Александр Воронцов - Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева. Книга четвертая. Пионеры против пенсионеров

Шардин пришел как раз к началу первого раунда поединков, а его подопечные – уже на завершающей стадии. Тем не менее, они сразу все поняли, заняли свои места и с интересом стали наблюдать. А наблюдать было что!

Как раз закончили разминку каратисты и в своих щегольских кимоно, продемонстрировав шпагаты и прекрасную растяжку, готовились показать, на что они способны. Однако все их высокие удары ногами в поединках с боксерами показались отцу и сыну Токугава лишь какой-то карикатурой на каратэ. Наверное, потому что так называемое советское каратэ к тому моменту напоминало больше конструктор «собери сам», когда каждый выбирал для себя какие-то понравившиеся ему блоки и удары, а в целом овладел лишь начальной базой. Тем более, что и стиль Сётокан, и стиль Сито-рю следовали классическому принципу каратэ – «один удар, одна смерть». То есть, резкое сближение для атаки и нанесение одного удара. Возможно, это было бы и хорошо в реальном бою, но в спортзале, когда начались спарринги, сразу стало понятно, что каратисты ногами бьют не с полную силу, да и руками лишь обозначают удары. А вот боксеры били всерьез и, хотя руки были в перчатках, но их хлесткие, резкие прямые и боковые, а также апперкоты эхо гулко разносило под сводами спортзала. Каратисты неловко отступали, отмахиваясь руками и ногами, но их настигали классические двойки и тройки, которые боксеры выбрасывали с приличной скоростью.

Нет, если бы это были соревнования, то судьи, конечно же, оценили бы все эти маваши и майя-гери, которые обозначали представители каратэ. Но реального результата не было – удар маваши не проходил, просто не достигал своей цели! И даже когда один из парней в черном кимоно – последний писк моды – нанес сильный боковой удар ногой в голову соперника, тот легко принял этот удар, прикрыв голову руками в перчатках.

Через 15 минут спарринги закончились – пятеро парней в кимоно сидели, скорчившись, на лавочках, двое лежали на полу, а их товарищи, которые только что наносили им удары, вытирали своим недавним соперникам кровь из разбитых носов.

В пустоте притихшего зала звонко раздались аплодисменты. И вот тут все, наконец-то, обратили свое внимание на вставшего с лавочки Шардина. Вместе с ним встали и его сотрудники.

– Браво-браво-браво! Прекрасный способ пропаганды! Советское самбо и советская школа бокса против японского каратэ, где каратэ безнадежно проигрывает. Японские империалисты посрамлены, и враги повержены…

– Вы забыли про японское дзю-до, – сказал, подошедший к Шардину кряжистый мужик в импортной, обтягивающей его мощный торс, футболке и в динамовских трениках.

– Я – старший инструктор «Динамо» Виктор Бутырский, а Вы кто такой? Кто Вас пригласил сегодня?

– Витя, стоп, не заводись, это свои, ¬– в двери спортзала в этот момент зашел руководитель секции Николай Еремин и его коллега Алексей Александров, курировавший в КГБ спортивное направление каратэ.

– Привет, Витя, какими судьбами у нас? Вы ж там у себя, в «вышке» тренируетесь, у вас вся «девятка» собралась, у нас почти никого нет, больше из Пятого управления. Да, ты у нас – птица редкая, – обратился Еремин к Шардину, пожав ему руку.

Потом объяснил ситуацию Бутырскому.

– Это, Витя, наш коллега, твой тезка, кстати, Виктор Шардин, из Аналитического управления КГБ. Но тренируется у Тецуо Сато, в «вышке».

– Тоже каратэ? – усмехнулся Бутырский.

– Не то же. То, что сейчас я здесь увидел – это не каратэ. Это детский сад какой-то, – ответил Шардин.

– А я что говорил, – к компании подошел еще один из инструкторов.

– Это наш инструктор, Борис Примаков, мастер спорта по боксу. Его ребятки только что тут учеников Володи Арбекова мутузили. Володя, кстати, тоже у Сато учился. И у Штурмина. Володя, это сотрудники КГБ, майор Виктор Шардин, и… – он вопросительно глянул на Краснощека и Колесниченко.

– Да, Виктор, ты кого привел? И какими судьбами к нам? – спросил Александров.

– И что за японцы с тобой? Вот этот мальчик – это кто? – поддержал вопрос коллеги Еремин. – Леша, меня генерал Леонов предупредил, что майор Шардин приведет нового инструктора по каратэ. Наверное, этот японец с протезом на руке и есть этот инструктор?

– Очень интересно… – начал было Александров, но его перебил Примаков.

– Вы извините, Алексей Дмитриевич, я, конечно, понимаю – Первое главное управление КГБ в игрушки не играется, но у меня уже накипело. Давно хотел Вам сказать – ну что это за каратэ? Чем оно нам поможет? Один хороший удар – и все, сливайте воду, тушите свет. А в операциях по обезвреживанию преступников они что – ногами будут махать?

– То, что здесь происходило – это не боевое искусство и к каратэ-до не имеет никакого отношения.

Все обернулись и с удивлением уставились на подходившего к ним японца с протезом левой кисти. Правой рукой он обнимал за плечи японского подростка.

– Вот, кстати, Ваш новый инструктор – Кёсиро Токугава. И его отец.

– Как?! Инструктор – этот мальчик? А его отец кто? – Александров, что называется, выпал в осадок.

– Харуяки Токугава – майор ГРУ в отставке, принимал участие в боевых действиях в Корее. Он изучал каратэ-до в Японии и начинал тренировать своего сына с пяти лет, – Шардин был невозмутим.

– А почему это Вы, товарищ майор, назвали наши спарринги детским садом? И почему Вы говорите – каратэ-до? – к группе подошел еще один инструктор в кимоно для каратэ с коричневым поясом.

– Володя Арбеков, наш инструктор по каратэ, – представил его Николай Еремин.

– Да, почему детский сад? – упрямо повторил Арбеков. – Мои ребята обозначали удары, не били в полную силу, а вот его бойцы, – инструктор кивнул в сторону Примакова, – лупили по полной. Если бы кто-то из моих врезал ногой боковой…

– Чего ж не врезал? Кто мешал? – ухмыльнулся Примаков. – Володя, пойми, в реальной схватке тебя никто ждать не будет. И правил тоже никаких не будет. Вы там у Штурмина привыкли удары обозначать – вот и получили. Здесь тебе не спорт, здесь – боевая подготовка. И вы – сотрудники специальных подразделений органов внутренних дел и госбезопасности. Не мальчики какие-то!

– Товарищ прав. Если вопрос про детский сад – то реальные поединки нужно проводить в обстановке максимального контакта, – вступил в беседу капитан Краснощёк. – Извините, не представился, капитан КГБ Виталий Краснощёк, отдел «Омега».

– Про «Альфу» что-то слышал, а про «Омегу» нет, – признался Александров. – Виктор, твой сотрудник, да?

Шардин кивнул.

– И капитан Сергей Колесниченко, оба из «Омеги». И японцы тоже.

– Так вот, Витя, твой капитан не прав, – продолжил Арбеков. – Если мы тут будем в полный контакт рубиться, то через неделю все по госпиталям будут валяться. А работать кто будет?