Александр Каменецкий - Хижина дяди Тора

– Неужели, про заграницу свою забыли и решили Лену навестить?! Вот у неё радость-то будет.

– А зовут как? Не знаешь?

– Кого?

– Внучку, конечно!

– Ой, Лена ведь говорила… Имя такое необычное, но простое, русское. Нет, не помню. А тебе зачем? – Екатерина Савельевна хитро улыбнулась внуку. – Симпатичная?

– Да откуда ж я знаю? – не смутился Данька. – С такого расстояния не разглядишь.

– Ну, если в маму пошла, должна быть симпатичной, да только…

– Что?

– Людка-то ещё и учёбу свою не закончила, приезжала к матери уже от нас всех нос воротила. Мы, мол, деревенские, да простые колхозники ей учёной да городской неровня. Ну, нам-то всё равно, а Лена переживала – перед соседями-то неудобно. А уж коли Людка богатой стала, думаю, совсем барыней себя чувствует.

– Так мне до Людки этой никакого дела…

– А, яблоко от яблони недалеко падает.

– Так и обо мне скажешь? Про маму мою, я от тебя ни слова хорошего не слышал.

– Так ведь и плохого не слышал. Зачем мне про неё говорить, ты и сам всё понимаешь. Ты Даня в отца пошёл, а Васенька мой, замечательный был. Может ты плохо помнишь? Если бы не авария та, и у тебя бы всё по-другому сложилось.

– Ладно, бабушка, давай об этом не будем. Так думаешь, я девчонке этой не пара?

– Думаю, это она тебе не пара.

– Считаешь, перед таким молодцом, как я девчонки устоять могут? – Данька нарочито приосанился.

– Балабол! Ты смотри с этим поаккуратней. А то веселье да развлеченье, а потом будешь пелёнки стирать.

– Ну, – смутился мальчишка, – я же не совсем отмороженный. Представление имею.

– Дело молодое. Тут надо не только представление, тут нужно характер, честь иметь. Ответственность чувствовать. Так легко и девчонке и себе жизнь испортить. И исправить ничего нельзя будет.

– Ты думаешь, если я без отца с матерью в детском доме живу, так я безответственный подонок что ли? – Данька вспылил.

– Да что ты, Даня! Ничего такого я не думала. Да только, кроме меня тебе такие слова говорить некому. Ты не обижайся, а прислушайся. Я хоть и прожила всю жизнь в деревне, а повидала в жизни достаточно, знаю, что говорю. О тебе ведь олухе беспокоюсь.

– Ну, ты же знаешь, бабушка, – сразу утих Данька, – у меня голова на плечах имеется.

– Эх, голова! – она обняла внука, разлохматила ему волосы. Данька уткнулся носом в бабушкино плечо. – Что ж ты голова не учишься-то? А? Опять мне жаловались, что у тебя одни тройки за год. А дальше, что будет? Скоро школу-то заканчивать, профессию получать, а у тебя не аттестат будет, а позорище.

– Да кто на эти бумажки смотрит? – мальчишка отстранился.

– А как ты думаешь? Думаешь, пришёл, вот он я такой красавец, и сразу всем понравился? Люди-то тебя не знают, а в аттестат заглянут непременно.

– Ну, неинтересно мне учиться. Скучно. Если бы они чего полезного рассказывали, а то ерунда всякая. Да и учителя ко мне придираются, чуть ли не бандитом меня считают, а я ведь ничего такого никогда не делал.

– А ты бы сбегал меньше. А то бегал от них по два раза в год, да бродяжничал, вот они о тебе и составили мнение.

– А знаешь, как там тяжело безвылазно жить-то. Всё по линейке, всё по расписанию, всё по правилам. Вот и бегал, чтобы хоть немного отдохнуть. А им-то что? Будто они без меня скучали?! Нет меня, им только легче.

– Может, мне тоже легче было? Может, у меня сердце не болело каждый раз, когда мне сообщали, что ты опять сбежал? Да если б могла забрала бы тебя оттуда насовсем, но ты же знаешь…

– Да знаю я, знаю всё… Но ведь, и ты знаешь, что я о себе всегда мог позаботиться. Ничего ведь не случилось. Всегда возвращался живым и здоровым.

– Раз на раз не приходиться. Всегда возвращался, а в очередной раз мог и не вернуться. Думаешь, я могла спать спокойно?!

– Ну, всё уже, – успокаивающе заговорил Данька, – ну, маленький был, глупый. Уже два года, как я никуда не бегал. Единственная радость к тебе на каникулы приехать. И то в этот раз отпускать не хотели. Говорят, скоро запретят отпускать из интерната к родственникам на каникулы.

– Это почему же?

– Говорят, нет за детьми надлежащего ухода и присмотра. У нас же половина детей к родителям ездит, а те родительских прав лишены за пьянство и всё такое. Им, алкашам, есть ли разница, что дети к ним на каникулы приехали?

– Так ведь не все такие.

– Не все. Только запретить проще, чем с каждым случаем разбираться. Впрочем, меня это уже почти не касается. В следующем году я школу закончу и свободен.

– Ну, ну. Взрослым себя почувствовал?

– А разве нет? Шестнадцать лет – не ребёнок уже.

– Ладно, не ребёнок, за хлебом завтра съездишь? Или мне самой тащиться?

– А завтра что четверг уже? Съезжу, конечно, мне же не трудно.

– Всё, иди, погуляй, а я к Фроловым схожу.

Данька, повесив бинокль на шею, вышел во двор.

Когда утихли первые шумные восторги и восклицания, улеглось радостное возбуждение от встречи, бабушка усадила Арину за стол и принялась за любимое занятие – угощение. Лишь слегка перекусив с утра в придорожном кафе, Арина была голодна, но бабушкин стол был явно рассчитан на пятерых. Съесть всё, это была невыполнимая задача, пожалуй, для целой семьи, а не только для одной девочки и одной бабушки.

– Ариша, ты чего не кушаешь?

– Я больше не могу. Спасибо.

– Да ты и не съела ничего. Поклевала как птичка. Кушать надо хорошо, смотри какая худенькая.

– Бабуля, – Арина засмеялась, – откармливать меня не надо. Если так есть, я же ни в одно платье не влезу. Здесь у вас другие вряд ли купишь. Да и модно сейчас быть худенькой.

– Ой, мода ваша… – недовольно покачала головой бабушка, – и на маму твою смотреть больно, до чего худая. Последние фотокарточки прислала, так меня подруги спрашивали, не болеет ли, или, может, денег не хватает, недоедаете.

– Всё замечательно. Подруги твои не понимают ничего в современной моде.

– Ну, милая, телевизор и мы смотрим. И про моду, и про заграницу, только ничего хорошего в той моде-то нет. И ты вот, наконец, на заграницу свою рукой махнула да про старую бабку вспомнила.

– Папу с мамой всё на Кипр тянет, а мне надоело уже. Ну что там делать, в самом деле? Пляж да отель. Отель и пляж. И наших туристов толпы – орут, шумят, пьют без конца. Поговорить не с кем, заняться нечем, и одной остаться, чтобы книжку почитать и то не получиться. Я с этими поездками, заданные на лето книги никогда прочитать не успеваю. Потом оправдывайся в школе. Хорошо, что я отличница, ко мне и отношение другое.

– Вот и молодец, что приехала. Отдохнёшь лучше любого Кипра. У нас тихо спокойно и книжку почитать можно и пляж у нас хороший. Вот только подружек-то тебе, наверно нету. Девчонки все тебя много помладше будут, да и мальчишки. Разве ж только Катерины Румянцевой внук.