Евгений Балакин - Архивариус

Внезапно под княжеским сапогом что-то хрустнуло. Глянув вниз, он увидел остатки разлившегося вина, напоминавшие сейчас кровавую лужу. Острыми краями поблёскивали в ней осколки разбитой бутылки.

Откинув носком сапога в сторону отколотое горлышко, князь нагнулся, поднял лавку, сел на неё.

Капитон всё это время стоял, замерев, боясь неверным движением обратить на себя княжий гнев. Но тот после случившегося вдруг обмяк, стал задумчив, сидел и неподвижно глядел перед собой.

– А может это знак мне был? Предостережение какое?

Он опять надолго замолчал, а когда заговорил, голос его был твёрд.

– Приказа своего не отменяю. Скачи к Мурому, найди старуху, узнай слова.

Погасла свеча, растворился дым, окутало всё мраком. Вышел Капитон на ощупь, прикрыл за собой дверь и, перекрестившись, заторопился прочь, стараясь не стучать каблуками своих сапог.

Архивариус принюхался. Пахло свежей краской, мастикой, электропроводкой, новыми ботинками Евгения, пахло даже бутербродами работавшего здесь неделю назад маляра, но Святополк Антонович ловил носом что-то совершенно иное, и, судя по разочарованному его виду, ловил напрасно.

Пробурчав что-то себе под нос, он сунул руку в карман халата и вытащил оттуда большой фонарь. Это был старый немецкий фонарь, ещё недавно бывший музейным экспонатом.

Фонарь этот, авантюрный по своему складу, давно уставший от вынужденного безделья, однажды, выбрав подходящий момент, скатился прямо под ноги зашедшему в музей Святополку Антоновичу. Архивариус, в силу своей профессии питающий слабость к старинным вещам, не удержался и прихватил его с собой.

– Ну-те-с, посмотрим, – с нетерпением в голосе сказал Закавыка и включил фонарь. Тот затрепетал от радости и выдал упругий луч света, который острым ножом вспорол темноту и упёрся в стену ярким пятном.

Стены были обтянуты плотной тканью с изображением растительного мира, и в пятне света оказались резеда и колокольчик. Прижавшись друг к другу, они переплелись между собой стебельками и листочками, и, казалось, слегка дрожали от испуга, выхваченные из темноты таким бесцеремонным образом. Все в комнате затаились.

Архивариус достал из кармана маленький молоточек, и, мягко ступая, подошёл к стене. Постояв некоторое время в раздумье, он опустился на колени и начал потихоньку простукивать стену, для верности прикладываясь к ней ухом.

– Кандидат исторических наук… Кандидат наук… Чтобы сохранить бумагу, её прячут в сухом надёжном месте, – бормотал Святополк Антонович в перерывах между ударами. – А если бумага, к тому же, представляет собой особый интерес, её стараются спрятать как можно дальше и незаметнее.

Обследовав таким образом все стены и ничего не обнаружив, архивариус распластался на полу. Он достал из халата большую лупу и принялся самым тщательным образом изучать каждую дощечку паркета.

– Она где-то здесь… Я чую… Фрагонара, четыре… Правая сторона…

Луна давно уже перекатилась на другую сторону дома, а Святополк Антонович, оттопырив тощий зад, всё продолжал ползать, елозя по паркету фонарным лучом. Наконец, осмотрев каждый сантиметр пола, он встал и с трудом разогнул спину.

– Ничего, ничего… Я терпеливый… Вот я вас всех!

А потом он выключил фонарь. Из окон стало видно, как небо на востоке слегка посветлело, словно неведомый художник добавил на небесный холст немного бирюзы. Ночь заканчивалась.

– Помещение из двух комнат, минус стены и пол. Остаются потолок, окна, люстры и…

Тут сиреневые глаза архивариуса остановились на Голландской Печи. Несколько мгновений он смотрел на неё, потом снова включил фонарь и стал пристально рассматривать её со всех сторон. Лицо у Святополка Антоновича при этом было весьма заинтересованным.

– Любопытно… – протянул он и, открыв заслонку, просунул руку глубоко внутрь печи.

Несколько минут архивариус производил ею какие-то движения в печном дымоходе, и по нему было видно, как он старается что-то ухватить там, но у него этого не получается.

– Там что-то есть…. Определённо, что-то есть…. Чёрт, немного не хватает! – натужным голосом произнёс он с досадой, и с трудом вытащил руку обратно. Она была чёрной от копоти.

Несмотря на неудачу, архивариус был доволен. Он что-то бормотал, притоптывал ногами от возбуждения и даже начал насвистывать марш из «Аиды».

Где-то в отдалении прогромыхал первый трамвай. Было слышно, как в соседнем дворе, разминаясь, несколько раз махнул метлой по асфальту дворник.

Святополк Антонович Закавыка замер, потом торопливо вытащил из кармана штанов большую луковицу часов на цепочке. Это был очень древний хронометр с желтоватым от давности циферблатом и треснутым стеклом. Увидев, сколько уже времени, архивариус охнул и поспешил к дверям.

Прежде чем выйти, он ещё раз обернулся и посмотрел на голландскую печь, погрозив ей при этом пальцем, после чего вышел. Всунув ключ в замочную скважину, он попытался его повернуть, но не тут-то было. Замок не закрывался.

Закавыке хватило двух секунд, чтобы понять, в чём тут дело. Дверной замок пожертвовал собой и сломался сам, добровольно, почувствовав в ночном госте какую-то угрозу и опасность. Святополк Антонович отчётливо слышал, как тот злорадно скрежетал сломанным запорным устройством.

Архивариус поморщился. Ему совсем не хотелось, чтобы его проникновение сюда было кем-то замечено, но из-за этого упрямого замка теперь могут возникнуть подозрения…

Беспомощно потоптавшись возле строптивца, он махнул рукой, развернулся и исчез за углом…

– Как вы думаете, уважаемая Форточка, зачем сюда приходил этот человек?

Младшая Люстра из дальней комнаты слегка качнулась, и её подвески издали слабый звук.

– Мне было так страшно, особенно когда он посмотрел на меня, – испуганным голосом прошептала она. – Я вдруг поняла, что от него можно ожидать чего угодно.

Глуховатый Выключатель больше всего был возмущён тем, что ночной посетитель не воспользовался им, а предпочёл обыкновенный фонарь.

– Я, как опытный Выключатель, – кипятился он, – не потерплю такого со мной обращения. Что? Я так возмущён, что моё напряжение может не выдержать!

И словно в подтверждение этих слов обе Люстры вдруг вспыхнули ярким светом, после чего послышались хлопки перегоревших ламп, а одна, сорвавшись, упала на пол и разлетелась множеством осколков.

– Эй, вы, там, полегче! – заволновался Паркетный Пол. – Не хватало ещё здесь пожара из-за вас!

– С добрыми намерениями не пойдут глухой ночью прокрадываться в незнакомое место… – взволнованная Форточка попыталась открыться, но, вспомнив, как ночной посетитель хотел воспользоваться ею, тут же оставила эту затею. – Как вы думаете, что он здесь искал?