Сергей Чехин - Я и моя суккуба

– По прямому распоряжении достопочтенной госпожи де ла Кюр, эта гниль приговаривается к побиению кнутом! Сечь будут до самой смерти, либо! – Залупоголовый поднял палец. – Покуда главный зачинщик и смутьян по прозвищу Артур не сдастся в руки закона!

Вот теперь народ охнул совершенно искренне, даже я приоткрыл рот, чувствуя холод и дрожь Анкиной руки.

– Ежели воевода бунтарей выйдет к страже, госпожа де ла Кюр обещает заменить смертную казнь пожизненным заключением! Это касается и самого так называемого Артура, и всей его нечистой когорты! Мы знаем, что приспешник Тьмы где-то рядом, так что времени на размышление – десять ударов! Торопись, убийца, вряд ли твоя бесовка протянет дольше. Если же не внемлешь столь щедрому и благородному предложению и каким-либо образом попытаешься помешать экзекуции, девке сей же час отрубят голову! Господин палач – начинайте!

Млять… Думай, думай, думай! Взять и сдаться в надежде на отсрочку? Да фиг, а не отсрочка, от действительно опасных для власти людей избавляются при первой же возможности, а не держат взаперти. Вожак сопротивления за решеткой – это, во-первых, постоянная вероятность побега, а во-вторых, вдохновение сторонников на вооруженную борьбу. И не говорите про статус мученика. Это ничто по сравнению с живым кумиром, ведь рисковать головой ради мертвеца – такой себе стимул. Я даже не был уверен, что нас хотя бы довезут до крепости, а не прикончат прямо на площади.

– Раз! – с ехидным удовольствием крякнул мужик.

Свистящий кончик быстрее ветра упал на ягодицу, оставив на бледной коже алую полосу – точно краской мазнул. Лера взревела угодившей в капкан медведицей, рухнула на колени и засучила ногами. Дрожа всем телом, роняя слезы из выпученных глаз, с кровавыми подтеками на стиснутых до скрежета зубах, девушка искала помощи в оцепеневшей толпе, но видела лишь мечущуюся радужную пелену.

Я непроизвольно шагнул вперед, но Анка потянула за руку и взглянула на меня вышедшими из берегов голубыми озерами.

– Не надо…

А что надо? Хорошо еще палач не спешил бить, пробуя ногтем бурое жало кнута и самодовольно ухмыляясь. Наверное, загодя велели растягивать процесс, чтобы выманить меня прежде, чем Лера… умрет, ведь ничего хорошего от замученной до смерти пленницы де ла Кюр не выгадает. Ей нужен именно я, а друзья – отличный инструмент для получения желаемого.

– Два!

Рана с ровными, как от скальпеля, краями пересекла спину поперек хребта. Бедолага уже не ревела – выла, пуская кровавые слюни, закатывая глаза и запрокидывая голову, насколько позволяли колодки. Ее трясло так, что весь помост ходил ходуном – какие там десять ударов, она и третий не вытерпит!

Плевать! Сил нет стоять и смотреть, как истязают ни в чем не виновную девушку. Будь что будет. Между овцой и тигром выбираю последнего.

– Стойте! – заорал, протиснувшись к оцеплению и скинув шляпу. – Хватит! Я – Артур!

Пожалуй, отдам разработчикам должное – клишированной сцены, когда левые люди выдают себя за героя, которого ищут, они избежали. За все же остальное… видит бог, достану этих выродков хоть с того света. Такие игры – это что-то за гранью добра и зла. Пусть предо мной величайшее изобретение в истории человечества – полное погружение, неотличимые от настоящих чувства и все такое, но подобных развлечений быть не должно. Если они попадут в руки маньяку (а «Иринор», похоже, как раз туда и попал), то превратятся в гигантские полигоны с безграничным арсеналом для удовлетворения самого больного воображения. И пойди докажи, что все было на самом деле. И пойди поймай сраного божка виртуальной камеры пыток. Уж лучше по старинке – с дерьмовой графикой, вырвиглазной анимацией и поехавшим сюжетом.

Под удивленный гул толпы и скрежет сбруи встрепенувшихся стражников, Ариша встала и подошла к Залупоголовому. Одарила меня широкой жабьей улыбкой, подмигнула и картинным жестом пригласила взойти на помост. Я не выпендривался, задницей чуя нацеленные со всех стрелы. Но и старался не терять достоинства перед возможными союзниками – кто знает, быть может еще не все потеряно.

– Какой смелый поступок, – мэр провела кончиками пальцев по моей щеке. – Меня сложно впечатлить, но у тебя получается с завидной регулярностью. Жаль, сегодня ты выкинул последний фокус.

– Кто бы сомневался, – даже не стал спрашивать, а как же обещанное пожизненное вместо казни.

– Поверь, нам обоим важен Хаб-Харбор, – женщина повернулась к зрителям и обняла себя за плечи. – Но у нас слишком разные цели и методы.

– Ага, – я фыркнул и скрестил руки на груди. – Твоими стараниями Легат возьмет город без боя.

– Заткнись, – женщина щелкнула пальцами, и полуголый верзила схватил меня за шею и потащил к плахе. – Я устала, – она опустилась в кресло из закинула ногу на ногу. – А теперь будь добр – развлеки даму. Предлагая союзы, грози небесными карами, ползай на коленях… А я, так уж и быть, пересмотрю вердикт. Например, отрублю твои шаловливые ручки, посажу на цепь и сделаю придворным шутом. Как тебе такой вариант, герой? Всяко лучше смерти.

– Пошла ты, – прошипел в ответ.

– Как скучно… – де ла Кюр вздохнула и покачала головой. – Ожидала большего от столь неординарной личности. Отрубите ему башку, пусть хоть побегает кругами напоследок.

Зажмурился, не веря в неминуемое, как вдруг совсем рядом раздался громкий скрежет, а за ним – барабанная дробь. Обернулся и не поверил глазам – палач, похоже, тоже, потому что отпустил меня и отошел подальше. Ворота квартала знати, крепости внутри крепости, анклава в черте города, медленно поползли в стороны, открывая небывалое зрелище.

Впереди стоял старик, известный как Вальдемар (интересно, как это по-нашему – Владимир?) в огненно-рыжей мантии и с узловатым посохом, на верхушке которого как на сигнальной мачте болтались три самодельных флажка: российский и германский триколоры, а ниже – четырехконечная звезда, символ Иринора.

По левую руку от чародея (похоже, дедушке достался именно этот класс) в белоснежном облачении жрицы была немка с шипастым бронзовым кадилом наперевес. По правую – похожий на адвоката мужчина в очках, облаченный в кожаный жилет, зеленый плащ и с композитным луком за плечом.

Бабуля божий одуванчик в кольчуге воина (кто бы мог подумать) отыгрывала бравурный марш на детском барабане и притопывала в такт с глупой, но по-своему умилительной улыбкой. Двое незнакомых рыцарей настежь распахнули створки и присоединились к неровному строю приключенцев поневоле: кто выше, кто ниже, кто толще, кто уже, и все в нелепо сидящих одеждах, словно в санатории для стариков устроили косплей-вечерику по Толкину. И тем не менее, лица всех девяти из братства пенсионного фонда выражали несокрушимую и непоколебимую решимость.