Сергей Чехин - Я и моя суккуба

– Артур! – хором взвизгнули девчата.

Шаг на скрипучую доску – раз. Шаг в пышущую жаром пропасть – два. Меч пониже, острие между ботинок – три. Шею ровно, глаза закрыть, вдохнуть полной грудью – четыре, уже проходили. Солдатиком с борта, скольжение как по водной горке, только края очень склизкие, горячие и сжимают со всех сторон – пять. Удар, точно ломом по льду, мокрый треск, затухающее биение – шесть. Кипяток льет на плечи, спазм давит королевским питоном – семь. Дрожь и кувыркания как в центрифуге – восемь. Ощущение невесомости, снова полет спиной вниз – девять. Медленный подъем, шелест разрываемой кожи, встревоженные голоса – десять.

Цель определена. Мне туда, наверх, где топают, орут и шумят. Клинок над головой, тычок, разрез – вот она, дверь в новый мир.

– Давай! – глухо, как в шлемофоне. – Сюда!

Лезть тяжело – не за что ухватиться. Все вокруг теплое, скользкое, мокрое. Поджал колени к животу, руки – к груди, чтобы, упаси демиург, нигде не застрять. Сгруппировался, оттолкнулся, почувствовал щеками твердый край кожи на брюхе чудовища.

– Хватай! – кажется, это Хира – боюсь дышать, боюсь открыть глаза, все лицо в остывающей жгучей слизи. – Ты с той стороны, а ты под плечо! Тянем! Раз-два!

Меня вытащили и уложили на мягкое, чем-то накрыли – наверное, Лериным плащом. Не шевелюсь, сжавшись в комок, кто-то слизал с лица всю дрянь длиннющим трепещущим языком.

– Дыши! – крепкая пощечина. – Дыши!

Вдох, распахнутый настежь рот, затем крик – долгий, громкий, протяжный.

Лишь пройдя через страх, мы рождаемся вновь.

***

Столпившиеся у причала неписи приветствовали криками и рукоплесканием, когда мы сошли на берег по брюху твари, как по красной ковровой дорожке. На туше осталась только Хира, увлеченно вспарывающая грудную клетку и живот – после смерти субстанция демона легко поддавалась даже обычному ножу, а кости размякли до переваренных хрящей. Но первым суккуба извлекла не столь необходимый орган, а здоровенный законопаченный сундук, и притащила к нашим ногам.

– Развлекайтесь, – девушка смахнула пот с совершенно сухого лба. – Сама справлюсь, честно. Помощь не нужна.

– Что внутри? – Лера с опаской покосилась на черный, похожий на гроб ящик.

– Гостинцы от зайчика, – фыркнула рогатая и вернулась к работе.

Под крышкой – чистые, опрятные и аккуратно сложенные – покоились два комплекта тканой одежды и один кожаный – черного, как поверженная бестия, цвета. С него, пожалуй, и начнем, как с наиболее любопытного. Брюки в обтяжку с нашитыми на бедрах пятиугольными гребневыми пластинами с красной окантовкой. Приталенный жилет из плотной кожи с шероховатой обсидиановой текстурой и такими же вставками на груди. Сапожки чуть выше коленей, с двумя рядами шнурков и отвернутыми голенищами. Лоснящаяся матовая рубаха с просторными рукавами и короткий, пониже спины, плащ из той же ткани. Все это добро явно предназначалось рыцарю – ему и отошло без суда и следствия.

Далее – полная противоположность, сияющая белизной как после «Тайда». Леггинсы до колен, туника с неглубоким вырезом, накидка, закрывающая левое плечо до локтя и застегиваемая фибулой на правом, и босоножки с ремешками на икрах. И последнему нубу понятно, что это – сет для жрицы.

Ну и на сладкое – обнова демониста прямиком от лучших кутюрье преисподней. Прыгали бы в пасти бесам – одевались бы как крутые игроки, как я. Рубаха – с высоким стоячим воротом. Жилетка – без рукавов. Штаны – просторные, с легким клешем. Ботинки – мягкие, блестящие. Сюртук – двубортный, с длинными, как у фрака, фалдами. После разъеденного до вареной марли старого тряпья так и вовсе сплошное удовольствие. Все из темного бархата: и не скажешь, что новичок нулевого ранга – в таком наряде и на прием к барону не стыдно.

Пока переодевались в заброшенных домах у базарной площади, Хира закончила с потрошением и сунула кусок нужной величины в промасленный рыбный мешок. Взвалила на плечо, точно адский Дед Мороз и махнула нам рукой. Когда добрались до мастерских, солнце почти село, и в нашем распоряжении оставалось в лучшем случае пятнадцать-двадцать минут. Лояльная дружина и ополченцы уже строились за баррикадами, среди парков и вилл царило мрачное напряжение. Многие женщины и старики тихонько плакали – этой ночью кому-то из мужей и сыновей выпадет жребий смерти.

И хотя все это – лишь очередная кат-сцена, запрограммированное представление, театр неживых актеров, и все равно в душе расползалось гнетущее чувство грядущего горя. Да, после пережитого страх приутих, но кто знает, быть может, я просто не успел как следует забояться. Все случилось слишком быстро, еще слишком многое предстоит осознать, осмыслить, переварить.

Переварить… Бррр…

Черная воняющая горячим битумом масса доверху набила медный баллон, к тому моменту оплетенный кожаными жгутами и снаряженный широкой лямкой для ношения через грудь. Ровно посередине ремня виднелся кармашек с узкой прорезью, куда демоница вложила осколок с душой, из-за чего щель засияла зеленым неоном, словно футуристический индикатор.

– Вроде так, – Хира отступила на шаг, прижала предплечье к животу и коснулась губ сгибом указательного пальца. Нахмурилась, насупилась и всем своим видом выражала недовольство полученным результатом.

– Вроде? – встал рядом и осмотрел костюм – выглядел жутковато и в то же время притягательно, окутанный ореолом загадочной средневековой инженерии, алхимии и магической механики.

– Я видела такой тридцать лет назад, – проворчали в ответ. – Единственный раз. Сидя в саркофаге с шипами и смотровой щелью шириной в полногтя.

– Зачем ты там сидела? – удивился я.

– Затем, что посадили, дурья ты башка! Предыдущий хозяин явно перепутал трактат по воспитанию суккуб с инструкцией по применению пыток.

– А…

– Жуй на, – прислужница потерла щеку и развела руками. – По идее, ошибок нет, но стопроцентную гарантию не дам.

– А можно испытать костюм?

– М-м-м… думаю, да. Если нигде не сифонит и хватит энергии, все пройдет гладко. Если нет… что же, какому-то бесу достанется пюре с хрустящей корочкой. Но учти – снаряжение предназначается поборнику, значит, поборник и должен проверять. Кто доброволец?

На притихших позади девчат даже не взглянул. Сказал сразу:

– Я.

В конце концов, Ермак мой друг, мне и отвечать за успех или неудачу.

Переобулся, натянул широкие кожаные портки (по сути – шаровары), поверх сюртука накинул тяжелый плащ в пол. Баллон надевали всем миром, и ходить с такой дурой на плече оказалось сложнее, чем с мешком картошки. А когда лицо закрыли «поросячьей» маской и стянули тесемками капюшон, от жары и прерывистого дыхания едва не подкосились колени. Но со временем немного привык, походил туда-сюда как в примерочной, приноровился держать равновесие и показал демонице большой палец – готов.