Ольга Лебедь - Художники

– Делай, – сквозь зубы позвал он. У меня на глаза навернулись слезы.

Я начала тереть кожу, как будто огонь добывала.

Олег, не выдержав, снова заорал.

Мне стало плохо.

Господи, ему же плохо! Как же он терпит… Я терла, а буквы не сходили – только очень медленно под покрасневшей кожей.

Послышался хруст.

Рука Олега расслабилась. А потом он завалился вперед телом, чуть не шмякнувшись в еловую подстилку. Я еле успела его подцепить.

Крылья остались стоять.

Я в отвращении смотрела на эти уродливые кости. Олег не дышал, или мне так казалось. И очень хотелось плакать, но в голове, вместо слез, вертелась одна мысль – «Ненавижу. Ненавижу»…

Я не выдержала тяжести его тела.

Всегда наступает такой момент, когда не хочется слушать. Прежние аудиозаписи надоедают, нового не находится. И ходишь, как рыба на берегу.

Однажды меня очень зацепило песней. Это не было откровением, но почему-то так зацепило, что не глядя, я отправилась на группу. Молодцы же ребята.

Второй раз они выступали в «Форум Холле» – помещении масштабнее и краше: везде были синие подсветки, еще немного фиолетового, горела со сцены надоедающая иллюминация, которая резала глаза всякий раз, как в песне случались биты.

Но я была в восторге. Не знать кучу песен – это так круто. Качаешься в волнах толпы, подчиняясь всеобщему азарту, прыгаешь выше и наступаешь другим на пятки. Тебе давят носки.

А вокруг только шум, праздник толпы, слэмщики грозят сломать челюсть…

Я, хлипнув носом, повела ухом на птиц, которые чирикали где-то в елях. Это, наверное, значило у них, что все спокойно.

Олег не подавал знаков, и я уложила его помягче, а сама уставилась перед собой, ничего не желая делать. В голове была какая-то каша и пусто. Вот так, отчего хотелось просто сидеть, застыв, или переключившись на другое дело. Чтобы смыло все. Но переключиться я не могла.

Мне почему-то подумалось разжечь огонь. Но идея была глупа, да я еще не желала двигаться. Наверху только мотало ели, а драконы куда-то ушли.

Я не сразу поняла, что кручу в голове один и тот же мотив. Все казалось таким далеким, будто за пару часов мне прибавило несколько лет.

Однажды в детстве я читала сказку…

Я посмотрела на персонажа, чья одежда была еще в крови, запекшейся безобразным кружевом. Вот если бы он показал… Наверное, я ждала, что он мне скажет, что делать. Что дальше придумывать, как поступить. Я чувствовала себя самым обидным ничтожеством, ничего не умела…

Страницы мне шептали сладко-сладко.

Я вдохнула, перевела взгляд на небо. Вот заткнитесь, птицы. Что же у вас все так хорошо?

Посмотрев в их сторону, я различила в глубине елей яркие пуза.

Снегири, глупо чирикая, зырили на меня в упор.

Что это? Они знакомые.

Зайдешь ты в лес, и различишь во мгле,

Как стая снегирей чирикает тебе.

У меня сдавило страхом горло. В этих бусинках, глупых глазах, я видела неведение будущей участи.

И к горлу подкрался беззвучный страх:

Дракон решил гнездо свить в тех лесах.

Я в ужасе глянула вперед. Они не на небе, нет. Это не драконы.

Их жизнь была бы безмятежна – птичья.

Но сам дракон явился…

Это волки. Черные кристаллы глаз смотрели на меня. Звери нюхали воздух.

Я чуть не закричала.

Волки почуяли – черт! – двое из них ускорились рысью.

Снегирь мелькнул безобразным черным.

Я вскочила – боль прошила ногу – блин!

Дикий издал рык.

– А-а-а!

Удар пришелся по пузу. Но зверь не пискнул – такой слабый был толчок. Я не заметила, снова ли Леж потерял сознание. Грохнулся.

Угрожающе оскалив зубы, волк зарычал.

Песня.

– Дракон был молодой , – я закрылась и…

В локоть вцепились мелкие зубы.

Больно!

Маленький волк досадливо жевал мои кости.

Вмиг подтянулись другие волчата, обдавая нас градом собачьих визгов.

Я скинула, как смогла, волчонка, и он грохнулся о землю, на других. Звери оскалили на меня зубы. И залаяли.

– Прочь!

Они продолжали лаять, а некоторые попытались укусить. Черт, если эти звери-мелочь, то где-то их мама.

Да заткнитесь вы, мелкие твари! Не зовите мать!

Я махнула рукой: волк втемяшился в землю.

Остальные замолчали, но потом полезли…

Не сдерживая визга, я бросала псов в разные стороны. А потом взяла одного за шкирку и швырнула с силой в остальных мальцов.

Он мне чуть не вырвал мясо.

Волки пискляво залаяли. Они почему-то перестали бросаться. Я нагнулась, чтобы перенести руку Олега через плечо. Волк попытался вцепиться зубами мне в ногу, но я толкнула его – он отлетел.

Я не чувствую боль в ноге. Где?

Черт, мы так далеко не уйдем. Псы орали, но оставались на месте. Как будто им приказали сидеть…

Я услышала, как снегири вспорхнули.

Твою… боже! Сейчас точно что-то будет.

Я оглянулась, пытаясь догадаться. Одновременно идти.

Один из волков завис, глотнул в себя рык, и почему-то его теперь подергивало, а глазами он упирался в землю.

Твою мать, началось.

Шерсть его стала длиннее.

Остальные все тоже как-то странно застыли, волнами.

Я попыталась ускорить шаг.

На нас же теперь понесутся настоящие волки!

В голове… в голове почему-то одни «розовые птицы»!..

Я пошарила рукой по бедру – черт – ручки же нет!

В ноге боль.

Ай!

Я присела, чуть не свалившись, в ноге накатывало волну чувства; парень давил мне на плечи. Я чирканула пальцем по земле, открыла ладонь. Черт, хоть бы просто – «летела».

Как в «Ариэле» Беляева, быстро. Я оглянулась, волки…

И тут я не сдержала вопль.

Звери уставились на меня. Глотая слезы, я чувствовала, как из моих лопаток лезет кость. Это дьяволова конечность. На лбу выступил пот моментально, как только я перевела дух. И новая боль.

Волки втянули воздух. Пошли.

Я встала на трясущиеся ноги. Не подходите, твари. А-ах… взмах крыла дался мне через волю. Я с ужасом приметила в сознании, что крыло упирается в землю – ему мало места…

– Лети.

Хриплый голос накатил на меня слезы. Я сглотнула и пригнула колени… боль в ногах… побежала.

За крыло цапнул волк.

Промахнулся. Каким-то чудом я взмыла. Боль в лопатках ломала мои силы.

– Терпи, – сказал снова Леж.

Я стиснула зубы. Меня покосило вниз, я чирканула крылами о еловые иглы. Два волка подпрыгнуло.

Когда снова вспомнилось о боли, я чуть не потеряла сознание на уровне макушек сосен.

Плечо мое сжимал Олег.

– Пиши, – он снова тянул к носу локоть. Не помня себя от боли, я в воздухе «расписалась» пальцем у него на руке.

Но это подействовало. Снова крылья.

Темная муть закрыла пространство, а это были всего лишь перья. Он перехватил меня, и теперь я смогла сложить кости, перестав планировать в потоке, который только причинял мне боль. Олег взмахивал рьяно.