Сергей Калашников - Своё никому не отдам

Выстрел.

Пауза.

Чуть погодя всплеск, и сразу же вслед за ним снова выстрел.

В трубу видно, что второй лёг заметно ближе к цели, и последующая серия продолжала вставать водяными столбами вокруг щита, не задев его, впрочем. Потом корабль-буксировщик принялся разворачиваться на второй заход, чтобы пройти уже на километр ближе.

Снова заговорило орудие, давно выдавшее себя густыми клубами дыма, однако по прежнему невидимое само по себе. На этот раз болванки несколько раз попали в мишень, и следы от пробоин различались отчётливо.

С трёх километров был только один промах, а с двух попадания уверенно ложились в центральную часть щита, что лишь подчеркивалось концентрическими окружностями.

— Довольно, — вдруг остановил демонстрацию батюшка. — Какая тут дистанция? В милях назови.

— Одна. И кабельтов. Ровно два километра.

— Веди меня на батарею.

Прошли на чуть обниженную ровную площадку в сотне шагов правее по берегу. Четырёхметровый ствол, устроившийся в футляре из железных уголков со множеством укосин. Сзади салазки около метра длиной. Солдатики в пятнистой форме только покосились в сторону подошедших. Заняты они нынче. Ящики, бочонок, лёгкий дымок фитиля. Наташка смотрит, ожидая распоряжений. Но государь молчит. Он вообще нынче неразговорчив.

— Работайте по плану, — Гриша не выдержал затянувшейся паузы и махнул рукой.

— На буссолях, данные!

Справа и слева прокричали две цифры. Никем не примеченный плашетист сообщил третью, после чего наводчик что-то подкрутил и, прильнув к прицелу, пошевелил в нём ещё одно место.

«Горизонтальную поправку взял на глазок», — сообразил Гриша.

— ПравИльные, пять влево, — вдруг потребовал прильнувший к окуляру солдатик.

Дюжие хлопцы, сунув ломы под раскоряченные станины, поворотили пушку, как их просили, а потом грянул выстрел. Подождав несколько секунд наводчик, видимо довольный достигнутым результатом, приказал:

— Беглым, — и более не отвлекался от окуляра, только сдвигал горизонтальное колесо.

При каждом выстреле ствол откатывался назад на метр, вышвыривая вперёд себя мощную струю воды. Вперёд — это относительно направления своего движения, а на самом деле — назад в землю между станинами, отчего грязные брызги разлетались во все стороны. Чумазые заряжающие сноровисто руками выводили его обратно, открывали затвор, подносили пенал с зарядом и вталкивали его вслед уже досланному до места заострённому спереди цилиндру снаряда. И ещё в какую-то воронку заливалось ведро воды. Потом наводчика за приделанную к его спине рукоятку отрывали от прицела и давили на рычаг утопления воспламеняющего стержня.

Выстрел.

И снова весь цикл.

И так девять раз.

Потом наводчик дал команду: — Дробь.

Царь, следивший за слаженной работой расчёта, выглядел недовольным, когда всё завершилось, но, переведя взор в сторону мишени, успокоился. Стрелять больше не по чему.

— Простите, госпожа прапорщик, я, кажется, по каркасу угодил ненароком, — наводчик выглядит смущённым.

— Оляпка — лопух — прицел обнизил, — недовольный взгляд в сторону планшетиста, — а ты что, не видел куда попадания ложаться? Поправить не мог? Растерзаю. Последним выстрелом понтон утопил, раззява, — а Наталья строга.

— Это, госпожа прапорщик, на последнем заряде перекос в пенале был. Часть пороха выкрошилось мимо. Вот и не долетело чуток, — неожиданно вступился прибойниковый заряжающий. А пенальный показал пустую деревянную трубку.

— Точно. Плохо натёрли воском, вот оно и прихватило с краю.

— Э, княгиня, если вы не заняты сегодня вечером, не заглянете ли на ужин ко мне в терем. Мы с хозяйкой моей Ольгой Фрицевной были бы рады вас принять и угостить по рысскому обычаю. Мужа вашего тоже непременно с собой берите.

Вот это дела! Кажется, папенька вернулся к обычному своему доброму расположению духа, если позволяет себе столь пикантные шутки.

Наталья же, видно сгоряча да в запале, лопухнулась мило и по-девичьи:

— А почему княгиня?

— А потому что княжной можно только родиться. А вот княгиней стать проще, или при замужестве, что, увы, не случилось, или по Высочайшему указу, что только что произошло. Итак княгиня… э-э…

— Вельяминовы мы, — второй раз подряд сплоховала Наташка.

— Это по мужу ты, дочка, Вельяминова, а урождённая?

— Чертознаева.

— Так обязательно пожалуйте к ужину. Сегодня же. И князя своего Чертознаева непременно берите с собой.

Ого!!! А папенька-то совсем расшалился. Ведь знает, кто она. Или это в его огород камушек? Или это он Наташку интригует, проказник?

— А скорострелки смотреть будете?

— Скорострелки? А это что было?

— Дальнобойка.

— Ах дальнобойка! Тогда давайте и скорострелки посмотрим.

Батарея из четырёх коротких гладкоствольных пушек вымчала из-за перелеска и развернулась пред строем деревянных щитов. Ездовые заставили лошадей чуть попятиться и придержали их, что на пару секунд отвлекло внимание наблюдателей, поэтому начало стрельбы оказалось неожиданностью. Минуты не прошло, как выпустив по десятку снарядов, орудия снова пришли в движение. Они катились обратно что есть духу за подгоняемыми конями.

— И это всё? — Иван Данилович в недоумении.

— Осмотрим щиты.

— Извольте, воевода, — батюшка, после разговора с Натальей, кажется, постоянно хочет уязвить своего младшего сына. Но не очень-то до него достучишься. Гриша уже спокоен.

Осмотрев повреждения и пересчитав щиты, царь изменил своё отношение к увиденному:

— Пять минут и трети полка нет. Это же просто избиение, а не война.

— Ну так мы к нам гостей не звали.

— Ты действительно вырос, сынок. И в наставлениях больше не нуждаешься, — тон отца изменился. Он уже не шутит. — Опять княжны твоей задумка?

— Нет. Дядя Петя, пушкарь стрелецкий со товарищи постарался. Я его тоже в прапорщики возвёл.

— Что так мало? Нам этих пушек на полях сражений ох как не хватало.

— Ему уважение нужнее жалования. А на острове только Тыртов старше в звании. Его бы, кстати, капитаном, а не полковником пожаловать, потом майором. Три бы раза человеку приятное сделали. Он тебе завтра своих пехотинцев покажет, так ты его сразу в генералы забреешь и увезёшь с собой, а у нас с ним тут ещё не всё сделано.

— Ладно, сынку. Не ругай папку. Сперва покажи, что сам хотел. Потом — что я попрошу. А уж после того разговаривать станем. Ты вот скажи мне неразумному, отчего это в том лесочке деревья словно по шнурочку растут?

— Сорные породы-затенители высадили. А как кроны сплетаться станут — сосну тут утвердим. Когда окрепнет она — тогда лиственный крупномер уберём и в печах истопим, а тут корабельный лес встанет, дерево к дереву.