Вячеслав Ковалев - Хадават

И вот сейчас монах старательно смазывал мазью многочисленные порезы и раны. К счастью, очень уж серьезных ран не было. Даже ребра все оказались целы. Крепок телом оказался брат Горан, крепок. А ушибы и порезы – кто их считает? Макс подозревал, что у монаха сотрясение, но тут уж ничего не поделаешь. Сам он, к своему удивлению, отделался и того легче. На нем не было ни царапины, если не считать достаточно неприятного пореза на ноге. Он скрепя сердце поддался на уговоры монаха, смазал рану его мазью и затянул повязкой. Хотя рана была достаточно глубокой и неприятной, он не сомневался, что все заживет, шрам вот только останется наверняка.

– Не понимаю, – хмыкнул Макс, рассматривая куртку, – я был уверен, что несколько раз он меня задел своими когтями, а куртка целая, и на теле ни царапины. Может, показалось в горячке? – Макс еще раз ощупал куртку. Цела-целехонька.

– Показалось? – Монах задумчиво смотрел на Макса, затем встал, взял куртку у него из рук, ощупал ее, осмотрел, а потом вдруг бросил на стол и, мгновенно выхватив полюбившийся мачете (и не потерял ведь), рубанул прямо по ней.

– Ты что делаешь, служитель божий? – Макс даже вскочил с места.

Монах показал ему совершенно целую куртку.

– Думаю, она и арбалетный болт выдержит. Больно только будет, и ребро может сломаться, а так – ничего. – Он кинул крутку Максу.

Тот поймал вещь, по-новому разглядывая ее.

– Из чего же она сделана? – смущенно пробормотал он.

– Долго рассказывать, потом как-нибудь. Скажу только, что секрет этот, как и многое другое, отступники унесли с собой.

– Отступники? – Макс поднял на Горана глаза. – Какие отступники? Стоп, погоди. – Макс резко замолчал, понимая: – И когда ты догадался?

– Недавно, – бросил монах и ушел в другую комнату.

– Вот так вот, – растерянно пробормотал Макс, еще раз посмотрел на куртку. «Надо и штанишки надеть, из того же матерьяльчика штанишки».

До самого утра они отдыхали, восстанавливая силы. А утром вернулся Константин Арсеньевич. Он был чернее тучи, зол и раздражителен.

– Есть новости? – спросил Макс.

– Никаких. А что у вас?

– Мы видели его. – Константин встрепенулся. – И даже попытались его остановить. – Слово «убить» упорно не желало слетать с языка.

– И что?

– Да ничего. Ничего хорошего. – Макс коротко пересказал историю ночного боя. – Вот такие дела.

На звук голосов вышел монах, бросил короткий взгляд на Константина и, ничего не спрашивая, сел в одно из кресел. И так все понятно.

– Боюсь показаться назойливым, господа, – продолжил Макс, – но позволю себе поинтересоваться: что теперь делать? А если, убив вашего брата, он не остановится? – Макс подошел к окну. – Я скажу вам правду, Константин Арсеньевич. По большому счету мне глубоко наплевать, что там будет с этой вашей гильдией. Не хрена было лезть куда не надо, но вот это, – он ткнул пальцем в окно, за которым клубились черные тучи и вновь усилившийся ветер рвал ни в чем не повинные деревья, – вот это мне никак не нравится. И я хочу остановить его, несмотря на то что он оставил меня в живых. Так что будем делать?

Ответить Константин Арсеньевич не успел.

Раздался звонок в дверь.

– Вы кого-то ждете?

– Нет, – Константин развел руками, – одну минуту. – И он направился к двери.

Макс и Горан встали, прислушиваясь, но не высовываясь. Щелкнул замок, открылась дверь, загудели голоса. Один спокойный, низкий – хозяина, второй резкий, с хрипотцой – пришедшего. Квартирка у Константина Арсеньевича была немаленькая, отсюда слышно было плохо, почти ничего не разобрать, только то, что гость вошел в квартиру. Но вот в комнату вошел хозяин, а за ним и гость – крепкий молодой парень в джинсах и легкой спортивной куртке. У него было простоватое конопатое лицо, короткая стрижка и хитрющие глаза, выбивавшиеся из всего ансамбля. Макс почему-то подумал, что в руках парня вполне естественно смотрелось бы оружие, а вот домашние клетчатые тапочки, в которые его облачил хозяин дома, выглядели на нем довольно нелепо.

– Он говорит, будто у него есть послание для меня. Что самое интересное, от Леонида. – Константин Арсеньевич присел на диван, кивнул, указывая гостю на стул. – Присаживайтесь и поведайте нам, что передал мне мой брат.

– Мне бы это… с глазу на глаз, так сказать, ну вы понимаете. Генерал мне так и сказал.

– Генерал? Это вы так Леонида называете?

– Ну да, а че?

– Ничего, продолжайте.

– Так я и говорю, сказал – ему передашь, больше никому. Вот я и пришел… это… ну… а этих я не знаю, – чуть громче выпалил он, кивнув в сторону Макса и Горана.

– Зато я знаю. Или говорите, или уходите. Я вас не держу.

– Так это… генерал же. – Похоже, конопатый растерялся.

– Вас проводить до двери?

– Да ладно, че там, раз такая пьянка… – Парень почесал в затылке и заговорил: – Так это, на прошлой неделе какая-то заваруха вышла, я не в курсе, но все как свихнулись. А генерал так вообще сам на себя непохож. Ну вот. Стали мы по хатам, ну… точно как те партизаны… вот. А вчера он нас собрал и сказал, это, что если чего, то вас искать. И адреса дал. Вот. Я уж три хаты обошел. Думал – все. Нету. А вы вот, значит… Я ведь это… по ходу один я остался. – Он помрачнел.

– И что? – Константин нетерпеливо постукивал пальцами по подлокотнику.

– Че? – в тон ему ответил конопатый.

– Вы сказали – «если что». Значит, это «если что» произошло? – терпеливо, словно ребенку, сказал Константин Арсеньевич.

– Так ведь порезали всех, я же говорю – один остался. И генерала того… увез.

– Кто?

– Да Никитос, племяш его, кто бы подумал. Вот курва! – Конопатый в сердцах ударил кулаком по колену. – Вы это, не подумайте. Я за генерала! Если бы не он, ну… я бы щас… да что там… – Парень бешено вращал глазами, видимо демонстрируя это «щас».

Понадобилось еще минут двадцать, чтобы вытащить из него подробности. Все было как в кино. Леонид, которого парень называл генералом, несколько дней назад вызвал их к себе. Его и еще троих. Сказал, что возникли некоторые проблемы и ему нужно спрятаться на время. Они поселились в этом идиотском доме. Жили спокойно. Иногда к ним приезжал кто-нибудь из своих. А вчера все закончилось. Конопатому просто повезло. Его послали за продуктами. А когда вернулся, то увидел Толяна, приколотого к стене, и Миху на полу. А от Генки так вообще только куски. Признаться, картинка эта изрядно напугала конопатого, и тот поначалу сделал ноги. Но у самых ворот остановился, вспомнив, сколько для него сделал генерал. Он решил вернуться и пошуровать хорошенько, когда вдруг увидел, как Никита запихивает избитого генерала в машину. Конопатый проявил инициативу, сел на свой мотоцикл и проследил за ними. А машина укатила в один из их загородных домов. Увидев это, он решил вернуться за подмогой, рассудив, что если Никита не прикончил генерала сразу, то и дальше торопиться не будет. А тут еще вспомнил наставления самого генерала. И мотанул сюда.