Вячеслав Ковалев - Хадават

– Спасибо, Ан-сор, я сам разъясню все гостям. – Наместник кивнул, и Ан-сор удалился. Женщины-рабыни тоже исчезли. Они вновь остались наедине с наместником. – Ты слышал о празднике игр? – вопрос адресовался Горану. Тот кивнул. – Тогда тебе должно быть известно, что центральным обрядом великого праздника является прохождение палат вечности. Для этого всегда выбираются двое: мужчина и женщина. Они не должны принадлежать к нашему народу. Именно для этого Ан-сор и купил рабов. Двоих выбрали из них. Мужчину и женщину. Через три дня они войдут в палаты вечности. И это нельзя отменить. Мне очень жаль, поверьте. Вы опоздали.

У Грозданы все похолодело внутри. Они опоздали! А все из-за этого жирного ублюдка! Великие массаны, ну почему? Она разорвет его собственными руками. Изрежет его на куски!

– Да простит наместник мое любопытство, Ан-сор сказал, что они уже в облаках, что это значит?

Наместник задумался, внимательно глядя на Горана, решая, отвечать или нет.

– Видишь ли, досточтимый. Палаты вечности – это… – Он замолчал, подбирая слова. – Хорошо, я расскажу вам. Я делаю это из уважения к храму. Палаты вечности – вместилище духов предков. Их очень трудно пройти. Практически невозможно. Духи великих предков встречают тех, кто переступит порог. Боги заглядывают в глаза идущим. Чтобы облегчить путь, наши жрецы проводят специальный обряд. И идущие отстраняются от страхов и телесных мук, они парят высоко в облаках, в то время как тела их идут сквозь палаты.

– Это же обычное жертвоприношение! – воскликнула Гроздана, и в этот раз Горан не успел ее остановить. – Вы просто приносите в жертву людей! А с остальными? Что будет с теми, которые не войдут в палаты вечности?

Наместник посмотрел на Гроздану.

– Я прощу тебе твои слова, женщина-убийца, – спокойно сказал он. – Ты назвала наш обряд жертвоприношением, мы называем его по-другому. У нас считается большой честью войти в палаты вечности.

– Что же вы сами тогда туда не входите? – язвительно спросила она.

– Не забывайся, – наместник чуть сузил глаза, – ты в моем доме, и не тебе, пришедшей с прошением, судить о наших традициях.

Гроздана опомнилась и взяла себя в руки.

– Прошу простить мою спутницу, эта женщина спасла ей жизнь, – наконец вмешался Горан.

– Я сказал, что палаты вечности практически невозможно пройти, но шанс есть. Были люди, которые проходили через палаты. Я не оправдываюсь. Мне нет нужды в этом. Но ты, кого я назвал своей гостьей, задала вопросы, а у нас принято отвечать на вопросы гостей. Сильный духом может пройти палаты. Поэтому мы и выбираем кандидатов. Туда входят только те, у кого есть шанс.

– А как вы считаете, господин наместник, я достаточно сильна духом? – вдруг спросила наемница, у нее родилась идея.

Горан посмотрел на нее, он понял, чего хочет Гроздана.

– В тебе есть сила, женщина-убийца.

– У меня предложение для вас и ваших жрецов. Если та, что теперь уже в облаках, – Татьяна, я прошу оставить ее, а вместо нее в палаты вечности войду я. По своей воле. И никаких облаков мне не надо.

Наместник удивленно смотрел на нее.

– Такого на моей памяти еще не было, – наконец сказал он, – чтобы кто-нибудь пошел туда по своей воле. Это усилит обряд. Ты удивила меня, женщина-убийца, я поговорю с нашими жрецами.

– Усилит обряд? – спросил Горан. – Тогда спроси у жрецов по поводу двух человек. Туда ведь входят двое: мужчина и женщина.

Наместником овладело возбуждение, и хотя он старался скрыть его, но оно явно бросалось в глаза.

– Да, – сказал он, – мог ли я ожидать, что увижу, как люди по собственной воле входят в палаты вечности? И вновь скажу – вы удивили меня. – Он встал. – В любом случае праздник через три дня.

– И нам нужно убедиться, что та, которую вы собрались запихнуть в эти ваши палаты, – Татьяна, – бросила Гроздана.

Наместник больше не обращал внимания на ее манеру говорить.

Это действительно была Татьяна. Она сильно похудела, к тому же сейчас была явно не в себе. После разговора с наместником Ан-сор проводил их к дому уходящих. Так называлось строение, где жили те, кто должен был войти в палаты вечности. В остальное время дом пустовал. Этот обряд, как оказалось, проводился только раз в три года, хотя сам праздник игр проходил ежегодно. Татьяна сидела около окна и молча смотрела в одну точку. Ни монаха, ни Гроздану она не узнала.

– Ее душа сейчас не здесь, – пояснил Горан, когда они вышли оттуда. – Ее состояние чем-то похоже на наркотический транс. Жрецы ларгов проводят специальный обряд, а потом в течение пяти дней поят выбранных особым отваром. Все вместе это и дает такой результат. Они ничего не боятся, не чувствуют боли и выполняют все требования жрецов. Сказали идти – идут, сказали стоять – стоят. Входящий в палаты вечности должен вести себя спокойно, иначе боги не примут дар. Вот они и отправляют выбранных к облакам, чтобы те не портили праздник. К тому же в таком состоянии легче принять смерть.

Гроздана только кивала, слушая монаха. И откуда он это знает?

К вечеру пошел дождь. Тучи собрались как-то неожиданно быстро. Только что небо сияло синевой, и вдруг на тебе! Вот уже к солнцу подползает мифический зверь, вот он раскрывает огромную пасть и в один миг проглатывает небесное светило. Росчерк молнии Ханата, хлопо́к лопнувшего барабана – и первые разведчики дождя осторожно падают на крышу дома. Цок! Одна капля. Цок! Другая. Тишина. И вдруг водяная гвардия набрасывается на землю. Тяжелые капли, словно панцирная конница, обрушиваются на крыши домов и спины зазевавшихся прохожих.

Гроздана стояла на пороге дома и смотрела на льющиеся струи. Она любила дождь. Ту свежесть, которую он приносил. Девушка закрыла глаза и сделала маленький шажок вперед, оказавшись на границе дождя и недождя. Влага приятно обволакивала ее лицо. Она вытянула руки, подставив их под струи. Через три дня она войдет в загадочные палаты вечности. Здесь. Посреди земли ларгов. Войдет по своей воле, войдет, чтобы отплатить долг жизни. Что ее толкнуло на такой поступок? Она не знала. Знала лишь одно: если бы Татьяна погибла в этих палатах, она бы себе никогда этого не простила. Но она пойдет не одна. Монах увязался следом, хотя мог и не делать этого. Для спасения Татьяны хватило бы одной жертвы. Странно, но Гроздана была рада этому. За минувшие дни она привязалась к вечно спокойному, как первозданный океан, человеку в монашеской рясе. Хотя не вечно. Она вспомнила его с секирой на корабле. Да уж. Не повезло наемникам. Хотя так им и надо, нечего было ввязываться. Она еще раз посмотрела на дождь и вернулась в дом. Монах точил секиру.

Три дня прошли как во сне. Их кормили, поили и не трогали. Ларги, уже знавшие о решении монаха и наемницы, смотрели на них внимательно и уважительно. Специально приставленные к ним двое слуг постоянно околачивались неподалеку и готовы были выполнить любые их просьбы.