Вячеслав Ковалев - Хадават

– Забавная яма, тебе нравится?

– Ты не успела увидеть, она большая?

– Не очень, где-то до колонн доходит, да и шириной шагов пять, не больше, а вот дна я что-то не заметила. Видать, очень глубоко.

– Тогда пойдем обходить.

Они прошли за колонны, двигаясь очень осторожно и нащупывая ногой пол перед собой. Но все обошлось. Невидимый глазу провал был единственным сюрпризом в зале.

– Если я что-нибудь понимаю в устройстве таких заведений, то по два раза один и тот же сюрприз не повторяется, хотя нужно быть осторожным. Поэтому я иду впереди, а ты уж, тяжеловес ты наш, сзади топай. Пока.

– Почему ты думаешь, что повторов не будет?

– Те, кто это строил, были хорошими мастерами. Творцами с большой буквы. Для них неповторяемость и разнообразие – вопрос чести.

После зала они прошли по широкому коридору, миновали две небольшие комнаты и еще одну не очень сложную ловушку. Гроздана, благодаря своему звериному чутью и кошачьей изворотливости, успела упасть плашмя, услышав тихий щелчок, и стальной диск, выскочивший справа, прошел над ней. Монах преодолел опасный участок ползком.

– Остерегайтесь света, – сказал он, вставая. – С этим понятно. Ты заметила?

– Да. Щелкнуло после того, как я попала в световой луч. Осталось выяснить, что у них тут за звон и что за ветер. Кстати, обрати внимание, этот луч отличается от других. Он более четкий и пересекает коридор от стены к стене, а остальные рассеянные и ложатся как придется.

– Угу, – кивнул монах, соглашаясь.

И они двинулись дальше. Миновали еще одну комнату, заваленную всякой рухлядью, и вошли в еще один коридор. Опа! Коридор дальше разделялся на три.

– И куда нам сворачивать?

– На карте здесь один проход, – пробормотал Горан.

– Да, немного толку от этого клочка кожи, ох и затейники твои ларги.

Монах, как всегда не отреагировав на издевку, подошел к выходам, осторожно заглянул в каждый. Гроздана рассматривала издалека. Она очень надеялась, что неведомый создатель палат оставил какие-нибудь указания или подсказки. Ведь эти палаты строили для того, чтобы через них пройти. Ларги не были заинтересованы в том, чтобы здесь гибли все. Значит, должно быть что-то такое. Она подошла ближе и стала рассматривать стены рядом с проходами. Ничего. Вдруг откуда-то из очень далекого далека послышался едва различимый звук. Они замерли. ЦГОК! ШАРХ! ЦГОК! ШАРХ! – странные звуки стали учащаться и явно приближались.

– Похоже, что к нам кто-то идет, – прошептала наемница.

Монах кивнул и указал на крайний справа проем. Девушка прислушалась и согласилась. Отсюда стоило убираться как можно скорее, что бы там ни двигалось. Добрые дяди здесь не ходють.

– Давай в центральный, – шепнула она.

Монах пожал плечами. Разницы он не видел. И они нырнули в центральный проем. Здесь было темнее, и чем дальше они продвигались, тем больше тянуло сыростью.

– По-моему, впереди вода, смотри – на стенах появляется плесень. Да и пахнет гнилью. Фу!

Они прошли еще немного и остановились. Все. Дальше хода не было. Коридор резко нырял вниз и исчезал под водой, заросшей какой-то грязной и вонючей пакостью.

– Я не собираюсь туда лезть, – сказала Гроздана, закрывая нос.

– Сзади наш шаркающий дружок, – напомнил Горан.

Но делать было нечего, пришлось возвращаться. Цокающе-шаркающие звуки исчезли, зато появились другие. Там, откуда они ушли и куда теперь возвращаются, кто-то сопел и ворочался.

– Нас ждет, тварь!

– Вот что, дева, давай-ка теперь я вперед. – Монах отстранил Гроздану, обгоняя ее, и поудобнее перехватил свою секиру.

Они все ближе и ближе подходили к развилке. Вот и она! Их там, ясное дело, ждали. Существо было мерзким до невозможности. Пузатое, лысое и склизкое, оно стояло на четырех корявеньких ножках, раскачиваясь из стороны в сторону. Тупая круглая морда, с которой на пол капала то ли слюна, то ли еще какая гадость, неспешно повернулась в их сторону. Глаз на морде не было. Вместо них бугрились отвратного вида складки, поросшие редкими волосками. Тварь довольно улыбнулась, и это было самым гадким из всего. Пасть у нее оказалась широченной – от уха до уха, как говорится, хотя самих ушей и не существовало, – и вся усеяна мелкими треугольными зубками. Из-за них выскользнул широченный длиннющий язык, и тварь облизнулась, роняя на пол тягучую слюну. Гроздана не выдержала, и метательный нож вырвался из ее рук. Тварь резко захлопнула пасть, и нож застрял у нее в зубах. Она недовольно хрюкнула, забулькала и неспешно потрусила к ним. И тут в дело вступил монах. Он вдруг издал совершенно ни на что не похожий очень низкий звук и шагнул вперед. Звук подействовал. Тварь споткнулась и удивленно-жалобно заскулила, а монах был уже рядом, и полулунное лезвие его секиры с хрустом врубилось в шею мерзкого существа. Как Горан оказался сбоку от него, Гроздана так и не поняла. Она успела вытащить меч и даже сделать два быстрых шага к месту схватки, но не опоздала. Секира еще раз взлетела вверх, еще раз опустилась, и голова твари упала на пол. Следом рухнуло и тело.

– Ну ты даешь, толстый! – восхищенно улыбнулась наемница. – Вон как ухайдакал зверушку, та только и успела, что хрюкнуть. – Она брезгливо двумя пальцами подобрала испачканный в слюне нож, вытерла его о подошву, потом платком и убрала на место. Платок пришлось выкинуть. – Ну и вонючая, зараза!

– Надо быть очень осторожными, ручаюсь, что эта тварь ядовита. Хорошо, что она была одна.

– Думаешь, много тут таких?

– Кто его знает. Пойдем. – Он шагнул к левому проходу.

– Пойдем.

Пока ничего не происходило. Сюрпризы не спешили себя проявлять.

– Стоп! – вдруг остановилась наемница. – Кинжал нагревается!

– Какой кинжал?

– Мой кинжал. Игристый. Тот, что подарил Хорс. Он стал теплее. Слушай! Так он же в курсе! – радостно воскликнула Гроздана.

– Чего в курсе? – не понял монах.

– Ты понимаешь, я сначала думала, что мне показалось. А теперь точно знаю. Там, в первом проходе, он как будто стал холодным, и мы зашли в тупик, а теперь он потеплел. Ты когда-нибудь в «горячее-холодное» играл? – Горан непонимающе смотрел на нее. – А! Ну да! Откуда у сурового воителя детство! Есть такая игра – один что-то прячет, а второй ищет. И если тот, кто ищет, приближается к месту, где спрятан предмет, то другой, кто спрятал, говорит: «Тепло». А если тот, наоборот, удаляется, то говорит: «Холодно». Так и здесь. Мы пошли в проход, который заканчивается тупиком, и кинжальчик стал холодным. Он сказал мне: «Холодно». А теперь он теплеет! Значит, мы идем правильно! Вот! – Она была явно довольна своей догадкой.

– Посмотрим, – буркнул монах. – Когда выйдем из этого прохода.

– Вот ты… ворчун!

Из прохода они вышли.