Андрей Посняков - Шпага Софийского дома

— Что ж, мил человек, — притворно вздохнул Пимен, — иди покуда. Как вспомнишь чего — скажешь.

Хм… Интересно, как это — «иди»? Что, Пимен глупее паровоза? Ан нет! Схватили тут же, едва вышел за порог палаты. Профессионально схватили, грамотно. Двое — за руки, третий — шпагу рванул, аж пояс затрещал, четвертый с пятым подстраховывали, мало ли что, вдруг задержанный сопротивление окажет представителям власти?

Олег усмехнулся. Ага, как же! Один против пятерых — это надо полным идиотом быть или Шварценеггером, впрочем, различий тут мало.

Лучше спокойно подумать, как из этой передряги выпутаться. Все-таки он теперь при должности. Правда, на частной службе, но ведь Феофилакт-игумен не так уж и мало в Новгороде значит. Значит, и «житий человек» Олег Иваныч в Новгороде не последний и расправиться с ним втихую будет затруднительно даже для Пимена. Тем более что незаконно все это, да и смысла в расправе для ключника нет никакого, потому — вряд ли он будет обострять обстановку. Пимен совсем не производил впечатления глупого или неуравновешенного человека. А законы новгородские нарушил ключник — по законам тем никто не мог быть арестован без суда, а подлежащий суду обязательно через приставов судебных извещение об том получал, и ежели к суду не являлся, то посылалось другое извещенье, а затем и третье — уж потом только приволочь могли — и то осторожненько, чтоб не помять никак по пути — пытки-то обычно не применялись.

Вышли на улицу — вызвездило — впрочем, на востоке уже алеет, и небо заметно посветлело, вот-вот — и пропадут звезды, останется только месяц — светлый, полупрозрачный, серебряный. Вокруг тишина, слышно лишь, как перекликаются стражники на башнях. Воздух свеж — дыши, не надышишься, с Волхова туманная дымка стелется.

Сначала прошли в кузню — уже и огонь развели, когда только успели, шильники? Кузнец — угрюмого вида детина ловко сковал руки Олега тяжелыми, крепкими даже на вид, цепями. Хорошенькое дело… Так и шли дальше — под унылое звяканье. Вот он какой, пресловутый звон кандальный!

А вот и поруб. Местный аналог изолятора временного содержания. Дверь из кованого железа, полуподвал, довольно просторный, но душно, потому как народу — под завязку. На земляном полу сено. Хорошо, хоть не очень сыро.

Улегшись в углу, меж двумя мужиками в поношенных зипунишках, Олег Иваныч поворочался немного, пытался придумать что-нибудь, выстроить, так сказать, план действий. Хорошо бы знать, чего Пимену надо. Сокровища ушкуйника Олексы? Так про них ни черта не знал Олег Иваныч, да и вообще — из всех сокровищ в том краю только монеты серебряные видал… и те, судя по всему, — фальшивые. А не в них ли дело? Что б придумать-то?

Ворочался, ворочался Олег Иваныч — да и уснул, так ничего и не придумав. Спать уж очень хотелось. А когда проснулся…

Когда Олег Иваныч проснулся, судя по галдению вокруг, был уже день. Соседи по узилищу занимались кто чем. Кто разговаривал, кто азартно играл в неведомо как пронесенные кости, кто валялся на соломе, устремив обиженный взгляд в потолок. В противоположном углу, у двери, кто-то громко жаловался на жизнь… А рядом с Олегом… Рядом с ним, на соломе, сидели его старые знакомцы — купец Иван Костромич и профессиональный воин Силантий Ржа. Вот те раз! Эти-то как здесь?

Олег Иваныч продрал глаза, приподнялся.

— Матерь Божья? Неужто ты, Иваныч?! Жив-невредим! Глянь-ко, Силантий, — и кафтан на ем новый!

Олег тоже был рад встретить Ивана с Силантием. Обнялись, звеня цепями, поколотили друг друга по плечам, уселись, заговорили. Вообще-то, тут не принято было слишком интересоваться — кто здесь и за что. Тем не менее Олеговы знакомцы наперебой принялись жаловаться на полнейший произвол новгородских властей.

— Ни за что, ни про что взяли, закон нарушив изветно! — размахивая руками, кричал Иван Костромич. Ему поддакивая, кивал черной окладистой бородой Силантий:

— Вчера поутру, не успели со струга выйти…

Во всех бедах Иван обвинял конкурентов — купцов из Вологды, которым грозил заступою московского князя. Тем же грозилось и новгородцам.

— Вот и плесковичей они зря обидели, — гулко произнес Силантий, когда речь зашла о Новгороде. Иван Костромич бросил на него быстрый взгляд, словно приказал что-то — Олег Иваныч заметил, — и Силантий тут же послушно умолк, предоставив вести беседу напарнику.

Впрочем, говорил-то больше Олег Иваныч. Рассказывал. И о разбойном струге, и о буре, о том, как спаслись с ливонцем только молитвою да милостью Божьей. Иван с Силантием слушали, кивали сочувственно. Потом, когда не о чем стало говорить, улеглись рядком на соломе. Иван уставился в потолок, Силантий захрапел, а Олег Иваныч сунул в рот соломинку — думал.

Он и раньше подозревал, что не простые это люди — купец Иван Костромич да его подручный Силантий. А уж соединив последние события — догадался, кто они такие. «Взяли прямо со струга»… Струг наверняка — третий от моста. Питейное заведение Явдохи на Загородской. Чернобородый мужик, финансирующий пиар-кампанию по освобождению захваченных по указке Ионы псковичей. Силантий. Стопудово — Силантий! Потому и работал топорно — как воин, а не профессиональный шпион, типа Ивана Костромича. Вот и не укрылся от недреманного ока Олексахи — агента Олегова. Да Олексаха такой агент, что любо-дорого: пронырлив, увертлив, ловок. Поди скройся от такого, да еще в его родном городе! И Олег бы навряд ли скрылся, куда уж Силантию.

Выходит, если бы не бурная деятельность Олега, не сидели бы здесь ни Иван, ни Силантий. Выходит, Олег Иваныч виноват в этом? Выходит — так. Однако ведь и Иван с Силантием — далеко не агнцы Божии и не за честным торговым промыслом понесло их в Новгород. Знали, на что шли. И Олег Иваныч всего лишь честно выполнял свой долг перед Новгородской республикой. Или — перед Феофилактом? Ну, нет, в данном случае — как раз перед республикой, которую с полным правом мог считать своей новой родиной. Если б судьба сложилась иначе, то, вполне возможно, Олег так же честно работал бы на Москву… хотя — вряд ли… судя по тому, что узнал Олег Иваныч про Москву и порядки московские… «я начальник — ты дурак», ишь ты… не по нему такое, не по нему!

Ну вот, разбросала злодейка судьба старых знакомцев по разные стороны баррикад. Се ля ви — как говорят французы. Судьба играет человеком — а человек играет на трубе. Пошло, банально — но точнее не скажешь. Хорошие люди были Иван Костромич и Силантий Ржа — храбрые, дружелюбные, честные — в этом Олег успел убедиться на собственном опыте. Но, увы, — играли они на другой стороне. Хотя… несмотря на это, Олег не смог считать их врагами. Уж слишком близко знал. Как мало кого здесь.

По поведению Ивана и Силантия никак нельзя было сказать, что они так уж тяготились арестом. Скорее воспринимали его как досадную задержку, вполне решаемую. Надеялись на заступничество московского князя Ивана? А почему бы и нет? Если они ему так верно служат, то почему бы князю…