Андрей Посняков - Корсар с Севера

— Яган! Эгей, Яга-а-ан!

— Салам, Мюккерем-ага, — растолкав плечом приценивающихся к разноцветным башмакам покупателей, подошел мужик с русой бородой, в коричневой кожаной шапке с отворотами и добротном темно-голубом полукафтане с коричневыми обшлагами, какой носили турецкие артиллеристы — жопеги. К желтому шелковому поясу была привешена сабля.

— Салам, Яган-эфенди! — Башмачник кивнул на белобрысого: — Рус.

— И что с того, что рус? — недовольно буркнул мужик по-русски и уже собрался уйти.

И ушел бы, если б белобрысый крепко не ухватил за рукав:

— Невольничий рынок подскажи, батя!

— Шайтан тебе батя! — ухмыльнулся мужик. — Просто так любопытствуешь иль продать кого хочешь?

— Скорее, купить… Мне бы раиса, управляющего.

— А зачем тебе раис? — Воровато оглянувшись, мужик отвел парня за портик. — В этом деле и я тебе помочь могу, без раиса. Ты не думай, это тебе значительно дешевле станет! Ну, так как? Какой товар нужен? Девки? Парни? Мастеровые? И сколько?

— Пока только двое… Даже не знаю, и где они.

— Найдем, если в Стамбуле, не сомневайся! Я на рынке всех знаю. И раиса, и тех, кто учет ведет… А ты так бы сразу и сказал, что с выкупом приехал.

— Так я… Эх!.. В общем, меня интересуют двое. Муж — примерно твоего возраста, только повыше будет. И парень, вьюнош, — лет пятнадцати. Парень белявый, очи синие. А муж… хм… в общем, тоже не урод какой… Да! На щеке родинка!

— Вот тут? — Мужик показал пальцем себе на щеку.

— Тут, — обалдел парень. — Зовут Олег…

— …Иваныч. Знаю такого. Здесь его Ялмыз Эфе кличут. Вернее, кликали… Опоздал ты, паря! Хотя… Говорят, они в Магриб ушли с «Йылдырымом»… — Мужик почесал бороду, потом хлопнул белобрысого по плечу: — Есть у меня в порту один парень на фелюке, сделаем так…

Выслушав неожиданного знакомца, белобрысый воспрянул духом. Спросил даже, кого хоть благодарить за помощь.

— Иван я. Яган по-здешнему. А тебя как кличут?

— Олександр из Новгорода.

— Оба-на! Далече забрался. Видно, важные знакомцы у Иваныча… С тебя, кстати, десять акче.

— Чего?

— Ну, монет местных… Шайтан с тобой, возьму и новгородские.

— Да хоть сто бери, добрый человек!

Яган строго взглянул на возрадовавшегося Олександра:

— Сказал десять — значит, десять. И не для корысти, а для порядку. Деньги тебе, чай, и в Магрибе сгодятся, только смотри не проворонь, разиня!

— Это почему же разиня?

— А ишака на базаре не у тебя, что ль, сперли? Ладно, прощевай, паря! Счастья тебе и удачи.

— Тебе так же, Ива… Яган.

…Плыть в Морею хозяин фелюки Гасан наотрез отказался — нечего там ему делать было. А вот Магриб оказался ему в самый раз. С утра и отчалили. По маршруту Триполи — Махдия — Тунис.

Зеленоватые волны мерно наползали на низкий песчаный берег, шипели, исходя грязно-бурой пеной, и медленно откатывались обратно. На рейде небольшой бухты, в стороне от других кораблей, словно чумной, стоял «Тимбан» — потрепанный врагами и бурями корабль Селим-бея. Покачивался на волнах, щетинился обломками весел. Рваные флаги его уныло провисали в воду. Под стать кораблю было и настроение у команды — у тех, кто остался в живых, уцелел после страшного боя. От венецианцев ушли. Не только чудом и волей Аллаха, но и благодаря собственному мужеству и опыту капитана.

Пока команды нескольких галер находились в столь печально закончившемся рейде, остальных людей Селим-бея вводил в искушение коварный красавец Джафар аль-Мулук, давно уже метивший на роль предводителя тунисских пиратов. Он давно уже интриговал против Селим-бея, наушничая правителю Туниса Осману, даже подкупил старого слугу Селима — пройдоху Касыма.

Осман, благосклонно внимая сплетням молодого Джафара, предпочитал все же придерживаться золотого римского правила: «разделяй и властвуй». Но теперь выдалась наконец замечательная возможность уничтожить старого Селима — и Джафар упускать ее не собирался.

Сразу после возвращения в Тунис потрепанной штормом эскадры во главе с «Йылдырымом» Джафар аль-Мулук начал подбивать людей провозгласить своим пашой именно его, Джафара. Не поленился, самолично обошел всех раисов — спонсоров пиратских набегов, не забыв зайти и к «теневому раису» — мулле Новрузу-хаджи, хоть и знал, что тот приятельствует с верным Селиму Шафихом-эфенди.

Все рассчитал коварный Джафар. Одного не учел — что вырвется вдруг Селим-бей из расставленной ловушки. Не прибили его венецианцы, чтоб их ифрит сожрал!

Впрочем, по возвращении «Тимбана» Джафар долго не переживал, а вскочил на коня и поскакал во дворец к бею Осману. Интриговать дальше. С собой взял лишь одного слугу — новообращенного ренегата Матоню — звероватого мужичагу с пудовыми кулаками и злобностью, равной злобности ста ифритов.

При переходе в истинную веру пророка Матоня принял новое имя: Маруф абд-Джафар — «Маруф, раб Джафара», что очень импонировало себялюбивому красавцу, весьма чувствительному к лести. Удобен оказался новый слуга! Ни от каких поручений не отказывался: надо — башку рубил, надо — пытал. Пытал, правда, коряво, без выдумки, но с огоньком, с большой любовью к этому делу. Особенно любил глаза раскаленной саблей выкалывать — ловко у него получалось: был глаз, и нету! А еще научился Маруф метко стрелять отравленными стрелами из духовой трубки. Это искусство перенял он от Маварбы, старого полуслепого зинджа, жителя дальних саванн Ифрикии, в доме которого и жил.

Джафар аль-Мулук подкармливал Маварбу, частенько поручая ему всяческие неблаговидные дела с мальчиками, на которых был падок. Маварба был предан, как пес, и нем, как древний истукан неведомого злобного бога, стоявший в песке недалеко от Туниса. Люди говорили, что это Ваал — древний бог финикийцев, жестокого народа мореплавателей и купцов, когда-то основавших в здешних местах Карфаген, до поры до времени соперничающий с могучим Римом.

Войдя в покои правителя Туниса, аль-Мулук упал на колени и, схватив старого бея за туфлю, вскричал, словно бешеный дромадер:

— О великий бей! Недостойный негодяй Селим возвратился сегодня с позором, погубив весь флот Туниса! А я же ему говорил! Я же предупреждал его… О небо! А он… О! Подлый поклонник сока виноградной лозы, да поразит его карающая длань Аллаха!

— Что? Что я слышу? — Бей на всякий случай отдернул от неистового Джафара туфлю. — Селим — поклонник сока виноградной лозы? О святотатец! Да разве могут выдержать это известие мои уши?

Правитель Осман обхватил голову руками и притворно застонал, время от времени бросая на Джафара хитрые пристальные взгляды. Старый бей был уже проинформирован о беседах аль-Мулука с раисами, а также и о настроениях среди тунисских искателей приключений, весьма недовольных последними неудачами Селим-бея. Очень многие, особенно молодежь и недавние ренегаты, поддерживали Джафара. К их мнению стоило бы прислушаться. Даже необходимо прислушаться, если не хотелось потерять трон.