Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы. Книга третья

Не могу не доложить, господин генерал-майор, сэр, результаты взрыва были воистину чудовищны! Разрывами двух камнеметных фугасов и последующим за ними пулеметно-ружейным огнем буквально в течение нескольких минут было уничтожено более полутора сотен бойцов неприятеля, оставшиеся в живых, были деморализованы и сдались в плен. Смею заметить, что, имея за плечами не одно десятилетие участия в боевых действиях, кошмара, подобного кровавой резне под Бокачолу, я не видел никогда прежде. В результате обороны Бокачолу сводным отрядом были захвачены трофеи: двести девятнадцать винтовок системы «маузер», шестнадцать винтовок системы «ли-метфорд», два карабина марки «Ройер», четыре дробовика и семьдесят шесть револьверов различных систем. Помимо этого захвачены пленные в количестве сорока семи человек, практически все пленные имеют ранения той или иной степени тяжести.

На оказание медицинской помощи были израсходованы все медикаменты сводного отряда, помимо этого на перевязочный материал были пущены практически все нижние рубахи стрелков взвода лейтенанта Дальмонта, поэтому претензии интенданта и его рапорт о взыскании денежных средств, взамен утраченного обмундирования, считаю безосновательными и не подлежащими удовлетворению.

По минованию опасности оккупации Бокачолу, мною в адрес штаба полковника Кливленда была направлена телеграмма о выполнении поставленной задачи. Причина, по которой продовольственный эшелон был сформирован и выдвинут на Бокачолу только через двое суток после получения телеграммы, мне не известна, пояснить что-либо по данному факту я не могу.

Двадцать пятого июля продовольственный эшелон, состоящий из двенадцати вагонов, двух паровозов и одной блиндированной площадки, под конвоем третьего эскадрона семнадцатого уланского полка полковника Фулверста прибыл в Бокачолу, после чего командир эскадрона капитан Колхаун, мотивировав свои действия отсутствием должного распоряжения, вернулся вместе со своим подразделением в Масеру. На мои неоднократные запросы о плане дальнейших действий, штаб полковника Кливленда ответить не соизволил. Поэтому мною было принято решение об оставлении вверенным мне подразделением г. и станции Бокачолу и дальнейшем эскортировании продовольственного эшелона. Пленные в количестве шестидесяти человек были оставлены в Бокачолу в связи с невозможностью их конвоирования. Как показали дальнейшие события, принятое решение оказалось единственно верным: на расстоянии тридцати миль от Бокачолу эшелон подвергся нападению коммандо буров. Атака была отбита. В ходе боестолкновения сводный отряд потерял семь человек убитыми и семнадцать человек ранеными. В точке рандеву эшелон был встречен второй ротой второго батальона Восточно-Йоркширского полка. Передав эскортирование ротному командиру капитану Гилмору, я отвел вверенное мне подразделение на соединение с основными силами Экспедиционного Корпуса в Масеру. Обстоятельства, по которым капитан Гилмор оставил шесть из двенадцати вагонов с продовольствием в руках буров, мне неизвестны, и пояснить что-либо по данному факту я не могу.

По результатам рейда ходатайствую о представлении к награждению крестом Виктории лейтенанта Дальмонта, сержантов: Митчелла, Паркера, Сварта и к поощрению денежным вознаграждением всего личного состава Сводного Отряда.

Командир Сводного Отряда

Капитан Ф.Р. Бёрнхем

Здравствуй, жопа, Новый Год! И не надо удивленно лупать глазками, презрительно фыркать, морщить нос и назидательно бубнить, что Золотому Голосу Трансвааля невместно выражаться подобным вульгарным образом! Да попади любой из блюстителей морали на мое место, он бы вообще матом загнул так, чтоб Корено уважительно охнул. Так что нефиг на меня коситься, даже Всеслав Романович и тот матерится. Правда, вполголоса и когда считает, что его никто не слышит. И я его вполне понимаю. Мы только вчера вернулись в Преторию и не просто вчера, а вчера вечером, почти ночью, а уже сегодня в десять пополудни – смотри вышеизложенное приветствие. А ведь мы не протирали штаны, осаждая Кимберли или Ледисмит, не растили пузо, сидя в окопах по берегам Тугелы (вот руку на отсечение даю, через полстолетия неторопливую речную возню восславят подобно великому стоянию на Угре!), взятие Д'Акра – и то без нашего вмешательства обошлось. А все почему? Да потому, что Их Хитрейшеству – господину Кочеткову вновь запонадобился полковник Силверберг… Тот самый, за которым мы ползимы безрезультатно гонялись. И ведь не откажешь ему, ироду. Всеслав Романович, конечно, под козырек и: «Даёшь Берлин!», в смысле – полковника. И мы за ним, как привязанные. Самое удивительное – Силверберга мы отловили и не просто спеленали, а провели намеченный комплекс диверсионных мероприятий в полном объеме. Правда, чего нам это стоило – в двух словах не расскажешь, и даже в трех – не получится (будет время – позже все наши приключения и чудасии обязательно подробнейшим образом распишу), но без всякого преувеличения могу сказать, что в живых в тот раз мы остались чудом. А зовут это чудо Лешка Пелевин. Та еще загадка ходячая. Подстать своему наставнику – товарищу Акеле. И вроде бы не скрывает ничего, глянешь – весь на ладони, но в его персональном шкафу не один скелет таится, а целое кладбище. Взять хотя бы его привычку песенки под нос мурлыкать, и не абы какие, а «Берег» бутусовский или из Арбенина стишата… А как начнешь его пытать, откель, мол, дровишки? – молчит. Улыбку давит, плечиком жмет стеснительно и помалкивает в тряпочку. У-у-у, партизан, коммандос недорезанный. Ну ничего, господин картограф в новый рейд Лексея свет Колывановича с нами наладил, так что не мытьем, так катаньем я из него правду-матку вытащу. Если время найдется, потому как нынче нам надо не какого-то полковника отловить, а целого капитана! Правда, фамилия у капитана – Бёрнхем. А это такой дядька, что буры, мастера партизанских подлянок, воем от него воют и рыдают так, что засухи можно не опасаться. Я когда впервые про Бёрнхема услышал, не поверил: и бронепоезд он угнал (тот самый, что наша компания из-под Ледисмита угнала), и мосты через Тугелу рвал, и золотую шахту обчистил. Когда только все успевает? Нашего господина полковника ихний господин капитан интересует уже давненько. Первый раз мы ловили Бёрнхема непосредственно после возвращения из Уолфиш-Бей. Перед тем как благословить нас на охоту, Кочетков долго, нудно и крайне подробно расписывал нам таланты американского скаута. Тогда мне казалось – запугивал, по возвращении из того рейда кажется, что господин картограф преуменьшал и недоговаривал. Первый раз я удивился, когда узнал, что на отлов британских диверсантов выдвигается не только наша шайка-лейка, (Всеслав Романович и Ко), а все арсенинское коммандо, насчитывающее почти сотню стволов и часть коммандо херре Даниэля под командой Жерома Дюваля. А это еще добрая сотня бойцов. Помнится, я тогда подумал, что ловить английского полковника с сотней улан конвоя мы всего тремя десятками охотников бегали, а на какого-то капитанишку со взводом стрелков двумя сотнями собираемся навалиться. Но перечить начальству никто не решился, и мы, здоровенной по здешним меркам толпой, отправились в поход. Причем шли не наобум, а по наводке всезнающего орнитолога. Где и как Акела умудряется раздобыть информацию, для меня (и не только) неразрешимая загадка, и ведь, что удивительно, процентов на восемьдесят картограф в штатском оказывается прав. Не ошибся он и в этот раз. К сожалению.