Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы. Книга первая

— Пусть он придет ко мне один, — с улыбкой ответил капитан.

Оставшись в одиночестве, Всеслав Романович развернул газету, пробежался глазами по передовицам, после чего решительно отложил ее в сторону:

— Как там маменькин знакомый — профессор Преображенский говаривал: «Не портьте пищеварение — не читайте газет перед едой»? Вот и буду прислушиваться к мнению светил медицинской науки. Даром, что ли, они светила?

Спустя полчаса, покончив с обедом, он закурил очередную папиросу и вновь взялся за газету. Однако не успел он прочитать и десяти строк, как рядом с ним раздался звучный голос:

— Тоопрый тень, сутарь. Расрешите составить вам компанию?

Всеслав Романович поднял голову, желая выяснить, кто и зачем отвлек его внимание.

Перед столом стоял невысокий, плотного телосложения мужчина, лет пятидесяти, с круглым лицом, обрамленным рыжеватой «шкиперской» бородкой. Незнакомец облачился в коричневый в полоску костюм-тройку и белоснежную сорочку, ворот которой стянул галстук с безукоризненным узлом, пронзенным золотой заколкой с полудрагоценным камнем. Борта пиджака невзначай распахнулись, открыв взгляду тяжелую на вид золотую цепочку, тянувшуюся от пуговиц до жилетного кармана.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Чем могу быть полезен? — Всеслав Романович вновь отложил в сторону газету.

— Расрешите претставиться. Мое имя — Халле Гетссон. Я имею честь претставлять в Отессе интересы фирмы «Свенсон, Свенсон и Компания». Мы санимаемся строительством шелесных торог, и наша компания имеет к вам теловое претлошение.

— А вы уверены, что обратились к нужному вам человеку? — Моряк недоуменно приподнял бровь. — Я не имею ничего общего с железными дорогами, разве что иногда пользуюсь ими как пассажир.

— Я всегта точно снаю, когта и к кому я обращаюсь, — самодовольно улыбнувшись, ответил Гедссон. — Позволю себе саявить, что располагаю исчерпывающей информацией о вас.

— Даже так? — улыбнулся в ответ капитан. — Будьте любезны, поведайте мне, что же вам обо мне известно?

— Вы — влателец и капитан грусового сутна «Отиссей» — Арсенин Всеслав Романович. Учились в Павловском катетском училище, но не закончили обучение, так как были отчислены за туэль. После этого вы поступили в Петербургские морские классы. После окончания училища в восемьтесят пятом готу вы служили штурманом на корабле Топрофлота «Влативосток». В восемьтесят восьмом протолжили службу на парохоте «Петербург» в толшности старшего помощника капитана. В тевяностом готу вы потали в отставку и стали работать в толшности капитана в «Морской Компании Жюля Бринера». То тевяностого гота вы вотили сута Бринера по Тальнему Востоку. Претенсий к вам никокта не имелось, отнако в тевяносто третьем вы покинули Компанию Бринера и купили за пятнатцать тысяч фунтов стерлингов собственное сутно — парусно-винтовой «Отиссей». Насколько мне исвестно, тело обстояло абсолютно честно. Но я никак не возьму в толк, где вы всяли теньги для покупки собственного сутна? Послетние шесть лет вы берете расличные фрахты и бесукорисненно их тоставляете сакасчикам. У вас бесупречная репутация честного человека и хорошего капитана. Вы прекрасно обрасованы, влатеете английским, немецким и францускими ясыками…

— Ага. А еще я Гомера на эллинском цитирую и Боккаччо в подлиннике читаю, — весело фыркнул Арсенин. — Несть числа моим талантам и добродетелям, особенно когда я вокалировать начинаю или револьвер в руки беру…

— Исвините, я не знал о том, что вы влатеете греческим и латынью… — немного сконфуженно пробормотал Гедссон. — То, что вы хороший стрелок, мне толошили, но по остальным вопросам мои источники тали не полную информацию…

— Да уж, любезный херре Халле, досье на меня у вас, наверное, потолще, чем в полицейском департаменте будет. — Арсенин озадаченно потер подбородок большим пальцем. — Признаться — не ожидал.

— В полиции имеется тосье на вас? — в свою очередь переполошился Гедссон, промакивая мгновенно взмокший лоб широким клетчатым платком.

— А кто его знает, что и на кого у полицейских в архивах лежит, — вновь усмехнулся Арсенин. — Успокойтесь, господин Гедссон, в политических движениях я никогда участвовал и вообще всегда был очень далек от политики как от внутренней, так и от внешней. Не злодей я, и не грабил лесом… Так что и полицейские, и жандармские чины к моей скромной личности претензий не имеют. Но, прошу прощения, я невольно вас перебил, будьте добры, продолжайте.

— Тогта с вашего посволения я протолшу. Все у вас было хорошо то нынешнего гота. В феврале сего гота вы приняли в Истамбуле грус для торгового общества «Сименс», чтобы отвести его в Мариуполь. По пути к месту назначения, непоталеку от Ялты ваше сутно попало в шторм, корабль получил поврештения, и вы приняли верное решение прервать рейс. Хотя и с трутом, но вы товели сутно то Отессы, гте перетали грус претставителям сакасчика. Ваш фрахт был оплачен только частично, и тля ремонта сутна вам пришлось глубоко салесть в собственный карман. За этот месяц вы привели сутно в поряток, но тенег у вас почти не осталось, и теперь вы ищете новый фрахт. Я хочу претложить вам такой фрахт!

— Я хотел бы узнать суть и подробности предложения. — Арсенин подобрался, его глаза, мгновенно растеряв искорки веселости, стали серьезными и сосредоточенными. — Что за фрахт? Куда? Какой груз и срок его доставки? Какова оплата, и наконец — почему именно я?

— Буту претельно откровенен. На танный момент, из парохотов, стоящих в Отесском порту, только ваше сутно потхотит для нашего груса. Суть такова: как я уше говорил, наша компания занимается строительством шелесных торог. Мы строим их в… Африке. В настоящее время необхотимо перевести паровые котлы и иные сапасные части тля локомотивов в Мосамбик, порт насначения — Лоренсу-Маркиш. Кроме того, в сосетнем с Мосамбиком Трансваале находятся наши соотечественники… Наверняка вы в курсе послетних событий на границе Ротесии? Что вы тумаете о политике преситента Крюгера?

— Да, что-то такое читал в газетах. — Арсенин откинулся на спинку стула и прикурил папиросу. — Но какое отношение политика Крюгера имеет к вашим землякам и к цели фрахта?

— Мы претполагаем, что Британская Империя и Южноафриканские республики так и не найтут общего языка, и опасаемся, что события примут… э-э-э… нешелательный поворот. И хотя мы поттерживаем нейтралитет, при потопном расвитии событий есть опасность того, что люти ис нашей диаспоры окашутся пот утаром. Тля обеспечения бесопасности соотечественников наша компания приняла решение о воорушении их. Поэтому, помимо локомотивов, часть груса будет состоять ис орушия и огнеприпасов к нему… Натеюсь, я в полной мере утовлетворил ваше любопытство, или у вас есть еще вопросы? В свою очереть, мне хотелось бы снать, как вы относитесь к перевоске орушия?