Екатерина Русак - Забытая Атлантида[дилогия ; СИ]

– Это…э…, – задумался Георгий, и быстро нашелся. – Это амулет, который дал мне Энмешарра и который мне дорог!

– Ты видел Энмешарра?! – взволнованно вскричала Нисаба, и охватившее ее изумление достигло предела. – Как? Расскажи мне!

– Это тайна богов, которую я не могу разглашать. Не спрашивай, я не могу говорить об этом!

Нисаба ничего не ответила и с неохотой рассталась с часами.

Георгий насобирал камней и выложил во дворе из них круг. Обозначил центр и вкопал в середине столбик. Сравниваясь с часами и солнцем, разбил циферблат каменного круга на равные доли. Теперь тень от столбика показывала правильное время.

Георгий полюбовался на свою работу и остался доволен.

Через три солнечных круга он вдруг увидел, что Нунмашда поливает водой из кувшина столбик его солнечных часов. Он подошел к ней и спросил, что это она делает?

– Я даю воду Энмешарра! – произнесла Нунмашда. – Владыка всех судеб будет рад, если мы дадим ему напиться в жаркий день

Видно тайна моих часов для нее не секрет, – подумал Георгий. – Нисаба, болтливая сорока, все рассказала матери.

Пришлось Георгию объяснять, что Энмешарра не любит воду, а солнечные часы – камни во дворе, теперь место, куда божество постоянно нисходит с неба и теперь он принесет удачу всем обитателям дома и даст новое, хорошее Ме.

Георгий, попав в Унуг, видел не только хорошее, но и поступки людей, которые ему были ему совершенно чужды. Он тесно общался с шарт и богатыми тамкарами, которые приняли его в свою среду как равного. Поэтому он был в курсе всех событий, которые происходили в Унуге и его окрестностях.

Весь Унуг потрясло убийство дочери совершенное Илим-ка Шихудак – ловцом рыбы. Его схватили разъяренные соседи. Выяснилось, что он долго жил со своей дочерью как с женой. Когда она забеременела, зверски убил ее. Был уличен в убийстве и казнен всенародно. Посажен на кол.

Древний мир очень жестоко карал за любые преступления. Вор, пойманный на месте преступления, приговаривался к побитию камнями. Иного приговора, кроме смерти, ему ожидать не приходилось…

В целом все было благополучно, и Георгий был доволен своей жизнью. Единственное, что отравляло его сытую и спокойную жизнь, это были пауки, которые были ему ненавистны. Скорпионы были довольно безобидные создания, они сами больше предпочитали прятаться и в городе были редки. С их присутствием можно было как-то мирится, но появление верблюжьего паука – фаланги в своей комнате было воспринято им как стихийное бедствие.

Он с омерзением увидел эту огромную отвратительную тварь возле своего лица, когда после обеда отдыхал на кровати. Как она пробралась в дом, осталось для него загадкой. Нисаба рассказала, что верблюжьи пауки легко лазают по стене и прыгают на расстояние вытянутой руки. Поэтому этим же вечером Георгий отправился на базар и нашел мастера, которому заказал частую сетку из веревок, сделанных из козьей шерсти. Эти сетками он обтянул окна дома, опасаясь повторного вторжения гигантского паука.

20 число Езен-ана месяц Сулумб или 08 января 3204 года до н.э.

Нисаба лежала под толстым шерстяным одеялом, прижавшись к Георгию. Дома было тепло и сухо, а на улице разыгралась непогода. Страшные потоки воды обрушивались на землю, которая сразу же превратилась в непроходимую грязь. Кингалудда, бог злых ветров свирепствовал над городом Унугом.

Ужасающие молнии вспарывали небо и чередовались гулкими раскатами грома, заставляя Нисабу вздрагивать от ужаса и плотней прижиматься к мужу. Георгий, одной рукой обнимая Нисабу, наслаждался покоем. Молний он не видел. Окна дома имели деревянные рамы, на которые были натянуты плетеные циновки, не позволяющие холодному ветру и дождю попадать в комнаты. Два глиняных светильника в форме морских раковин имели по четыре фитиля и достаточно ярко освещали спальню тамкара-Георгия. В ней пахло дорогим кипарисовым маслом – благовонием, которое могли себе позволить только немногие.

В эту страшную грозу Нисаба шепнула Георгию:

– Ты спишь, мой муж?

– Нет, – вяло ответил Георгий. – Я думаю о нас с тобой.

– Я чем-то прогневила тебя? – встрепенулась Нисаба.

– Нет, жена моя, ты та женщина, о которой я мечтал всю свою жизнь и встретил случайно.

– Георг, разреши мне рассказать одну песню-легенду, которая ходит в нашем народе?

– Говори, – согласился Георгий и Нисаба начала певуче рассказывать:

Случилось это после того, как земля отделилась от неба. Волей богов был построен город Нибру , город древний, богатый, овеянный славой. Стоял он рядом с рекой полноводной. Та река Буранун называлась.

Жила в Нибру старуха. Нунбаршегуну шуму ее было. И была у нее юная дочь – Нинлиль, пятнадцать солнца кругов как на свет появилась. Нунбаршегуну, вдова, решила дочь замуж отдать за Энлиля, который, как говорили, свой род от богов вел, но в городе новым был человеком.

Нинлиль воспротивилась, что за жених? Не сангу , не шарт . Богат как тамкар, но не знатен. Обычный города житель. Такого не надо. А что кровью богами отмечен, то это не правда. Лгут люди, такое не сложно придумать. Нунбаршегуну дочь поучает: Хоть знатны мы, но бедны. Не каждый жених согласится в дом наш с крышей из кедра войти. Ты посмотри на Энлиля, подумай, хорош ли? Тебе выбирать – я неволить не стану. Нинлиль совет приняла: Пусть он меня по реке покатает на лодке. Его оценю я, достоин меня или пусть себе ищет другую.

Нинлиль жених приглянулся. Волос до плеч, молод, умен, себя с достоинством держит. Щедрый Нинлиль он сделал подарок. Ожерелье из лазурита, цвета весеннего неба. Камень этот в горах далеко добывают, в той стороне, где солнце восходит. Нинлиль хоть в камнях драгоценных немного толк понимала, цену подарку назвать не сумела.

В ладье сидя, подарком любуясь, Нинлиль не заметила, как одежды ее распахнулись, взору Энлиля ее обнаженные стройные ноги открылись. Энлиль замолчал потрясенный, красоту неземную увидев, которая только избраннику-мужу доступна.

Не сдержался Энлиль, подполз на коленях к невесте и сказал ей: Клянусь, моей ты станешь женой, даже если Буранун многоструйный потечет в обратную сторону. Не могу я терпеть страсти мук. Яви милость. Знай, что я никогда головы никому не склонял. Видишь сама – пред тобой я стою на коленях.

Нинлиль рассердилась: Я не каркида ! Купить любовь лазуритом такой девы как я невозможно. Сказал ей Энлиль: Ан – мой отец. Исполнить могу я любое желанье твое. Нет такой силы, которая мне не подвластна.

Нинлиль не поверила: Ты наверно смеешься? Ануннаком назвать себя осмелится только безумец. Сказал ей Энлиль: Ануннак тебе свою любовь предлагает, стать бога женой, но гордость твоя выше горных вершин, юная дева.