Юрий Раджен - В тени монастыря (СИ)

Снова и снова составлял Ярин заклинания, подбирая нужные слова и формы, пытаясь создать тот единственно правильный слог, который бы призвал к жизни иллюзорный посудомоечный шкаф. Иногда ему, впрочем, казалось, что заклинание, безупречное в своем изяществе и красоте, уже кем-то создано, что оно парит на краю его сознания, шепчет само себя и ждет, жаждет быть выговоренным вслух - вот только Ярин никак не мог расслышать его правильно. Несколько раз парень пытался отвлечься, выпил чая с баранками, прогулялся по двору - но неумолимый шепот на грани слышимости не оставлял его, доставляя неудобства столь же ощутимые, что и крошечный камушек, попавший в ботинок. С трудом заглушая прилипчивый голос посудомоечного шкафа, которому приспичило быть выдуманным именно этой ночью, ему все-таки удалось задремать через пару часов после полуночи.

Сны его были неспокойны. Он снова гонялся по ночному дремучему лесу за огоньками, разбрасывающими зеленые искры. В этот раз они были от него еще дальше, чем прежде, уносясь так быстро, что он, как не бежал, не поспевал за ними. Внезапно, он выбежал из леса и оказался на равнине, голой, высохшей, испещренной трещинами. Вдалеке уходящие в небо башни неведомого города ослепительно сияли отраженным солнцем - и когда только ночь успела закончиться? Оглянувшись, Ярин увидел, что и сзади него простирается каменистая пустыня. Шумел ветер, настойчиво, вкрадчиво - в его шепоте Ярину послышались слова. Он не понимал их звучания, не мог различить звуки, но, кажется, чувствовал их смысл - хотя и не осознавал его. Мучительное ощущение. Он попытался заткнуть уши - но тело не подчинялось ему, и шепот ветра по-прежнему терзал его сознания неразрешенной загадкой.

Земля задрожала, из-под нее раздался рокот. Тяжелый, тревожный, он вторил шепоту ветра, и Ярину стало страшно. Вскоре под его ногами земля ходила вверх и вниз, словно дышала, собираясь с силами, и ее голос нарастал - из шепота превратившись в грохот. Вдруг прямо перед ним от напора изнутри земля лопнула, взорвавшись, разбросав камни, и ввысь с оглушительным ревом устремился обжигающе горячий столб воды, извиваясь в разные стороны, брызгаясь. Ярин заорал. Он попытался отойти от разверзшегося гейзера, убежать, и лишь собрав в кулак все свою волю, ему удалось пошевелиться - и он тут же проснулся.

Парень резко сев в кровати, тяжело дыша. Голоса земли, воды и пара все еще кричали у него в голове. Отдышавшись, он выговорил привычное заклинание, и перед ним вспыхнул светящийся шарик, заменяющий ночник. Холодный свет, похожий на лунный, осветил его тесную комнатушку: стоявший в углу покосившийся шкаф, стол с парой разных стульев... И полупрозрачную иллюзию, стоявшую на столе. Ярин встал с кровати. Я что, колдовал во сне? Он встал с кровати и приблизился к иллюзии. Это был ящик с решетчатыми полками, на которых была расставлена посуда. Из его дна била, извиваясь в разные стороны, струя кипящей воды - совсем как в его видении.

Волшебные слова, крутившиеся на краешке сознания весь вечер, преследовавшие его во сне, наконец-то обрели форму.

Ярин заставил иллюзию исчезнуть, и затем, дрожа от волнения, повторил заклинание. Он будто бы услышал себя со стороны - и сразу оценил особую легкость, звучность и красоту слога. Несколько мгновений он смаковал выговоренные слова - в них пульсировала сила и магия, и теперь парень был уверен, что именно это заклинание шептал ему внутренний голос. Иллюзия возникла вновь.

Это была победа.

Сначала он даже ощутил некоторую грусть. Только что он стоял на пороге двери между обыденным и неведомым, и встретил свое творение, которое то ли по счастливой случайности, то ли по высшему предназначению в этот момент оказалось по ту сторону. Его варги помогли идее пересечь эту границу, воплотили ее в реальности, и Сегай стал чуточку больше и богаче в этот момент - впрочем, мир неведомого тоже не обеднел. Но теперь эта дверь закрылась, и никто больше не шептал Ярину с другой стороны. Голос в его сознании затих, и это расставание на мгновение отозвалось в парне щемящим чувством одиночества. Впрочем, оно сразу ушло, сменившись радостью, ликованием, экстазом, которые испытывает охотник, настигший добычу, сразивший противника воин, или атлет, выигравший состязание.

***

На следующее утро Ярин, вскочив на рассвете, прибежал в цех не выспавшимся, неумытым и голодным, но с горящими воодушевлением глазами. Он сразу же сел за верстак - воплощать вчерашнюю, или, вернее сказать, уже сегодняшнюю идею. Парень целиком ушел в работу, прерываясь лишь для того, чтобы найти подходящий материал да перекусить. Пока руки привычно управлялись с отверткой, клещами и ручным сверлом, ударно потрудившаяся ночью голова отдыхала от посудомоечного шкафа, и была занята вопросом отстраненным, но интригующим: каким образом Орейлии удавалось доставать для своих машин турбины, трубки, котлы, винты, гайки и все остальное? Когда в работе требовались запасные части, она обычно предлагала передохнуть пару часов, а потом просто приносила все нужное из своей комнаты - в одном из углов стоял громадный сундук, в котором эти детали и хранились. Но как ей удалось заранее собрать все, что нужно? Даже в цеху, где в течение нескольких лет скапливался всякий хлам, Ярин часто тратил кучу времени, чтобы найти подходящую по размерам и форме деталь!

Никто не мешал его работе. Срочных заказов не было, а все прочие неспешно выполнял Эжан. Он зашел в цех около полудня, и, увидев всклокоченного Ярина, который в ажиотаже свинчивал нечто непонятное, решил, по всей видимости, понаблюдать за представлением. Или, что менее вероятно, на него внезапно накатил приступ несвойственного ему трудолюбия. Эльф устроился в углу и тихонько занимался своими делами, не вмешиваясь в происходящее, ни о чем не расспрашивая, и, к великому счастью, не набиваясь парню в помощники. Ярину прекрасно знал, что и как он делает, и сейчас ему нужно было только, чтобы его оставили в покое.

Сборка посудомоечного шкафа заняла у Ярина четыре дня - больше, чем он планировал. За это время его одержимость успела выветриться, и парень даже нашел в себе силы привести себя в относительный порядок, так что в день демонстрации своего творения он пришел выспавшимся, побритым и причесанным. Ярин собрал в мастерской мастера Елсея, Тарпа, Илку, Эжана и Танаю, продемонстрировал им несколько самых обычных грязных чашек и тарелок. Затем он загрузил их в стоявший в центре комнаты деревянный ящик, и жестом фокусника переключил небольшой рычаг, соединив кусок каменного огня с медной пластиной. Пластина разогрелась почти мгновенно, и погнала кипящую воду через внутренности механизма, крутя небольшие турбины, которые, в свою очередь, привели в движение насос... Ящик принялся равномерно гудеть, шипеть и постукивать - все шло как надо. Ярин ждал, постепенно наполняясь веселой уверенностью в успехе и гордостью за свое творение - о, как он понимал теперь увлеченность своей учительницы, с которым она рассказывала об очередном созданном ей приспособлении! Краем уха парень слышал сердитые шепотки "Получится!" и "Не получится!" - это спорили между собой Тарп и Илка. Остальные стояли тихо и просто смотрели то на Ярина, то на аппарат: Эжан - со спокойным интересом, а Таная - с веселым ожиданием чуда. Лицо мастера Елсея было странно напряжено, как будто он был чем-то напуган. Примерно через четверть часа - целую вечность! - Ярин выключил посудомоечный шкаф и достал из клубов пара чистые чашки. Дело было сделано.