Владимир Боканов - Хроники Арта. Дважды Меченный

– Я все помню! – Трай взволнованно привстал с кресла. – А помнишь ли ты, гном, занимающий должность королевского травника, кто даровал тебе шанс стать тем, кем ты стал? Думай что хочешь, но лично я для блага королевства не пожалею ни собственной крови, ни крови своих близких. Помоги нам, Ирвин, и тогда я лично буду вымаливать у Вардана прощения для тебя. Ты нужен трону. Проси что угодно, только соглашайся.

– Что угодно? – задумался травник.

– Все, что в моих силах, клянусь посохом верховного.

– Тогда ответь на вопрос, который не дает мне покоя уже семнадцать лет. Как я попал в число избранных? Почему мое скромное имя вписано в хроники Иберии наравне с именами королей, жрецов и великих воинов? Ответь мне, друг мой, и тогда я выполню твою просьбу.

– Да будет так, – склонил голову Огненный. – Давным-давно, когда я был всего лишь простым помощником жреца при храме Нардика, произошло событие, навсегда оставшееся в моей памяти. Храм стоял в густом сосновом бору, неподалеку от границы с Арторией. Много набегов пережили его стены. Много, но, увы, не все. Я помню этот день как сейчас. Мой меч тогда впервые попробовал вражеской крови. Славная была битва. Десятки, да что десятки, сотни кочевников отправились тогда прислуживать в подводные чертоги Дитры. Однако их было слишком много. Настал момент, когда в живых остались лишь я и Скай Отшельник. Мы стояли спина к спине, ожидая неминуемой гибели. Не желая больше терять людей, арторианцы попросту закидали храм огненными стрелами. Очнулся я в небольшой пещере, обожженный, слабый как младенец, потерявший много крови и правую руку, но тем не менее живой. Нашла и выходила молодого калеку прекрасная Аса, дочь Ская. Видно, не всегда он был отшельником. Никогда не встречал я гномы красивей, заботливей, добрее. Не мудрено, что я тут же влюбился в нее без памяти. У нее были нежные ласковые руки, звонкий переливчатый смех и удивительные светло-зеленые глаза. Точно такие, как у тебя, Ирвин.

– Она стала твоей женой? – воскликнул травник.

– Нет, к сожалению, не стала. Она была уже помолвлена, но на прощание не удержалась и подарила мне ночь. Одну ночь любви, которая дороже всех прожитых лет. Спустя годы, уже получив метку, вернувшую мне руку, я узнал, что Аса родила зеленоглазого красноволосого первенца, совершенно не похожего на ее супруга. Придя в ярость, муж повесил ее, а невинное дитя отдал жрецам местного храма.

– И ты нашел его?

– Да, нашел. Однако верховный жрец не имеет права на семью, и я был вынужден лишь издали наблюдать за малышом, помогая своему подрастающему отпрыску по мере сил. С тех пор я стараюсь оберегать всех своих потомков, одним из которых являешься и ты, Ирвин Кленовый Лист.

– Вставай, лежебока.

Знакомый голос пробился сквозь пелену сновидений. Сладко потянувшись, Артем огляделся. Широкая кровать с балдахином еще хранила тепло двух юных куртизанок, но девушек в комнате уже не было. За столом, потягивая эль из витого рога, сидел, ухмыляясь, Полбочки.

– Хватит дрыхнуть. Я все устроил. Вечером король собирает совет пятнадцати и принимает Веспийское посольство. Верховный тоже будет там.

– Совет кого? – О подобном мероприятии Артем еще не слышал.

– Совет пятнадцати. Созывается обычно раз в году. Пятнадцать представителей знатнейших кланов Иберии встречаются для того, чтобы решить, кто будет следующим избранником, и по возможности обсудить всякие накопившиеся за год вопросы. Перед самим совещанием, естественно, закатывается пир, на который мы и хотим попасть. Ну, долго ты еще глазами хлопать собираешься? Поторопись, Ругар точно ждать не будет.

Хрустальный замок гудел словно растревоженный улей. Под его сводами собрался весь цвет королевства. За огромными дубовыми столами сидели знатнейшие гномы с женами, детьми и ближайшими родственниками. Стены, увешанные богатым оружием и диковинными трофеями, сотрясались от звона кубков, гула здравиц, визга детей и лая собак, которые суматошно носились вокруг в надежде ухватить кусок повкуснее. В этот хор довольно органично вплетались несколько расфуфыренных трубадуров, на все лады голосивших баллады о доблести и могуществе воителей прошлого.

Пятнадцать круглых щитов, висевших над столами, являлись символами кланов. На них были изображены метки Ланы, дарованные первым гномам и с тех пор ставшие их гербами. На троне, вырезанном из огромного цельного куска малахита и украшенном замысловатыми орнаментами из крупных рубинов и аметистов, неподвижно восседал король. Справа, задумчиво положив ладонь на рукоять меча, стоял, блистая парадными доспехами, Кормак. Место слева от трона пустовало.

Около пятидесяти стражников каменными изваяниями окружали пирующих. Ошгана с Артемом усадили довольно близко к трону. Ради такого события гном сменил свой походный доспех на сиреневую тунику с длинными рукавами, украшенную яркими узорчатыми лентами. Поверх туники он надел широкий кожаный пояс с пряжкой в виде головы волка. Темно-зеленый плащ, заколотый на одном плече, открывал рукоятку подвешенного на поясе гладиуса. Волосы, заплетенные в многочисленные косички, были туго скреплены кожаной, с серебряными нитями лентой. На могучей шее, удерживаемый толстой золотой цепью, висел амулет в виде двух скрещенных секир. Такой же знак украшал большой щит с металлическим ободом, висевший прямо над столом.

Рядом расположились еще около двадцати длиннобородых гномов, отличавшихся друг от друга разве что богатством одеяний да возрастом. Многие искоса поглядывали на необычного соседа, но, когда Полбочки рявкнул на парочку особо внимательных, быстро успокоились.

«А ты совсем не так прост, как мне казалось», – наблюдая за приятелем, подумал Артем. Действительно, сейчас гном разительно отличался от того простоватого балагура и сквернослова, к которому юноша уже успел привыкнуть. Теперь он напоминал матерого властителя, соизволившего явиться на призыв сюзерена. Лишь потертая рукоятка короткого гладиуса напоминала о прежнем Ошгане. Остальные гномы были вооружены широкими обоюдоострыми мечами с крестообразными рукоятками, сплошь покрытыми руническими надписями.

Через несколько часов застолья из-за каждого стола стали один за другим подниматься уважаемые предводители кланов. Они поочередно преклоняли колено перед троном, произносили длинные хвалебные тосты, клялись в верности и преданности королю. Наконец, дошла очередь до их стола. Как и предполагалось, за высокий серебряный кубок взялся Ошган.

Уже зная, что за этим последует, Артем приготовился выслушать очередную порцию клятв и лести, как вдруг краем глаза уловил высокую фигуру в плаще с капюшоном. Она неподвижно стояла за одной из колонн, по необъяснимой случайности не замеченная ни стражниками, ни гостями. Ее очертания напомнили юноше тот странный, почти стертый недавними событиями сон. Все внимание незнакомца было приковано к трону, на котором огромной мишенью сидел правитель Иберии. Напряженная и полная скрытой угрозы поза незнакомца вызвала у Артема мгновенный приступ зуда в левом плече. Поэтому когда из-под плаща чужака с едва различимым свистом вылетели два узких кинжала, он схватил первое попавшееся блюдо и метнул его наперерез. Сталь глухо чавкнула, глубоко войдя в тушку жареного молочного поросенка. Одновременно с этим молодой человек метнулся к противнику и, сбив того с ног, применил годами отработанный захват с удержанием. После секундного затишья зал будто взорвался криками, руганью и лязганьем покинувших ножны клинков. Половина стражников, мгновенно заслонив собой короля, ощетинилась копьями. Остальные столпились вокруг лежащей у колонны парочки.