Владимир Боканов - Хроники Арта. Дважды Меченный

– Вставай, Арт, – крикнул подоспевший в суматохе Ошган, заслоняя его от обнаженных мечей. В этот момент плащ незнакомца распахнулся, и взорам собравшихся предстал бледный светловолосый худощавый мужчина с полными синеватыми губами и необычно заостренными кончиками ушей.

– Эльфийский ублюдок, – прозвенел в тишине голос, принадлежащий брату короля, – убить эту тварь!

Позднее Артем не раз спрашивал себя, что заставило его заслонить арлинга от обнаженных клинков и громко выкрикнуть:

– Не сметь! Это мой пленник!

Скорее всего, причиной была неизвестная Миланика, здоровье которой определенно зависело от меткости эльфа.

– Что ты сказал?

Гнев Кормака был ужасен. Злобно ощерившись, он выхватил меч, а потом высоко подпрыгнул, перелетев прямо через стол, с явным намерением разрубить безоружного противника одним мощным ударом. Артем вновь положился на свои рефлексы.

Когда-то, насмотревшись зубодробительных боевиков с Ван Даммом, он потратил немало времени на то, чтобы приобрести точно такую же растяжку. Юношеское упрямство и способность терпеть боль вскоре принесли свои плоды. Шпагат был точь-в-точь как у его кумира, и теперь ничто не мешало молодому человеку развлекать друзей на физкультуре, сбивая ногой подбрасываемые в воздух футбольные мячи. Сейчас таким вот своеобразным мячиком пришлось стать гному, встреченному в прыжке ударом сапога и отброшенному в дальний конец зала.

Первым на происходящий «беспредел» отреагировал король. Поднявшись во весь свой трехметровый рост, он одним взмахом руки остановил готовых зарубить наглеца воинов и громко приказал:

– Эльфа в цепи, а этого доставить в мои покои.

Понимая, что дальнейшее сопротивление бесполезно, Артем безропотно дал обыскать себя, связать и в сопровождении шестерых стражников вышел из зала. Миновав несколько десятков комнат и переходов, поражающих как своими размерами, так и богатством отделки, пленник и его сопровождающие оказались в небольшом, по меркам его величества, помещении. Каменный стол, заваленный свитками, несколько массивных стульев да укрытая разнообразными мехами кровать выглядели совсем не по-королевски. Один из стражников перед уходом разрезал веревки и протянул Артему большой, унизанный топазами перстень.

– Возьми. Ты сегодня выполнил мою работу. Отныне Дрофан Неспящий – твой должник.

Оставшись один, Артем скромно присел на краешек стула и задумался. С одной стороны, он действительно спас королевскую шкуру, с другой – прилюдно унизил кого-то очень важного. Даже Ошган не попытался помочь, а ведь он был не из робкого десятка. Невеселые думы прервало появление Ругара. Тяжело опустившись на жалобно пискнувшую кровать, правитель в задумчивости уставился на суетливо вскочившего со стула пленника.

– Брат жаждет твоей крови. – Король шумно вздохнул. – Остальные же готовы носить моего спасителя на руках. А я… Я что-то не припомню, чтобы видел тебя во дворце раньше. Хотя на память мне грех жаловаться. Кто ты, человече, и что здесь делаешь?

– Можно на этот вопрос отвечу я, ваше величество? – Слова принадлежали красноволосому кряжистому гному, из-за плеча которого выглядывало обеспокоенное лицо Ошгана. – Недавно Ведающий рассказал мне о странном человеке, дважды отмеченном милостью Ланы. Не поверив сперва в это чудо, я тем не менее решил лично проверить избранного, пригласив его с этой целью на пир. Теперь мне остается лишь благодарить богов за эту мысль. Убить тебя, государь, пытался не кто иной, как Ивар Охраняющий, принц Арлинга. О нем мне известно немногое, но наверняка могу сказать одно: Ивар никогда не промахивается. Его кинжалы и стрелы всегда находят цель. Руны предупреждали об опасности, ваше величество. Теперь я знаю, что это была за опасность. Остановить эльфа, обученного лучшими воинами Альвгарда, весьма и весьма непросто. Ваше величество, позвольте представить вашего спасителя. Имя ему – Арт Невредимый.

– Сними доспехи, Арт, – потеплевшим голосом сказал король, – дабы мы могли убедиться, что ты тот, за кого мы тебя принимаем.

С бьющимся от волнения сердцем молодой человек поспешил выполнить приказ.

– Клянусь волосатой задницей Вардана, – чертыхнулся жрец, разглядывая татуировки, – их действительно две!

– Решено. – Ругар тоже выглядел потрясенным. – Встань, Арт Невредимый. Отныне объявляю тебя другом и спасителем короля. Стоит тебе попросить – и любое твое желание будет исполнено. Советую не спешить с выбором, такая честь выпадает не каждому.

– Ваше величество. – Артем по знаку Ошгана преклонил колено. – Есть у моего дара одна небольшая особенность. Временами, во сне, я вижу глазами Гуамоко, своего филина. Сначала мне казалось, что это просто сны и ничего более. Но сегодняшнее происшествие убедило меня в обратном. Подумайте, ваше величество, зачем принцу Арлинга лично пытаться убить вас, зная, что в таком случае он не имеет ни единого шанса на спасение? Прошу, пощадите его, и, быть может, я смогу приоткрыть завесу этой тайны.

– Да будет так, – величественно кивнул Последний. – Эй, стража! Привести эльфа.

Через несколько минут Ивара, крепко связанного и обнаженного по пояс, привели на допрос. Выглядел он неважно. Охранники особенно не церемонились со знатным пленником. Множество синяков и ссадин украшали бледное, почти алебастровое тело. В его взгляде, искоса брошенном на Артема, не было ненависти, только скорбь и усталость. Принявший свое поражение принц невозмутимо ожидал королевского суда.

– Что привело тебя в Иберию, о сын Арувала? – задал свой первый вопрос Ругар. – Неужели подлое ремесло убийцы достойно потомка великого рода? Я не помню, чтобы оскорблял твою семью до такой степени. Так почему Охраняющий лично возжелал моей крови? Говори, и, быть может, я буду не только справедлив, но и милостив.

Эльф в упор смотрел на короля, не произнося при этом ни слова.

– Можно я, ваше величество? – откашлялся Артем.

Немного помедлив, Последний сделал приглашающий жест. Подойдя к пленнику и глядя в его печальные, цвета первой весенней листвы глаза, молодой человек тихо спросил:

– Кто такая Миланика?

Эффект был потрясающий. Всю напускную невозмутимость Ивара как ветром сдуло. Благородные черты классического эльфийского лица исказила гримаса страдания. Плечи поникли, и голосом, похожим на отзвук далекого колокольчика, пленник прошептал:

– Дочь.

Ивар рассказывал уже около получаса, но даже нетерпеливый Ошган не решался прервать эльфа.

– Я, Ивар Охраняющий, принц Арлинга. Четвертый из детей великого императора эльфов Арувала Правдивого. Мой народ никогда не верил в богов, считая, что все в этом мире можно объяснить естественными причинами. Вот уже несколько десятилетий империя живет в мире и благоденствии. Весп, помня о цене войны с эльфийской армией, не нарушает мир, заключенный предками после сражения при Парвусе. Народ Иберии усердно строит Великую стену, а арторианцы и раньше не представляли для нас особой угрозы. Однако ученые предупреждали о цикличности развития всего сущего и предрекали правящему дому в целом и мне в частности грядущие испытания. Я всегда считал бессмысленными эти неясные пророчества. С самого раннего детства моя жизнь протекала весело, легко и беспечно. Любимый обеими родителями, всегда находивший поддержку двух старших братьев и красавицы-сестренки, я и представить себе не мог, что однажды беда постучится в мой дом. Наделенный могущественным даром узнавать правду лишь при помощи прикосновения, отец никогда не использовал свои способности в отношении членов своей семьи, а когда я решил жениться на простой небогатой эльфийке, он перенес это правило и на Элвинду. И хотя за этот поступок мне пришлось отказаться от права когда-нибудь посетить храм Ланы, все равно не было на свете эльфа счастливее меня. Через три года после нашей свадьбы родилась Миланика. Этот момент я запомню на всю жизнь. Когда крохотные пальчики впервые коснулись моего лица, весь мир на мгновение словно перестал существовать. Дочка росла, постепенно расцветая. Ее красота и грация, казалось, способны были покорить любое, даже самое черствое сердце. Обладая спокойным характером матери, она почти никогда не капризничала, лишь изредка проявляя свойственное всему императорскому роду упрямство. Это упрямство и стало причиной, заставившей меня решиться на столь гнусное деяние. Пару месяцев назад в Альвгард прибыло посольство из Веспа. В его составе был молодой трибун Квинт Ульпий Лентул. Красавчик-сердцеед с медовым голосом и безупречными манерами, он пришелся по душе моей дочери, но, считая, что союз людей и истинных арлингов невозможен, я поначалу не придал ее увлечению никакого значения. Каково же было мое изумление, когда после отъезда посольства в комнате Миланики обнаружилась записка. В ней говорилось о безумной любви дочери к проклятому трибуну и, более того, о желании выйти за него замуж. Решив во что бы то ни стало догнать и образумить свое дитя, я сейчас же бросился в конюшню. Выехать пришлось одному, без сопровождения. Мне нельзя было брать с собой лишних свидетелей, чтобы ненароком не опозорить императорский род. К вечеру я догнал обоз с посольством. Как выяснилось, меня уже ждали. Войдя в палатку, я обнаружил там лишь Квинта Ульпия и самого посла Луция Флавия. На мой вопрос о дочери трибун с усмешкой сообщил, что непременно вернет мне ее, но только в обмен на убийство короля Иберии, которое я должен совершить собственноручно. А если я откажусь, то за жизнь, как он выразился, вонючей эльфийки он не даст и медной монеты. Справедливо решив, что моя помощь в таком опасном деле стоит гораздо больше, чем жизнь и здоровье простого трибуна, я прикончил эту тварь на месте. Сенатор хотя и был поражен такой неожиданной и быстрой расправой над Квинтом, повел себя вполне ожидаемо. Сделав вид, что понимает мотивы моего поступка и даже в чем-то поддерживает меня, он тем не менее подтвердил сказанное, добавив, что сделает все возможное для того, чтобы жизни Миланики ничего не угрожало. Вот так я стал заложником собственной глупости. По прибытии в Аркос меня сдали на руки двум гномам, которые тайно доставили меня в замок. Остальное вам известно.