Никита Баранов - Чужеземец

– По всей видимости, это не просто предмет искусства, – задумался доктор. – Думаю, это что-то вроде инженерно-магического механизма!

Барвин заливисто засмеялся:

– Скажешь тоже! «Инженерно-магического», во как завернул…

– Ты мне тут не перечь, дружище. Если ты только и можешь, что гайки у своего паровоза крутить, это еще не значит, что, кроме гаек и гаечных ключей, в мире ничего не существует. В столице вон почти половина всех механизмов проектируется совместными усилиями инженеров и прикладных магов. И самоходную повозку, кстати, тоже придумали маги.

– Знаю я эту вашу самоходную повозку, – пробурчал механик. – Есть пара штук всего. Одна у герцога, другая в музее. На них ездить боятся. Потому что действия и неисправности механизмов инженерное дело объясняет без проблем, а магия настолько нестабильна, что повозку эту может взорвать к чьей-то там матери буквально от негативного намерения. Тьфу на эту вашу магическую инженерию…

– Да какая разница, тьфу на нее или не тьфу. Я тебе говорю, что вижу. Эта статуя явно не просто истукан. И сушеная голова была активатором. Только вот активатором чего и как это работает – уже другой вопрос.

– А мы вот так сделаем и еще раз проверим, – щелкнул пальцами Саша, возвращая голову в руку болотника. Затем вновь убрал. Опять вставил. Ничего не произошло.

– Мы все сломали, – подытожил Барвин. – Вот же криворукие спасатели.

– Может, и не сломали, – поднял доктор вверх палец. – А просто недоделали! Есть у меня одно предположение, что бедняга, чью голову вставили в ладонь статуи, был еще живым во время этой ужасной процедуры. Потом, видимо, шею разрубили напополам. Слыхал я о таких вот магических устройствах, способных выкачивать жизненную силу из существ и накапливать ее в своем аккумуляторе. Для чего – уже понятия не имею.

– И что же, сушеная башка нам уже не поможет? – поинтересовался Саша. – Не будем же мы искать ей замену. Я, может, и попал в иной мир, но пока еще не одичал.

– Возможно, это и не потребуется, – задумался Лешер. – Барвин, засунь в ладонь болотника свою макушку.

– Ну уж нет! – усмехнулся барон. – С ума сошел? Убить меня решил? Давай-ка лучше ты проверишь работоспособность этой хреновины. Ты ведь сам диагностировал предназначение этого архитектурного ансамбля, так? Вот и полезай под его каменные пальчики.

– Давай лучше ты. Я маленький, костлявый, а ты большой и упитанный. В тебе жизненной силы больше.

– Да я…

– Ладно, ладно, угомонитесь, – махнул рукой иномирец. – Я сам это сделаю. Один только вопрос: я ведь точно не умру?

– Ну утверждать конечно же нельзя, – будничным тоном ответил доктор. – Но скорее всего с высокой долей вероятности ты останешься жив.

Саша отчего-то не испытал и тени сомнения. Пожав плечами, он снял шляпу, пригнулся, протиснулся под статую и приложил свою макушку к холодной каменной ладони. И почти сразу же где-то вдалеке вновь послышался шум.

– Работает! – заголосил доктор. – Работает!

Все светящиеся грибы вдруг разом потухли, чтобы через миг опять вспыхнуть лишь вокруг одного-единственного прохода. Кроме того, в самом этом тоннеле свет стал еще ярче, чем раньше. А иномирец тем временем чувствовал, будто из его черепа что-то вытягивает силы. Совсем немного, но чрезвычайно неприятно. Сильно заболела голова, веки словно налились свинцом. Страшно захотелось спать.

Саша не сразу понял, что уже не стоит под статуей, а лежит рядом с ней, а Барвин заботливой рукой вытирает тряпкой пот с его лба. Голова уже пришла в норму, но тело все еще испытывало небольшую слабость.

– Что случилось? – приподнимаясь на локтях, спросил иномирец. – Сработало?

– Сработало! – радостно ответил расхаживающий взад-вперед доктор. – Вот это технологии! А мы говорим, мол, вот же тупоголовые болотники, колесо даже придумать не смогли, воруют телеги у нас. А они им и не нужны. В их пещерах сокрыты иные тайны, гораздо интереснее, чем простое колесо.

– Статуя активировала определенные грибы, – сказал барон. – И они теперь подсвечивают нужную нам дорогу. А в той сушеной голове, видимо, «заряд» закончился, вот все и сбилось. Ты сам-то как?

– Живой, – отмахнулся Саша, вставая и отряхивая колени. – Ну чего же мы ждем? По коням!

Троица вновь мобилизовалась и отправилась в путь. Теперь идти стало гораздо легче, но и в то же время опаснее: активация статуи-механизма могла привлечь нежелательных гостей… или хозяев, судя по тому, что гора принадлежала болотникам. Иномирец ни на миг не терял бдительности: он смотрел по сторонам, целился в каждый угол, а палец держал на спусковом крючке карабина максимально напряженным, чтобы быть готовым выстрелить в любой момент. Но вокруг все было тихо. Никакого шума, лишь завывание сквозняка слегка нагнетало обстановку.

Теперь, когда путь был обозначен явно, маршрут оказался не таким уж и длинным. Всего через четверть часа путники покинули лабиринт и оказались в огромной пещере невиданной красоты. Пещера не выглядела рукотворной. Шириной в сотню, а высотой в двести шагов, это помещение завораживало, приковывало к себе взгляд. С потолка свисали голубоватые светящиеся сталактиты. Со стен в узкие желоба стекала вода. В самом центре пещеры находилась выдолбленная прямо в горной породе усеченная пирамида, к вершине которой с каждой из четырех сторон поднимались резные ступени.

Никаких признаков потусторонних сил или же болотников пока не наблюдалось, но троица все равно оставалась настороже: опасность могла появиться в любой момент с неожиданной стороны.

Доктор, увидев архитектуру болотников, от счастья чуть не выпрыгнул из своего халата. Он стал бегать туда-сюда, осматривая детально каждый камушек, каждый гриб, но к пирамиде пока не приближался. Видимо, оставил на «десерт».

Саша вдруг почувствовал холод, прямо как тогда, в доме Лешера, когда появился Ангус. Под ногами захрустела тонкая корочка льда, а изо рта пошел пар. Иномирец понял, что намечаются неприятности, а потому подозвал всех к себе и жестами указал смотреть в оба.

Становилось все холоднее, но больше ничего в окружении не менялось. Вокруг не было ни одной живой или скитающейся между мирами души, кроме троих готовых к бою вооруженных карабинами мужчин. Откуда-то послышались чавкающие шаги…

– Ухо востро! – сквозь зубы процедил Барвин.

Троица встала спина к спине, обеспечив себе обзор на триста шестьдесят градусов. Медленно, но уверенно они стали приближаться к пирамиде, пытаясь понять, откуда движется то, что издает звук шагов. И совсем скоро это нечто появилось в поле зрения.

На вершине пирамиды появилась тощая, но очень высокая фигура болотника, на сей раз живого, а не каменного. Это чудище было облачено в черные дырявые обмотки, а в руках у него отблескивал голубым светом кривой клинок. Болотник стоял неподвижно, наблюдая за незваными гостями, при этом очень неприятно скалясь ртом, полным острых акульих зубов.