Никита Баранов - Чужеземец

– Хватит шуток. Где он?

– В полном здравии, если тебе это интересно. Бодр, весел, весь в поисках. Очень скоро он тебя отыщет, не сомневайся. Если уже не отыскал, конечно.

– Опять загадки? Что с ним? Чем именно он занимается?

– Не знаю, честное слово. Мне он пока не очень-то интересен. Куда приятнее наблюдать за развитием драмы здесь, на плантации. Ну и за тобой конечно же. Кстати, милая прическа! На плантации хороший стилист.

– Опять издеваешься, скотина? До истерики меня довести хочешь?!

– Отнюдь. Хочу тебя развеселить. Не получается?

– Да как-то не очень. Хреновое чувство юмора. Лучше бы хорошее что-нибудь сделал.

– О, тут ты ошибаешься, – заливисто рассмеялся Лагош. – Чувство юмора у меня еще о-го-го! Кстати, советую прикрыть ребра.

– Что? Ребра? О чем ты?

Даша почувствовала резкую тупую боль в правом боку. Разумеется, тут же выпала из сна в реальность. Оказалось, что это охранник, заждавшийся переодевающуюся рабыню, решил ее поторопить. Заметив, что та крепко спит на кровати, решил ее незамедлительно разбудить несколькими точными ударами в ребра своим тяжелым кулаком в латной перчатке.

– Просыпайтса! – рявкнул он. – Вставать!!!

– Встаю-у-у, – превозмогая боль, скатилась с кровати девушка. Упав на пол, получила еще один удар – на сей раз кончиком сапога в живот. – Хватит, хватит, я иду!

– Не хватить, – улыбнулся пепельник и послал Дашу в нокаут завершающим ударом подошвы по голове.

Вновь забвение. Девушка открыла глаза и поняла, что опять оказалась в осознанном сновидении, но теперь же она находилась не на Акемо, а посреди огромного пшеничного поля, и, судя по цвету колосьев, в сновидении шел август. Небо сияло чистотой, яркое солнце тепло, но не жарко поливало окрестности мягким золотистым светом. Светило было одно, а не два, как это обычно выглядит на Пакемо. Даше почему-то очень захотелось подпрыгнуть, что она и сделала. Прыгать оказалось несколько труднее. Видимо, на Пакемо гравитация ниже, и девушка к ней сильно привыкла.

Не осталось никаких сомнений – Лагош зачем-то перенес свою собеседницу на Землю.

– Как тебе? – спросил появившийся за спиной Лагош. – Это твоя родина. Нравится?

– Это уже давно не моя родина. В новом мире я родилась заново. А по поводу чувства юмора – согласна, это было смешно. Ну если со стороны посмотреть. С моей стороны это было ни хрена не смешно, шутник ты чертов! Зачем ты меня сюда вернул?

– Хотел с тобой поговорить по душам, так сказать. Без обид, утаек, иронии и всего остального. Только тет-а-тет.

– И о чем же ты хотел поговорить? Про мои дела ты уже спрашивал. А все остальное знаешь даже лучше меня.

– Ну в твою душу я заглянуть не могу. Расскажи, что у тебя там сейчас творится? Я вижу, как ты смотришь на этого Роджера. Он тебе нравится? Что насчет свадьбы?

– Ты же обещал без иронии, – хмуро ответила Даша. – Ну он неплохой парень. И он мне нравится. Что дальше? Мы в рабстве, в безвыходном положении. Как можно думать о чем-то таком в подобное время? У меня и без того проблем хватает.

– Ну предположим, ты на свободе. Предположим! Также представим, что у тебя есть выбор – жить долго и счастливо с Виктором либо же провести остаток жизни с Роджером. Что ты выберешь, крошка?

– Это провокационный вопрос. Виктор же мне как… как друг, ты знаешь. К тому же я как-то пробовала ему намекнуть, что мы могли бы стать больше, чем просто друзьями. Он намеков даже не заметил. А Роджер… мне кажется, он влюблен в меня по уши. Еще бы – я ведь спасла его от смерти как-никак.

– Почти ответила. Продолжай, у тебя получится.

– Ну не знаю я! Даже если отбросить все нависшие над нами проблемы, рабство, ведьмаков на хвосте и твои шуточки, то… не знаю. Виктор мне правда как друг. Я его люблю, но не так, как можно любить своего мужчину. Понимаешь? А Роджер, наверное, как бы это сказать… ну… если вот подумать, то… наверняка…

– Сложно признаться, да? – подмигнул Лагош. – Особенно самой себе. Мне определенно нравятся твои душевные метания. Продолжай! Интересно, что потом из этого выльется.

– Ты точно не человек, – покачала головой Даша. – Ты – чудовище.

– А ты просто мертвая старуха, умершая на операционном столе, без друзей и родственников, на похороны которой твое государство выделило денег меньше, чем хватило на гроб. И на похороны твои никто не пришел. Никто. Так что для обездоленного и абсолютно одинокого старческого трупа ты еще хорошо отделалась. Советую тебе впредь быть более благодарной.

– Я и благодарна тебе, но… давай закончим этот разговор? Просто верни меня обратно. А то меня наверняка уже до смерти избили, пытаясь привести в чувство.

– Как пожелаешь, – пожал плечами Лагош. – Но учти, что любой разговор со мной может стать для тебя последним. Ничего не хочешь у меня спросить напоследок? Или высказаться по какому-нибудь интересному поводу?

Девушка задумалась. О чем можно еще спросить у этого вездесущего создания? О судьбе Виктора Лагош не расскажет. Будущего не поведает. Прошлое уже не так важно.

– Нет. Мне нечего у тебя спрашивать. Отправь меня обратно.

– Твое дело, малышка. Удачного вечера!

Лагош низко поклонился, и все вокруг потемнело. Сквозь пелену сновидения Даша услышала чей-то пронзительный голос над своим ухом, мгновенно пробудилась и открыла глаза. Над нею нависла Джинна’ри, дочь хозяина. Девочка была явно обеспокоена тем, что ее любимая игрушка лежит, не двигается, не отвечает и не хочет играть.

– Что… где…

– Чаепить! Пить чай! – на авельонском сказала Джинна’ри. За последнее время она выучила несколько основных команд для Даши, чтобы та их сразу понимала и безукоризненно выполняла.

– Ох, тебе лишь бы чай пить, – пробурчала девушка, поднимаясь на локтях. Присев, она потрогала себя за ушибленную голову и осмотрелась: кажется, охранник принес ее сразу в комнату Джинна'ри.

– Чай пить! Пить чай!

– Наливай, – махнула рукой Даша. – Я пока умоюсь, хорошо?

– Да-да! Пить! Чаепить!

Умывальня находилась прямо в комнате у девчонки – напротив окна, из которого открывался вид на весь двор. Умывшись и вытершись мягким детским полотенцем, девушка мельком взглянула сквозь решетчатые ставни и непроизвольно ойкнула: там, на арене, против одного-единственного Роджера дрались сразу трое па’вухарренов. Вооруженные пепельники то и дело окружали и загоняли безоружного наемника в угол, но тот каждый раз успешно уходил от очередной атаки и сам наносил несколько ударов кулаками и ногами. Не особо успешно, если учесть, что времени на сами удары оставалось совсем немного – от силы секунда-две. Так продолжалось около минуты, пока Джинна’ри рывком за плечо не оттащила свою игрушку от окна и не усадила за маленький столик, вокруг которого на табуретах уже умостились остальные куклы. Сам же ребенок занял главный стульчик со спинкой и с важным видом стал разливать всем по кружкам грязную холодную воду.