Никита Баранов - Чужеземец

– Пей чай! Чаепить! Да!

– Пить, пить, – обреченно кивнула Даша, отхлебывая дурно пахнущую жижу и с огромным усилием воли совершая глоток. – Спасибо за заботу и доброту, милая девочка.

Девушка сделала еще пару глотков и добавила:

– Убить бы тебя, мелкая избалованная сволочь. Однажды я вырву твой хребет и засуну тебе в…

– Чай! Ты должна пить чай!

– Да-да, малышка. Я пью…

Роджер увернулся от очередного удара мечом наотмашь и нырнул под руку пепельника. Сделал противнику подсечку, схватился за его ладонь, вывернул ее под неестественным углом – и оружие теперь оказалось в руках наемника. Один па’вухаррен был выведен из строя. Осталось двое.

Те стали двигаться куда более осторожно. Уже не бросались стремглав и пытались подловить юркого человека на его ошибках. Но человек ошибок не допускал. Он знал, что стоит ему хоть раз проиграть бой – и все, можно ставить на плане побега жирный крест. Имея в своих руках авторитет и некоторые привилегии, можно уже на что-то рассчитывать. Но обо всем этом думать было еще очень рано. Самое главное – не дать себя победить. Никоим образом. Пусть для этого потребуется даже божественное вмешательство.

Вновь слепая атака, и Роджер оказывается за спиной очередного пепельника. Несколько ударов клинком по почкам, под ноги и по щиколоткам – противник падает на колени, взревев от боли. Теперь один на один.

Последний па’вухаррен отличался сообразительностью. Отогнав человека от корчащегося от боли соратника, он подхватил его оружие и теперь орудовал двумя клинками. Меньше обороны, но больше урона. Таков был его план. Но наемник был не робкого десятка; он прекрасно знал, как обратить неистовство врага себе на пользу. Сперва нужно дать некое преимущество, затем просто дождаться, пока тот откроется. Пепельник ударил раз, ударил два. Все атаки пришлось блокировать, а не уходить от них. Па’вухаррен решил, что зажал человека, и в его голове словно щелкнул переключатель. Серокожий зарычал и стал бешено махать руками, обрушивая на своего соперника шквал ударов. Часть из них Роджер вновь заблокировал, от некоторых ускользнул в сторону. И вот когда пепельник окончательно рассвирепел и забыл о любой защите, человек нанес свой удар.

Наемник немного сдвинулся в сторону и кончиком клинка ударил па’вухаррена между ног. Затем, схватившись за его руку, одним прыжком забрался к нему на плечи и рукоятью клинка несколько раз ударил по серокожей рогатой голове. Но этого оказалось недостаточно: пепельник сбросил с себя Роджера на землю и, громко ревя, совершил прыжок, надеясь раздавить противника своим весом. Пока эта туша падала, наемник успел разглядеть налитые кровью и злостью глаза, перекатился в сторону и, дождавшись, пока па’вухаррен упадет, со всего размаху влепил ему в челюсть своим сапогом.

Трое противников лежали на песке, безнадежно пытаясь встать. Где-то со стороны послышались робкие аплодисменты зрителей и одобрительный возглас надзирателя.

– Вот это силища! Смотреть на этот человек, жалкие черви! Этот розовокожий побеждает любого из вас в два счета!

– Кроме меня, – вызвался Пахмар. – Дать этого щенка мне на растерзание!

– Нет, хозяин дать строгий приказ – вас двоих не стравливать. Так что вопрос закрыть. Всем идти на обед, салаги!

Все бойцы дружным строем отправились в барак. Там обширных телес повариха наложила каждому в миску приличных размеров порцию каши, и пепельники принялись есть ее с хлебом. Принимали пищу быстро, ничего не пережевывая. Все просто глотали еду и обильно запивали водой. Роджер же завернул хлеб в заранее припасенную салфетку и спрятал передачку для Даши в карман.

Напротив Роджера сел Пахмар. Он пронзительно посмотрел в глаза наемника и стукнул кулаком по столу, да так, что все миски подлетели и с треском упали обратно, расплескав вокруг всю кашу.

– Не зазнаваться, новичок, – сказал чемпион. – Мы с тобой еще сразиться, и тогда я сломать твою шейку.

– Да как скажешь, братец, – дружелюбно ответил Роджер. – Я тоже с нетерпением жду этого часа.

– Я тебе не брат, человек. Лучше не злить меня, иначе я наплевать на все запреты и…

– И что? Ну давай, вот он я. Сделай то, что хочешь, или закрой свою поганую пасть.

Наемник встал из-за стола и широко расставил руки, мол, вот он я, делай что хочешь. Пахмар слегка приподнялся, но через несколько секунд вновь сел и кивнул:

– Не тратить на тебя время, щенок. За свои слова ты еще отвечать, я обещать тебе. Я лично вырывать твой грязный язык. Тебе и твоей грязной человеческой шл…

– Только попробуй тронуть Дашу, и от тебя мокрого места не останется. Я не шучу. Дважды повторять не стану. Если узнаю, что ты так или иначе прикасался к Даше, – берегись.

Чемпион довольно ухмыльнулся. Он нашел слабое место своего потенциального соперника и собирался давить на него до конца. Но не прямо сейчас.

– Посмотреть, щенок, как ты смочь защитить свою самку, – усмехнулся Пахмар, вставая из-за стола. – Молиться своим богам, человек. Но они тебе не помогать.

Когда хозяин ослаблял хватку ошейника, силы рун едва хватало на то, чтобы прорастить один саженец аркебу. Даша сидела на коленях на мокрой земле, вся в грязи, держа раскрытые ладони над маленьким зеленым побегом. Над душой стоял охранник с тяжелой палкой, а в нескольких шагах сидел в раскладном кресле Крамм, регулируя силу ошейника.

Девушка уже много раз пыталась тайно вобрать в себя как можно больше энергии, чтобы оставить ее себе про запас. Не получалось. Те крохи, которые ей доставались, приходилось тратить именно на растения. Так продолжалось изо дня в день. Перестав чувствовать постоянный приток магии в свое тело, Даша постепенно стала ощущать, что умирает без нее. Видимо, такова была плата за руны на подушечках пальцев. Рунная магия была теперь для девушки самым настоящим наркотиком. И раз в несколько дней на несколько часов начинался, видимо, период «ломки». Прямо как сейчас. Все тело трясло, к горлу подступала тошнота. Даша выжимала из себя все соки, лишь бы добраться хоть до капли рунной силы, чтобы не отдать ее побегам, а забрать себе, насладиться ею. Но ничего не выходило. Перед глазами темнело, и как только девушка, обессилев, упала на землю, по спине тут же ударили дубинкой несколько раз. Не так чтобы очень сильно, но вполне ощутимо. Это не дало Даше потерять сознание.

– Думать, на сегодня достаточно, – решил Крамм. – Йохтари, отводить эту самку в общежитие. Пусть отдыхать до утра.

Стражник кивнул и, схватив рабыню за ошейник, рывком поднял ее в вертикальное положение. Крепко сжав ее руку, потащил через плантацию к поместью.

Стоит заметить, что одежда Даши износилась уже настолько, что она скорее мешала, нежели помогала. Балахон изорвался – его пришлось подвязывать пятью веревками в разных местах. Обувь и вовсе превратилась в скомканную кучу непонятного грязного материала, и ее пришлось выбросить. Босые ноги девушки уже давно перестали чувствовать боль.