Анатолий Махавкин - Прайд (СИ)

– Он пойдёт со мной, – сумрачно ответила я, – у него какие-то свои счёты с этой сукой. Когда мы, последний раз были вместе, он ни о чём другом и говорить не мог, просто ядом исходил.

– У всех нас есть, что предъявить нашей богине, – Торрин невесело усмехнулся и достал из стенного шкафа боевой тресп в ножнах. Вытащил сверкающий клинок и долго смотрел на листовидное лезвие. Потом вздохнул, – здесь бы больше подошли тяжёлые пулемёты. Кто же мог знать, что они когда-нибудь потребуются.

– Тяжёлые кто? – я не могла понять, о чём он говорит, – потребуются для чего?

– Ничего, забудь, – он махнул рукой, – говорю, у каждого есть должок, который Акка, скорее всего никогда не оплатит. Думаю, мы последние уцелевшие львы на всей грани.

Я потерянно посмотрела на него. Такая мысль мне в голову не приходила. Последние? Из тысяч?! Что происходит? Почему-то мне казалось, что это локальная заварушка в Целидаре, просто никто не может вырваться наружу. Ну нам не повезло, и ни у кого не оказалось браслета, но другие-то должны были как-то сообщить. Похоже лев прочитал нечто эдакое на моём лице.

– Зебба, милая, – сказал он и аккуратно повесил ножны на пояс, – я просто не хотел вас всех пугать, но наша грань полностью блокирована. Пока ты так легкомысленно рвалась на восток, я сделал небольшую вылазку. Стационарные порталы не работают. Вообще. А браслеты…

Он достал из шкафа золотое кольцо и небрежно швырнул на стол. Так у него он был! Всё это время! Я раздражённо зашипела и схватила браслет перехода. Торрин наблюдал за мной и на его губах цвела сардоническая ухмылка. К чёрту! Блестящий обруч взлетел в воздух, на мгновение повис неподвижно и вдруг, со звоном, отлетел обратно. Я потрясённо уставилась на обессиленное украшение, жалко съёжившееся на столе и вопросительно взглянула на Торрина.

– Угу, – проворчал он, – то самое, о чём я говорю.

– Но, может быть другие, – неуверенно протянула я, отлично понимая, как бредово выглядит это предположение.

– Милая, – Торрин неторопливо натянул на могучий торс блестящую кольчугу и теперь затягивал шнуровку, – я знал эту гадину ещё тогда, когда она была простым человеком и курировала проект: "Лев". Характер у неё, тогда, был совершенно иной, но кое-что не изменилось за все эти тысячи лет. Акка всегда достигает своей цели и ничто не способно её остановить. Ещё не появился лев, способный играть наравне с проклятой сукой. Думаю, все эти людишки, с которыми она спуталась, Лайал этот, мать бы его…В общем, всё из-за того, что никто не смог её приструнить.

– Даже ты?

– Да я лучше с треспом пересплю! – он расхохотался, – пару раз меня угораздило заняться с ней сексом; такое ощущение, будто тебе оказывают божественную милость.

– Не помешаю? – Дварра стоял на пороге, опершись плечом о стену и рассматривал выпущенные когти, покрытые золотистым лаком, – очень интересная беседа. Содержательная. Ты куда собрался?

Два льва некоторое время внимательно рассматривали друг друга. Потом Дварра криво ухмыльнулся и отвёл взгляд. Впрочем – это ничего не значило. Когда этот психопат слетал с катушек, он мог наброситься на противника значительно сильнее себя. Не люблю чокнутых котов, особенно этого засранца. Как-то он попытался ухаживать за мной. В своей, особенной, манере. Набросился сзади и попытался трахнуть. Пришлось исполосовать его морду когтями и пригрозить треспом. Это его повеселило.

– Вообще-то – это тебя не касается, – пояснил Торрин и поцеловал меня, – Зебба, мне думается, мы больше не увидимся никогда. Удачи тебе.

Он подошёл к выходу и тяжело взглянул на ухмыляющегося Дварру. Тот посторонился и сделал приглашающий жест обеими руками. Могучий лев уже было вышел, но остановился и обернувшись, пророкотал:

– Скажи ему. Иначе всё это не имеет никакого смысла. Прощай Дварра, желаю выжить.

– Угу, – кривая ухмылка стала ещё язвительнее, – тебя уж точно переживу, здоровяк.

Торрин добродушно рассмеялся и пропал из вида. Ещё некоторое время раскаты его хохота доносились до моих ушей, а потом они стихли, и я осталась одна в опустевшем кабинете, пронизанном тёплыми пыльными лучами. И вдруг я отчётливо поняла, что больше никогда не увижу этого огромного сильного кота, со всем его занудством и неизменным дневником. Всё уходило, исчезало, растворялось. Вся прошлая жизнь дрожала на грани бесконечной тьмы, где не существовало ничего и никого.

Беспощадная память подсказывала – так уже было. Безмятежный танец по упругим лепесткам ярких цветов, под переливы свирели беловолосого незнакомца, отделял одно существование от другого, отсекая прошлое и растворяя его в пелене забвения. Кое что оставалось, но стоили ли жалкие огрызки воспоминаний человеческого детства ослепительного настоящего? Возбуждающий азарт охоты за ускользающей добычей; вздыбленные волны бушующего океана и сумасшедшая пляска в вспышках фиолетовых молний; упругие струи тёплого ливня и губы на моих губах…Всё уходило.

Я не боялась смерти. Мне было жаль все эти воспоминания, исчезающие вместе со мной. И чёртов Дварра, пристально разглядывающий меня, был частью моего прошлого и не хотелось терять даже этого мерзавца. Акка! Эта сучка вычёркивала всю мою прошлую жизнь и за одно это её стоило прикончить. Ну ладно, попробуем.

Я встряхнулась и гордо вскинула подбородок: больше никаких признаков слабости. Лев, на пороге, прищурился и спрятал когти, пропуская меня.

– Что дальше? – негромко поинтересовался он, – будешь догонять здоровяка? Или утешать подранка? Передумала навестить нашу богиню?

– Мне кажется, у тебя имеется один лишний орган, – хмыкнула я, – будь ты немым, я, пожалуй, смогла бы вытерпеть твоё присутствие. Недолго, но смогла бы. Как могло случиться, что в живых остался самый тупой лев этой грани? Конечно же я пойду к Акке и обязательно возьму тебя.

– Ну, спасибо.

– Хочу увидеть, как она тебя прикончит. Хоть одно доброе дело совершит.

Дварра начал беззвучно смеяться, а я вернулась в комнату к Мирре. Кот уже сидел на огромной кровати и сумрачно рассматривал незаживающие раны. Энергия продолжала покидать его тело, но уже не так, как прежде. Лев нуждался в пище, а я ничем не могла ему помочь. Лишь присесть рядом и обнять, поцеловав в щёку. Сейчас? Нет, чуть позже. Пусть ему станет лучше.

Мирра послал мне едва различимую мысль, и я опять поразилась: насколько он ослабел, прежде мы понимали друг друга почти без слов. Исполняя просьбу друга, я помогла ему встать на ноги и медленно отпустила. Лев покачнулся, но сумел удержаться в вертикальном положении.