Анатолий Махавкин - Прайд (СИ)

– Итак, у меня – соседка, – оживился неизвестный, – и судя по голосу, очень даже симпатичная. Как зовут красотку с таким очаровательным голосом?

Хм, просто сыплет комплиментами. Понятия не имела, что у меня такой приятный голос. Тем не менее, ответить пока нечего. Самой бы кто сказал.

– С этим связана одна небольшая проблема, – пробормотала я, ощущая как затягивается молчание, – Я, вроде как, не помню своего имени. И ещё целой кучи других вещей. Честно говоря, моя память напоминает чистый лист. Я даже не могу объяснить, почему меня держат здесь и как я вообще сюда попала.

– Занятно, – пробормотал невидимый собеседник и надолго умолк.

Некоторое время я ожидала каких-то комментариев или вопросов, но он просто молчал. Потом, мало-помалу, до меня начало доходить. А если он принял собеседницу за психопатку? Или так оно и есть? Ведь неизвестно, сколько я торчу в этой непроглядной ледяной тьме. Долгое заключение в темноте вполне способно довести до безумия кого угодно. А пропавшая память – всего-навсего один из синдромов. Защита несчастного рассудка. От подобных рассуждений становилось жутко.

Сбрасывая цепенящие путы страха, я заставила себя встать. Потом, повинуясь неясному подозрению, начала ощупывать холодные бока камней на уровне головы. Где-то здесь исчезнувший голос слышался громче всего.

Ага, есть! Пальцы нащупали отверстие, такое крошечное, что и мизинец не всунуть. Но для голоса это – не преграда.

– Эй, – несмело окликнула я, опасаясь того, что и голос окажется всего-навсего порождением мрака и подступающего безумия, – ты ещё там?

– Вроде бы, – он хмыкнул, – ты прости меня за молчание. Просто думал кое о чём.

– Поделись. Давай думать вместе.

Он ещё раз хмыкнул, а потом я услышала тонкий звон. Знакомый звук. Точно такой же звон издавала моя цепь, стоило мне пошевелиться. Похоже мой новый знакомый тоже сидит на цепи.

– Видишь ли: я тоже не помню своего имени, – невесёлый смешок, – всё то же самое. Ну, почти. Я хоть помню, почему меня засунули в эту дыру.

– Ну и?..

– Ситуация не совсем понятная самому. Знаешь, сначала как серый туман, а потом – хлоп и я стою посреди красивого сада на мраморной площадке рядом фонтаном. Птички поют, цветы пахнут, и музыка тихая играет. А на ковре, передо мной, сидят три очаровательные девушки. Я, кстати, почему-то, абсолютно голый.

– А ты – красивый? – ну, не удержалась.

– Трудно самому судить. Наверное, всё-таки, да.

– Это хорошо. Люблю красивых мужчин. И голос у тебя приятный.

– Спасибо. Ну так вот: девушки увидели меня и начали верещать, что есть силы. И лица, зачем-то, закрыли. Музыка сразу умолкла, а со всех сторон повалили эти дуболомы-стражники с копьями. Даже не понял, как, но я их всех в бассейн побросал. И ушёл бы, но они на меня сетку набросили, притащили сюда и на цепь посадили. Такие дела.

– А со стражниками ты не пытался говорить?

– Я? Нет. Это они со мной беседы вели – пытались выбить признание, как меня занесло в тайный сад отдохновений их милосердного шахиншаха. Никто не видел, как я перелез через стену, а ворота под неусыпной охраной. В общем – непонятно. Дошло до того, что меня назвали оборотнем, которого принёс дэв. Для совращения жён повелителя. Нет, я бы конечно их совратил, если бы эти дуры не начали верещать. И дэв мой куда-то удрал. Стало быть, сожгут меня, как это и полагается делать с нечистой силой.

– О, чёрт! – вырвалось у меня, – когда?

– Ну, если на любезного правителя не снизойдёт приступ маразматического милосердия, то – завтрашним утром. Говорят, добрейший шахиншах обожает с утра пораньше любоваться зрелищем горящего на огне ифрита или джиннии.

– Это ещё кто?

Мой сосед тихо хихикнул. Похоже перспектива грядущего сожжения его не очень пугала. Странно. Впрочем…У меня самой, внутри, присутствовало удивительное ощущение собственной неуязвимости. Видимо заключение во мраке одинаково лишало рассудка.

– Наверное какие-то местные черти. Охранники не очень любят пояснять свои слова и выражения, но просто обожают отвечать пинками и ударами на любой лишний, с их точки зрения, вопрос.

Я вспомнила двух жирных големов и ощутила дрожь омерзения. Эти люди…Они были просто отвратительны!

– Какие-то они одинаково недоделанные, – неуверенно пробормотала я, – словно кто-то лепил из глины и у него никак не получалось.

Мой сосед оглушительно расхохотался и его смех оказался настолько заразительным, что я не удержалась, присоединившись к нему. Поразительно: мы были прикованы к стене в сырых холодных камерах, где отсутствовал даже самый ничтожный источник света, одного из нас ожидала ужасная казнь, а мы хохотали, будто ничего этого не было. Словно вот-вот стены рухнут, и мы окажемся посреди залитого солнцем сада, где прозрачный водоём отразит лучи светила, а Торрин потянется через моё обнажённое тело и возьмёт в руки неизменный блокнот…Какого?!

– Что-то случилось? – встревоженно спросил сосед, когда я резко прервала смех.

– Кажется, начала вспоминать, – неуверенно пробормотала я и потрясла головой, – какой-то сад, с бассейном и Торрин. Большой, мускулистый, с длинными белыми волосами. Мы, вроде бы, только закончили заниматься любовью.

– Это хорошо, – в голосе соседа мелькнула искренняя радость, – значит воспоминания начинают возвращаться. У меня – тоже, но это – настолько фантастично. В общем я не уверен: воспоминания ли – это вообще.

Пока он говорил, в голове, точно вспышка, появилось…Ух ты! Кто-то, не тот, кого звали Торрином, но тоже очень красивый, обнимал меня. Мы стояли под упругими струями тёплого дождя, и наша одежда промокла насквозь. Да я её вообще не ощущала, словно её и не было. Наши волосы перемешались, а руки непрерывно скользили по телу, словно маленькие зверюшки искали укрытие от ливня.

– Я давно хотел тебе сказать, – губы были так близко, – ты не представляешь, как давно…

– Не нужно, – я прервала его поцелуем, – я и так всё знаю.

Воспоминание прервалось.

– Попробуй рассказать о своей фантастике, – голова шла кругом и нужно было собрать мысли воедино и осознать увиденное. Воспоминания приходили такими, ослепительными картинками, что я словно проваливалась в них. После этого, возвращаться в холодный мрак становилось просто физически больно.

– Это – огромный город, с гигантскими зданиями и в каждом десятки этажей. Но выше всех – исполинские башни в центре города. Они такие высокие, что их верхушки спрятались в облаках. Вокруг странные штуковины, напоминающие стеклянные яйца. Кажется, раньше они могли перевозить пассажиров, внутри я вижу удобные кресла. Но сейчас они лежат на земле, разбитые, а некоторые горят и взрываются. Дома тоже охвачены пламенем, а улицы завалены обломками построек, мусором и неподвижными телами. Трупов очень много, некоторые из них почти не тронуты, а от других остались жалкие ошмётки.