Марина Безымянная - Ключ (СИ)

Посадили меня в челнок, дали краюху хлеба и отправили вниз по Калине, чтобы Бесс и Максия сами решали судьбу проклятой. Сначала даже руки хотели связать, но потом решили, что пятилетней ни за что не справиться с Калиной, больно речка шалая. Сначала ровно-ровно идет, а потом пороги крутые, где водяной воду крутит. Вот на тех порогах я и перевернулась, а разбойники, караулившие торговые лодки, увидели и пожалели меня - вытащили из воды. И стала я жить у разбойников...

Мила бросила мельком взгляд на стену с оружием. Что ж, теперь понятно, откуда такая любовь к колюще-режущему.

- Разбойники хоть и люди не грамотные, но к Дару относились спокойно, порой даже поощряли. Если, к примеру, надо было напугать парочку королевских рыцарей, охраняющих казначея. Они пульсаров боялись, больше, чем стрел и камней, и уж тем более чем кучки облезлых, голодных мужичков. Со мной у них дела пошли лучше, и жили мы теперь в сытости и богатстве. Я еще с тех пор начала деньги копить и на хорошее оружие тратить. Жар, разбойник, что взял меня на воспитание, говорил, что Дар нужно охранять, и хорошее оружие - это кожаный доспех, а владение оружием - это уже броня. С тех пор, владение Даром и оружием для меня стали равноценны.

Но все когда-нибудь заканчивается, и однажды на пороги нагрянула королевская стража и всю банду повязали. Жар тогда успел спрятать меня в какой-то норе, а сам побежал дальше в лес, уводя за собой солдат. Даже не помню, сколько я в той норе просидела, а когда вылезла, пошла на то место, где была разбойничья стоянка. Там на сучьях вся наша банда была повешена, но Жара среди них не было.

"Наверно, в город его увезли"- подумала я и решила отправиться в столицу. Пешком до нее дней пять пути, а на лодочке за сутки добралась, как раз на казнь успела. В городе по этому случаю большой праздник устроили: бабы в ярких юбках, мужики в белых рубахах, детишки бегают радостные, леденцы и пряники кушают.

- Знаешь, - Ванда посмотрела Миле прямо в глаза, впервые вспомнив о ее присутствии, - я была рада, когда Жара казнили. Там, в застенках, над ним здорово потрудились, ни одной косточки живой не осталось, так что смерть для него избавлением стала.

Тогда я поняла, что есть вещи пострашнее смерти, и не стоит ее бояться. Я еще долго стояла посреди площади, глядя на него, повешенного, пока одна добросердечная старушка не подобрала меня. Травницей оказалась.

Мила улыбнулась - теперь понятно, откуда стол с травами.

- Стала я у нее в подмастерьях ходить, Даром старалась не пользоваться, да разве шило в мешке утаишь? Когда она узнала, что я ведьма, то перепугалась, но прогонять не стала. Переехали мы с ней в одну глухую деревеньку, что на Валльском кряже стоит, на границе с Элирией. Там я жила до поры, до времени.

Тут жрица грустно улыбнулась:

- Мне тогда пятнадцать исполнилось, когда я влюбилась. Как же его звали?.. Хм. Не помню. Кажется, Данькой. Красивый парень был, полукровка - от отца, валлийца - каштановые волосы, а от матери, эллирийки - серо-голубые глаза и смуглая кожа. По нему все девчонки сохли, а он меня выбрал. Я тогда отчаянная была... Как заглянул он мне в глаза, и слова нежные сказал, так и растаяла я. Позволила ему меня за руку взять да в поле увести... А через неделю уже за другой бегал. Злые языки порой бывают острее самого острого клинка, и бьют в самое сердце, к несчастью у травницы сердце было послабей моего, вот оно и не выдержало. Тогда я поняла, что слова любви еще ничего не значат, а слова толпы могут бить больнее хлыста.

В комнате вновь воцарилось молчание, было слышно, как затрещала свечка, стоявшая на столе. Женщина посмотрела на нее, и пламя тут же выровнялось и вновь засветило теплым, мягким желтым светом. Повернувшись к Миле, она продолжила:

- После смерти старушки жить в деревне стало совсем невыносимо. Тогда я решила бежать в Элирию. В те года она была разделена на несколько маленьких княжеств, каждое размером с Орру. Там я познакомилась Рысем - плутом и искателем приключений. Я рассказала ему всю свою историю, и он пожалел меня - сам был сиротой без роду, без племени, сам с ворами и разбойниками рос. Так мы с ним и скитались по всему побережью, кого надуем, кого вокруг пальца обведем, где подработаем. Чаще, конечно, наемниками работали. Эллирийцы вообще спокойно относятся и к колдунам, и к женщинам с мужской работой. Им главное, чтобы работа была сделана хорошо, а остальное - не важно.

И вот как-то раз нанял нас один человек, чтобы мы на Драконий остров сплавали - там еще тогда драконы водились - и шкуру этой ящерицы ему привезли. Денег давал - целое состояние! На те деньги можно было каменный дом в городе купить и еще лет пять жить, ни в чем не нуждаясь. В общем, поплыли мы на тот остров. Драконы встретили нас, как дорогих гостей: к ним не часто люди заглядывали, все больше боялись. Или засылали всяких наемников, чтобы те им ночью голову отрубили, а кровь и шкуру хозяину отвезли. Когда ночь пришла, Рысь решил дело свое исполнить, а я помешала ему, не захотела подлостью за добро и радушие платить. Тогда Рысь решил сначала от меня избавиться, а потом дракона забить. Тогда я поняла, что предать может даже тот, кого ты считаешь своим другом. Рысь тогда сильно ранил меня, но Драконы выходили меня, вылечили, и у себя оставили.

- А Рысь? - не удержалась Мила.

- Испугался Драконов, бросился в море без лодки, и там утонул, - в голосе Ванды мелькнуло легкое сожаление и тут же пропало. Жрица сидела молча, невидящим взором уставившись в шкуру на стене. Тогда Мила решила ей напомнить:

- И ты стала жить у Драконов?

- Да, именно они научили меня всей той магии, что я сейчас владею. С возрастом я просто ее совершенствовала, оттачивала мастерство, как Дара, так и оружия. Но люди не знают меры, и в своей алчности способны зайти далеко. Однажды на горизонте показались корабли, много кораблей, на которых были орды людей, жаждавших сказочных богатств, хранившихся в сокровищницах Драконов. Им, алчным, было не дано понять, что для Перворожденных - а именно они первыми появились в этом мире - главное богатство - это знание, - Ванда легким жестом показала на книжные полки.

- И это был еще один урок? - спросила Мила. - Что все богатство в книгах, а жадность не доводит до добра? Ведь те люди, на кораблях, погибли?

- Да. И кажется, тебе их совсем не жаль, - с усмешкой заметила Ванда.

- Не особенно, - уклончиво ответила девушка. - Всегда не любила жадность и алчность.

- Но все же предпочитаешь торговаться, не так ли? - Ванда слегка прищурила глаза.

- Не стоит путать глупость и расточительность с щедростью, а жадность с экономностью и практическим подходом к жизни.

- И это был еще один урок, - подытожила Ванда, улыбнувшись.

- Так что же было дальше? Ты по-прежнему жила на острове? Но тогда как ты оказалась в Долине?