Гай Орловский - Высокий глерд

Странный холодок коснулся моей души, если она у меня есть, как будто неясное предчувствие неприятностей.

Королева взглянула на меня и умолкла на полуслове. Я поднялся, холодок нарастает, я повертел головой по сторонам, а королева спросила тихо:

— Ты из Чувствующих?

Я буркнул:

— А это еще что такое?..

— Есть, — ответила она шепотом, — чувствующие опасность. По-настоящему, а не так, как многим кажется, что чувствуют…

— Не знаю, — ответил я тихо, — когда я был в Зачарованном лесу… что-то произошло. А еще три луны… Меня выжало, как мокрую тряпку. Хорошо, альвы помогли, а то бы сдох. Вроде бы начал предчувствовать… э-э… неприятности.

Она покачала головой, не отводя от меня пристального взгляда.

— Все равно странно…

— У вас под тремя солнцами и лунами, — объяснил я, — выжили только те, у кого чувствительность к ним притупилась. А я из другого мира, я чувствительный! Толстокоже-чувствительный. У вас же тоже рождаются чувствительные, что либо мрут, либо становятся магами…

Я снова прислушался, она спросила быстро:

— Что чувствуешь?

— Опасность, — ответил я медленно, — только далеко. И… она не приближается. Хотя нет, прибли… нет, не приближается, просто смещается по кругу!.. По большому кругу.

Я запнулся, королева не спускает с меня взгляда и, судя по ее лицу, тоже поняла. Некто враждебный обходит по периметру землю, где находится мой очень скромный замок.

После долгой паузы она спросила, не выдержав королевского молчания:

— Ну?

— Ничего, — ответил я шепотом. — То ли унесло… ветром, наверное, то ли лег спать прямо у оградки. Почти ничего не чувствую…

Она проговорила со сдерживаемой болью:

— Только бы успеть вернуться!

Я сказал с сочувствием:

— Может, проще остаться? Если там переворот, вас казнят точно. И не топором на плахе, а как-нить особенно красочно. Конями на куски, на кол или за ноги к деревьям…

Она ответила с силой:

— Моя жизнь ничего не стоит, важна только жизнь королевства!.. Мятежники ввергнут его в смуту, в гражданскую войну. Власть захватят в столице, но глерды на местах запрутся в крепостях и сохранят мне верность… А такая долгая кровавая война соседям на радость.

— Кто у них главный?

— У заговорщиков? — переспросила она. — Скорее всего, Тархантер… Недовольных много. Боюсь, могут перетянуть на свою сторону даже Роднера Дейнджерфилда.

Я изумился:

— Командующего армией? А он мне казался верным… Другое дело, все эти величавые вельможи…

Она покачала головой.

— У тех претензии и амбиции, но нет силы. Роднер не честолюбец, но он слишком воинственен. Он видит, что наше королевство богаче соседей, а для него это значит, мы сильнее и потому обязаны напасть!

— Странная логика, — ответил я. — Хотя понятная.

— Логика военного, — пояснила она. — Если можно напасть и победить, то, по его мнению, это нужно сделать!.. Правителей прославляют только победоносные войны. Я воевать не хочу, значит — никудышный правитель, который трусит, всего боится…

Я промолчал, ничего не поделаешь, мы пока еще только трансгуманисты, да и то не все, потому до сих пор миром или отдельной страной правит какой-нибудь мерзавец. Пусть даже не страной, а областью, городом, селом — дело только в масштабах. Потому и учат в истории имена и подвиги этих мерзавцев, что завоевывали города и страны, предавая все огню и мечу, будь это Ашурбанипал, Аттила, Александр Македонский или Чингисхан.

Люди типа Рундельштотта и Строуда первые человеки, представляющие, как бы сказать, научную прослойку. И хотя из них ученые, как из шоколада гвозди, но в сравнении и по мировоззрению с правителями просто светочи гуманизма.

Холодок прошелся по затылку, опустился вдоль спинного хребта и пошел по спине прежде, чем я сообразил, что это вовсе не сквозняк из открытого сзади окна, а мое звериное ощущение опасности.

Королева сразу заметила, как изменилось мое лицо, хотя я вроде бы не пошевельнул мускулом, напряглась, привстала, злая и решительная.

— Экран, — произнес я, когда вспыхнул, уточнил: — Вид поселка… Та-а-ак… теперь мой дом и участок… Выше, еще выше!

Королева подошла ближе, я ощутил легкий запах духов, то ли это свой, то ли в ванной отыскала и сумела воспользоваться, женщины насчет таких дел умнее даже сусликов.

— Что-то опасное?

Я впился взглядом в экран, мелькнула мысль выбежать на крыльцо и рассмотреть подробнее, словно я дикарь какой, но подумал, что кому-то именно это и надо, сказал быстро:

— Увеличить изображение… Еще!.. Держать в центре этот неизвестный дрон…

Королева посмотрела на меня, как это посмел не ответить на вопрос самодержицы, снова на экран. А там укрупнилось изображение некрупного дрона, неспешно облетает мой дом, осматривая со всех сторон, потом поднялся выше, чтобы держать в объективе своих камер весь участок.

— Что у него на борту? — потребовал я.

Голос Ани Межелайтис, строгий и деловой, отчеканил:

— Не могу определить, там защита высокого уровня. Но, судя по размерам и передвижению, сканируются коммуникации по участку и в доме.

Я крикнул:

— Ты позволяешь сканировать дом?

Она появилась в левом окошке, брови обиженно вздернуты, в глазах обида.

— Я сказала, — уточнила она, — сканирует дом, но это у него не получится, а вот участок не защищен. Кто хочет, тот видит, где проложены кабели, где трубы водопровода, на какой глубине провода сигнализации…

— Эх…

Она напомнила едко:

— Я же предлагала все перевести на беспроводное.

— Надо было настойчивее, — буркнул я. — Ты то скандальная, а то как бревно. Ладно… Теперь поздно.

Королева поглядывает испытующе, вроде бы дура дурой, но вид такой, что все понимает. Женщины часто такими выглядят, даже когда мы говорим о когерентности трансцендентной функции релягастра, приводя нас в ступор.

Я зябко повел плечами. Правильнее бы сейчас сообщить в полицию, но если это кто-то из друзей разыгрывает или же дрон принадлежит администрации поселка, что время от времени ищет будущие поломки, утечки электричества, лопнувшие или готовые вскоре лопнуть трубы…

Хотя обострившееся чутье предупреждает, что кто-то враждебный собирает обо мне информацию, с которой вообще может попытаться вторгнуться в достаточно защищенный дом.

Королева наконец проронила подчеркнуто равнодушно:

— Это опасно?

— Не знаю.

— Ты встревожен…

— Еще бы, — ответил я. — Кто-то посторонний старается узнать то, что и так хорошо известно… как говорится, компетентным органам городской стражи. Той же королевской администрации поселка. Но они обычно защищают свою информацию, доступ только у властных структур.

— Что это?