Гай Орловский - Высокий глерд

— Спасибо, — проговорила она с чувством. — Спасибо и за спасение… и за то, что дали нам поговорить наедине!

— Нет проблем, — ответил я. — Вы взрослая девушка.

— Но все равно я стеснялась, — призналась она.

— Вам стесняться нечего, — заверил я твердо. — Вы ему верны, ваше сердце принадлежит только ему!.. Он возьмет вашу девственность, а вы родите ему красивых и здоровых детей. Все хорошо, все хорошо!.. А пока возвращайтесь в дом, а то здесь дует, а вы такая нежная…

Вернувшись к себе в кабинет, некоторое время сидел за столом, прислушиваясь. На новом месте чувство самосохранения обострилось еще больше: чувствую неприязнь за десятки шагов, таких трое, нет, четверо, у двух откровенный страх, остальные обитатели замка как будто и не существуют, что значит, я им вообще-то по фигу, что один хозяин, что другой…

Это хорошо, а вот к тем, кто боится, нужно присмотреться. Хорошо, нет ни у кого чувства ненависти или желания всадить нож в спину, этих почувствовал бы в первую очередь.

Раз уж выдалась свободная минутка, я закрыл дверь на засов, да не войдет никто даже случайно, и, выхватив пистолет, быстро выстрелил несколько раз в противоположную стену, меняя цель для каждой пули.

Стрелок из меня хреновый, но когда спасение шкуры может зависеть от того, как быстро и как точно стреляю, то волей-неволей станешь ганфайтером.

К счастью, пули ничего не стоят, к тому же наконец-то перестал вслух и даже мысленно произносить слово «пуля», достаточно помнить, что она уже в стволе и появляется там сразу, как только оттуда исчезает предыдущая.

В конце концов начало получаться что-то вроде пистолета-пулемета, выстрелы гремят так часто, что сливаются в единое стрекотание… нет, пока только щелканье.

Такая стрельба вообще-то не есть хорошо, очень уж неприцельно, однако могут быть ситуации, когда важна не точность, а именно количество пуль…

Наступил вечер, приятная усталость уже растекается по телу, скоро нырну в постель к Николетте… Блин, конечно, это вроде бы не совсем хорошо, что сплю с нею, а глерд Илвар отважно сражается за их общее счастье, собирает родню, как бы обманываю, но, с другой стороны, я же не посягаю на самую главную ее ценность?

Так что все ее земли перейдут вместе с нею к ее мужу, глерду Илвару. Я не навредил, а даже помог, больше будет проводить времени с нею, станет верным мужем, а не пойдет сразу после женитьбы по распутным и очень умелым девкам.

Хотя, конечно, что-то копошится такое, что здесь это нехорошо, но я же человек своего века? Ладно, там посмотрим…

Ювал занес на подносе нехитрый ужин из мяса и хлеба, а еще неизменное вино, спросил уважительно:

— Какие-то еще пожелания?

Я подумал, кивнул.

— Да. Принеси какой-нибудь матрас… или что-то вроде. Надо постелить на вон той лавке, достаточно широкая для моего низа спины, что называется уже не спиной, верно?

Он проговорил озадаченно:

— Господин… будет спать здесь?

— Да, — ответил я нетерпеливо. — Я свою спальню пока уступил гостье.

Он пробормотал:

— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы вам принесли подушки и постелили чистые простыни. Только что из сел прибыли женщины, которых ваш товарищ отобрал для работы в замке… все сделают.

— Хорошо, — ответил я коротко, стараясь не встречаться с ним взглядом, чтобы не увидеть изумление при виде такого дурака. — Пусть постелят.

Да сам знаю, что дурак, но это, наверное, во мне просыпается хитрое чувство приспосабливаемости. Здесь вроде бы в ходу честь, вот я и буду делать вид, что я как бы тоже честный и соблюдающий какие-то смешные принципы.

Фицрой, ну орел, отобрал в деревне таких горячих штучек, что я едва удержался, чтобы не потащить в постель сразу же, еле уговорил себя, такую упрямую скотину, отложить до того дня, когда жених увезет Николетту, а то как-то неловко, хотя не понимаю, почему неловко. Видимо, срабатывает моя хитрая мимикрия под благородного глерда…

Утром объяснил изумленной Николетте, что всю ночь гонял химер вокруг замка, потому и не пришел к ней, а сейчас надо ехать с инспекционной поездкой по селам, которые принадлежат теперь мне.

Николетта, как мне показалось, даже огорчилась, что провели ночь не вместе. Обладая живым и отважным характером, быстро осваивалась с новыми реалиями жизни, ее любопытству нет границ, уже на вторую ночь я убедил, что ей не обязательно лежать, как бревно, мужчинам это надоедает достаточно быстро, а ведь ей же хочется постоянно нравиться своему жениху?

Фицрой носится как ветер на своем неутомимом коне, уже очертил границы моих владений, а когда я сказал, что хочу посмотреть на свои села, ликующе воскликнул:

— Давно пора!.. А то уже год сидишь, как гриб!.. Не год еще? Ну все равно год! Даже не знаю, штаны прилипли?.. Седлай коня, покажу!

Как только выехали, он сразу же погнал по уже разведанной им дороге, сообщив, что там интереснее. Я промолчал, на самом деле отправился в поездку больше для того, чтобы не видеть удивление в глазах Николетты, но вообще-то пора и посмотреть, что это у меня за села, я типа крепостник или рабовладелец, или же статус какой-то другой, более современный…

По дороге заскочили в село по дороге, Фицрой гордо объяснил, кто я и почему я, затем помчались дальше и дальше, пока не добрались до села, которое на моей карте находится почти у границы с королевством Уламрия.

Мы прибыли в момент, когда группа всадников с хохотом гонялась за местными женщинами. Мужчины пугливо жмутся к домам, стискивая в руках топоры и вилы, дети плачут, женщины постарше бесстрашно выскакивают чуть ли не под конские копыта и уводят детей в дома.

— Это кто такие? — крикнул я одному из крестьян.

Он прокричал с надеждой:

— Глерд, это люди Джеймса Велли!.. Защитите нас!

— Кто он такой?.. — крикнул я.

Вместо него ответил зло Фицрой:

— Это твой сосед. Похоже, редкая сволочь. А главное, вообще из королевства Уламрия!

— А почему, — начал я, потом вспомнил о предостережении Мяффнера. — Сейчас разберемся.

Один всадник лихо прыгнул прямо с седла на убегающую молодую женщину, она упала под его весом, а он с хохотом принялся задирать ей платье.

Я пустил коня вскачь, повод в левой, правой выдернул пистолет, но на скаку даже не стал целиться, стрелок из меня хреновый, натянул повод и прокричал:

— Кто такие?

Трое всадников придержали коней, двое сразу повернули в нашу сторону, третий чуть погодя, но этот третий сразу вытащил меч из ножен, и выражение его лица мне очень не понравилось.

Фицрой лихо выхватил меч, красиво крутнул в руке.

— Их всего пятеро!.. Да, это люди Джеймса Велли, судя по цветам их одежды.

Всадники приближались к нам, наглые и уверенные, я прокричал:

— Это не ваши земли, знаете?