Наталия Московских - Вихрь (СИ)

- Опять неудача дешифровки? – понимающе спросил он. Девушка с укоризной покосилась на друга.

- Я хотя бы попыталась, - покачав головой, протянула она.

- Ты староста, - хмыкнул Максим, - тебе положено пытаться. А нам, простым смертным, вообще нечего здесь делать. Не крестьянское это дело – философствовать.

Настя уже хотела бросить юноше в ответ очередную колкость, когда обратила внимание на то, как он выглядит. Лицо его казалось болезненно осунувшимся, под глазами проступали темные круги, свидетельствовавшие либо о недомогании, либо о длительной бессоннице.

- Макс, тебе, что, плохо? – смягчившись, заботливо спросила девушка.

Максим не любил вызывать желание заботиться о себе, он отождествлял это желание с жалостью, которую не признавал, поэтому выпрямил спину и картинно приложил руку ко лбу.

- О, да, - тоном, достойным драматического театра, возвестил он, - от лекций по философии я увядаю на глазах, как роза под лучами палящего солнца! А ты вечно заставляешь меня приходить сюда. Совсем меня не бережешь!

Настя прыснула со смеху и осторожно покосилась на преподавателя, которому, как и всегда, до разговоров на последних партах не было никакого дела.

- Ладно, а если серьезно? - недоверчиво прищурилась девушка, пристально вглядываясь другу в глаза.

Максим сделал нарочито возмущенный вид.

- Серьезнее некуда! Каждая такая лекция, между прочим, сокращает мою жизнь на полтора часа. Что, ты думаешь, я здесь шутки шучу?

- Макс, - склонив голову, протянула Настя. Юноша приподнял руки.

- Ладно, все нормально. Не волнуйся за меня, - закатил глаза он.

- Ты плохо выглядишь, - пожала плечами девушка.

- Просто не выспался.

- Опять?

Максим тяжело вздохнул. Бессонница была его верным жизненным спутником. Обычно она длилась не одну ночь и даже не неделю. Это могло продолжаться несколько месяцев, за которые юноше удавалось заснуть на час или два за сутки. В это время Максим остро ощущал себя потерянным, его одолевали гнетущие мысли о том, что само его существование – большая ошибка, и юноша ненавидел себя за это. Еще больше его злило, что он ничего не может поделать со своими ощущениями. Сколько он ни убеждал себя, что нужно мыслить позитивно и искать свое призвание в жизни, грызущий червь сомнения всегда давал о себе знать.

- Послушай, Макс, такая длительная бессонница – это ненормально. Может, тебе обратиться к врачу? – подруга вывела Максима из раздумий.

На это предложение он отреагировал резко.

- А тебе не кажется, что этот аспект жизни студентов в сферу деятельности старосты не входит? – огрызнулся он, заставив Настю вздрогнуть.

- А вот сейчас обидно было! – бросила она и уже потянулась к своим вещам, чтобы пересесть от друга, но Максим удержал девушку за руку.

- Прости, - виновато опустив голову, сказал он, - это действительно было грубо. Я не хотел, ты же знаешь. Просто я…

- Не в себе? – хмыкнула Настя. Максим неопределенно покачал головой.

- Именно. Просто я иногда и так чувствую себя психом, а тут еще ты со своими врачами…

- А, то есть я еще и виновата? – Настя округлила глаза. Юноша застонал и потер руками лицо.

- Господи, женщина, ты меня с ума сведешь!

В аудитории вдруг послышался шелест множества закрываемых тетрадей, и больше половины потока студентов сорвались со своих мест и направились к двери. Максим, радуясь окончанию разговора, тут же схватил свои вещи и положил подруге руку на плечо.

- Я буду внизу, - сказал он с победной улыбкой и поспешил ретироваться.

Девушка закатила глаза и направилась к преподавателю, чтобы тот расписался в журнале. Даже подойдя к его столу и встав почти вплотную к доске, она не смогла понять, что на ней написано. Получив подпись, столь же недоступную для копирования, она невольно улыбнулась, вспомнив вопрос Максима: «Опять неудача дешифровки?». Бегло собрав свои вещи, Настя вздохнула и неспешно вышла из почти пустой аудитории, направившись к месту, где ее обычно дожидались друзья.

***

У самого входа в третий учебный корпус было не протолкнуться. В этом году в институте отменили вторую смену, и студенты всех курсов стали приходить на учебу рано утром, поэтому народу в очередях, столовых, палатках и местах для курения стало ощутимо больше.

Продираясь через непроходимое облако дыма, Настя недовольно морщилась, запах табака всегда вызывал у нее отвращение, но ее друзья курили, и девушка предпочитала проводить время с ними и не демонстрировать свое недовольство.

Найдя своих товарищей у узкой дороги метрах в десяти от входа в корпус, Настя поправила растрепавшуюся челку и прищурилась.

- Опять все без меня убежали, - с деланной досадой протянула она, - нет, чтобы подождать.

Ее лучшая подруга Катя сделала глубокую затяжку сигаретой, с наслаждением выдохнула дым и пожала плечами.

- Не дуйся, - улыбнулась она, обнимая подругу за плечо - зато мы заняли элитное место.

- Угу. Помню я, как меня тут первого сентября водой окатили. Тоже мне, элитное место, - с усмешкой отозвалась Настя, положив голову Кате на плечо.

Максим криво улыбнулся.

- Все не можешь забыть ту поливальную машину? – спросил он с хитрым прищуром.

- Легко тебе говорить, - Настя уперла руку в бок, - это же не ты тогда полдня проходил в мокрых штанах.

- Брось, никто не запомнил твои мокрые штаны, я же их не заснял, - вступил в беседу русоволосый высокий юноша Антон, надвинув очки на переносицу. Он как раз перестал просматривать какие-то снимки на своем фотоаппарате, который всегда носил с собой.

Настя хохотнула в ответ, а Максим погрозил подруге пальцем.

- Я бы на твоем месте оценил, - деловито сказал он и, картинно воздев руки к небу, заговорил почти нараспев, - о, гуру фотографии, благодарю тебя, что не запечатлел мой позор!

Катя и Настя прыснули со смеху, Антон заливисто расхохотался. Даже Денис – молчаливый юноша, до этого что-то упорно изучавший в мобильном телефоне, оторвался от своего занятия и улыбнулся.

- Учись, пока он жив. Макс дело говорит, - подмигнув Насте, сказал Антон.

Девушки ответили другу синхронным покачиванием головой.

Денис недовольно посмотрел на дисплей мобильного телефона.

- Черт, я поесть не успел, - сокрушенно произнес он. Катя уставилась на друга изумленно распахнутыми глазами.

- Опять ты о еде! Ты же ел на прошлом перерыве.

- Ну, я не завтракал, - пожал плечами юноша. Катя хохотнула.

- Тебя послушать, так твои родители кошку кормят лучше, чем тебя.

Денис сдвинул густые темные брови к переносице.

- Ну да, я много ем. Зато не поправляюсь, - с кривой улыбкой отозвался он. Катя возмущенно округлила глаза.

- Я тоже не поправляюсь! – воскликнула она, тут же повернувшись к Насте, - я, что, поправилась?