Наталия Московских - Вихрь (СИ)

Настя снисходительно покачала головой, всем своим видом демонстрируя подруге, что ей незачем переживать из-за веса.

- Я бы тоже не отказался поесть, - заметил Антон, вопросительно кивнув Денису, - сколько до конца перерыва осталось?

- Десять минут, - мрачно отозвался Максим, опередив друга.

- А по расписанию у нас… - Антон прищурился, глядя на Настю или Катю в ожидании названия предмета. Катя недовольно фыркнула и извлекла из сумки сложенный вдвое лист бумаги.

- Вот для кого я, спрашивается, делала эти распечатки? – буркнула она, изучая расписание. Выражение ее лица вдруг сделалось мрачным и подавленным. Настя заглянула в листок и мучительно застонала.

- Михайлова, - протянула она, - и ее адская математика.

- Дифференциальные уравнения? – скривился Денис.

- Они самые, - кивнула Катя, - и кто додумался поставить это последней парой?

Антон с наслаждением потянулся и качнул головой.

- Кому последняя пара, а кому обед. Пойдем поедим? – он толкнул Дениса локтем в бок. Юноша просиял и кивнул.

Катя и Настя возмущенно оглядели друзей взглядом.

- Так нечестно! – воскликнули они в один голос. Максим почесал в затылке и пожал плечами.

- Жизнь вообще несправедлива, - сказал он, закатив глаза. Настя тяжело вздохнула.

- И ты туда же? Макс, ты когда учиться собираешься?

- На этот вопрос однажды ответил один античный мудрец, - с умным видом отозвался юноша.

Катя недоверчиво прищурилась.

- Что же он сказал?

На лице Максима заиграла кривая улыбка.

- Он сказал «не сегодня». Так что да, я пасс.

Настя нахмурилась.

- Ты с нами, Макс? – обратился Денис. Максим покачал головой.

- Нет, идите. Я лучше домой. А то я сегодня носом клюю, а этот изверг, - он указал на Настю кивком головы, - не дает спать на парах. Да и Михайлову моя "активность", - юноша изобразил пальцами кавычки, - не обрадует. Не оберусь потом проблем. А из двух зол, как говорится...

Антон и Денис пожали Максиму руку на прощание и спешно направились к столовой. Настя сочувственно посмотрела на друга и уже собиралась что-то сказать, но он опередил ее, подняв руки.

- Знаю, знаю, я безответственный отброс человечества. Но я перепишу лекцию, честное слово. Не переживай за меня, ладно? Я подойду к вопросу сессии со всей возможной ответственностью…

Девушка вздохнула.

- Все-таки я не так предсказуема, как ты думаешь. Я хотела сказать, что поспать тебе действительно надо. И если это получится, я буду только рада.

Максим просиял и обнял подруг на прощание.

- Увидимся завтра! – сказал он, закинув сумку на плечо.

Проводив друга глазами, Настя постаралась подавить в себе волну неясного беспокойства за него. Ее одолевало какое-то нехорошее предчувствие, но девушка и без того считала свое участие в жизни Максима навязчивым, поэтому промолчала, просто понадеявшись, что с ним все будет хорошо.

***

- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Северянин», - прозвучал плохо записанный, прерываемый помехами голос диктора.

Максим устало прислонился головой к окну. Вопреки его ожиданиям, в вагон никто не вошел, и поезд после объявления станции начал неспешно набирать скорость.

Юноша прикрыл уставшие, раздраженные дневным светом глаза и ощутил в них неприятное жжение. Он потерял счет ночам, которые провел без сна. Дни, когда он чувствовал себя болезненно бодрым, уже миновали, и сейчас усталость и бессилие навалились ему на плечи всем своим весом.

Максим надеялся, что мерный стук колес поезда по стыкам рельс окажет должное убаюкивающее действие и поможет ему, наконец, уснуть. Юношу совершенно не волновало, проспит ли он свою станцию, сейчас сон был единственным его желанием. Впрочем, Пушкино – конечная остановка этого поезда, поэтому Максим решил, что вряд ли проспит, и расслабился.

Прохладное стекло приятно охлаждало его разгоряченное лицо. Юноша начал дышать медленно и ровно, прислушиваясь к стуку колес. Обычно ему прекрасно спалось в транспорте, однако сейчас звук казался ему раздражающе громким, словно каждую секунду он нарастал. Максиму вдруг стало тяжелее дышать, легкие обжигало, будто он жадно глотал зимний морозный воздух, а стук колес перерос в один непрекращающийся гул.

«Чтоб тебя!» - со злостью подумал юноша. В ту же секунду ему показалось, что он с разбега врезался в плотную каменную стену. Максим резко выдохнул от боли и раскрыл глаза, злясь на собственное предательское тело, вздумавшее капризничать, когда он так хотел уснуть.

От того, что юноша увидел перед глазами, у него пропал дар речи, сонливость испарилась, а сердце гулко ударило в грудь. Казалось, за те несколько минут, что Максим боролся с бессонницей, с поездом что-то произошло. Взгляд юноши уперся в металлическую стену, выкрашенную в неприятный ржавый цвет. Повсюду звучал громкий гул, уши закладывало, словно поезд (если это место, конечно, было поездом) несся с огромной скоростью. Там, где только что была дверь в тамбур, сейчас находилась голая стена с едва заметным контуром двери, принцип открытия и закрытия которой Максим не понимал: на ней не было ни ручки, ни стекол, ни каких-либо других отличительных признаков, кроме очерченных в стене линий. Растерянный юноша вообще не до конца был уверен, что этот контур имеет с дверью что-то общее.

У Максима в голове паническим потоком пронеслись тысячи вопросов. Он не понимал, где находится, понятия не имел, что могло произойти за несколько минут. Обстановка вокруг была пропитана хаосом и разрухой. Максиму показалось, что он оказался внутри некоего постапокалиптического кино. Страх сковал его ледяными цепями. Юноша боялся дышать, боялся шевелиться, боялся повернуть голову. В какой-то момент ему даже почудилось, что он не может двигаться, что он остался парализованным среди всеобъемлющего ужаса. Этот страх оказался сильнее и заставил его посмотреть по сторонам.

Первым делом Максим повернулся в сторону окна, к которому только что прислонялся, но вновь обнаружил лишь глухую стену. Юноша невольно подумал, что он оказался запертым в огромной металлической коробке, несущейся в неизвестном направлении. Желудок скрутило от страха, стало нечем дышать. Восстановить дыхание и взять себя в руки стоило неимоверных усилий, и Максим заставил себя посмотреть в другую сторону, чтобы оценить обстановку.

Справа в нескольких метрах от него находилась группа мужчин неопределенного возраста. При ближайшем рассмотрении им всем можно было дать на вид не больше тридцати, хотя спутанные грязные волосы, густые бороды и поношенные одежды прибавляли каждому по меньшей мере пару десятков лет. Кожа мужчин казалась неестественно смуглой, словно в нее въелась многолетняя пыль, на лицах у некоторых виднелись пигментные пятна, какие появляются у людей к старости. Незнакомцы окидывали поезд вороватыми взглядами и, похоже, делили между собой еду. В руках одного из них Максим заметил складной нож.