Людмила Астахова - Кошка колдуна

Но не о том были мысли Диху, иное его тревожило. Первое: кто же третий? Дочь Ллира ясно дала понять: ей ведом носитель третьего Дара, она знает, где его искать. Но знанием этим делиться, похоже, не намерена. Но есть и вторая тревога, еще важнее…

Он посмотрел на Неблагую – все такую же яростную, но еще более прекрасную, чем в его воспоминаниях – и покачал головой. Ее опасения напрасны. Велунд или его альфар не захотят отнять Кайтлин. К чему им смертное дитя, если рядом будет сама Кайлих?

– Ты и впрямь так считаешь, Диху-льстец? – неожиданно спросила она так, словно ответила на его мысли. Впрочем, дочери Ллира не впервой было демонстрировать проницательность, а его собственные мысли, верно, отпечатались у него на лице.

– Ты – прекраснейшая из дочерей Неблагого двора, – напомнил Диху. – Лишь Этне могла превзойти свою мать. Альфары же несдержанны и завистливы, а Велунд – первый среди них. Скольких дев он опорочил, вспомни.

– Возможно. – Кайлих кивнула. – Но я не дева, и опорочить меня куда как сложно. Не так ли?

– Так. Но их будет гораздо больше, чем нас. Нас только двое, и смертные нам не помощники. Устоим ли, если Велунд замыслит недоброе?

– Велунд всегда что-то подобное замысливает. – Сида фыркнула и пристукнула копьем. – Но Велунд – не тот, кто может отвратить меня от задуманного. А тебя?

– А я тем паче не дева. – Диху пожал плечами. – Значит, и Велунда мне бояться нечего. Ладно, – он огляделся, – где ты хочешь устроить вход?

– А хоть бы и здесь. – Сида подошла ближе к скале, прижалась к черному камню и ласкающими движениями погладила холодную поверхность. – Гляди! Он уже сам готов расступиться.

Диху вздохнул. Кайлих оставалась Кайлих. Даже ледяная скала во мраке Тролльхейма не смела отказать Неблагой сиде, если той вздумалось о чем-то просить. Может, потому, что даже камню было известно: после просьб Кайлих переходила не к приказам, а сразу к насилию.

Он положил руку на камень, стараясь не касаться руки Неблагой, но Кайлих, дернув уголком губ, сама накрыла его ладонь своей. Узоры Силы, сиявшие на коже женщины, расплелись, словно разбуженные змеи, и медленно поползли, стекая с пальцев сиды, заставляя сиять и петь каждую трещинку, каждую морщинку древней скалы. Зеленое серебро Силы Кайлих сливалось с его собственным солнечно-огненным золотом. Как тогда. Как всегда. Как и должно было быть до конца времен, если бы…

– Вот только бесплодных сожалений сейчас не надо! – прошипела Неблагая, отдергивая руку. Словно обожглась.

Но начертанный общей Силой узор на скале никуда не делся, конечно. Оставалось лишь придать ему форму. И постучать.

– Молви «друг» и войди, – пробормотал Диху, изумленно рассматривая неожиданный результат. Долгое общение с эмбарр, ее сумбурные мысли и странные ассоциации, а может, погружение в ее мир или в те сказки, которыми дева забивала себе голову, или еще что-то, но…

– Молви: что? – недоуменно переспросила Кайлих и подозрительно ковырнула ногтем одну из сияющих линий, сплетавшихся в изящную арку. Очень, как сказала бы Катя, узнаваемую.

– Ничего, – буркнул немного смущенный сид и пнул каменную «дверь» ногой. – Отворись!

Дверь подалась, но почти сразу замерла, словно раздумывая.

– Любопытное, должно быть, место этот мир, откуда ты вытащил свою эмбарр, – хихикнула дочь Ллира. – Если твои мысли творят теперь такое… О, стоило бы и мне туда заглянуть!

Неблагая пинать камень не стала, зато постучала пяткой копья.

– Как ты там сказал? Молви «друг»?

– Лучше по-другому, – оскалился Диху и рявкнул в приоткрывшуюся щель, откуда уже отчетливо тянуло Альвхеймом: – Эй! Велунд! Отворяй, пока просим еще любезно!

То ли магия наконец сработала, то ли владыка Альвхейма определился с решением касательно гостей, но дверь в скале наконец-то распахнулась.

– Давно бы так, – усмехнулась Кайлих и шагнула вперед.

– А вы чего ждете? – Сид оглянулся на смертных. – Ну-ка, давайте, пока хозяева не передумали.

И последним прошел во владения альфар, не забыв проверить, хорошо ли запечатан проход за спиной.

Катя

С изнанки скалы нас терпеливо поджидало синее-пресинее небо, сверкающие белизной вершин горы, теплый, пахнущий чем-то сладким ветер, цветущие травы и тишина, нарушаемая только пиликаньем кузнечиков. Вечное лето, его самая сочная сердцевина, текущая медленно-медленно, словно древесная смола или мед. Я захлебнулась воздухом, утонула в солнечном свете и ослепла от обрушившейся на меня красоты. И только спустя какое-то время поняла, что тут не так. Несмотря на схожесть пейзажей, это была вовсе не Норвегия и вообще не наш мир. Все вокруг было какое-то… виртуальное, чуть-чуть, совсем капельку, но ненастоящее. Чисто по ощущениям. Будто я живьем попала то ли в мир Скайрима, то ли Варкрафта. Слишком ярко, слишком красочно, слишком много всего и сразу. Я сорвала травинку и стала ее разглядывать: зеленая, сочная, чуть запыленная, сок на изломе, запах и даже вкус, как и положено травинке, но при этом она была какая-то идеальная. И ручей, вдоль которого мы шли, тоже мог бы стать эталоном всех ручьев, настолько правильно он журчал, как бесподобно блестели на солнце его хрустальные струи, прыгающие по самым гармоничным камушкам навстречу безупречной реке.

– Красотища-то какая, – восхищенно пролепетал Прошка, беспрестанно оглядываясь по сторонам и рискуя шею свернуть. – Точно мы в Эдемском саду! Лепота!

– Нет, это вовсе не рай, это Альвхейм, Айвэнз, – на всякий случай уточнил Диху.

Вряд ли он опасался религиозного экстаза, но ненужные иллюзии отрока следовало развеять сразу.

– Тут все настоящее? Или это какая-то эльф… местная виртуальная реальность? – спросила я.

– А что, так похоже?

Сид радостно скалился, словно услышал от меня сейчас самую веселую шутку за последние пятьсот лет.

– Мне почему-то кажется, что все здесь нереальное.

– Графический движок у них на высоком уровне, – хихикнул Диху и добавил уже чуть более серьезно: – И геймплэй тоже, поверь.

Мой далекий предок задумчиво сорвал фиолетовую кисть иван-чая, понюхал и растер в пальцах лепесток цветка.

– Каждый видит в Альвхейме то, что ему ближе и роднее. Ты, я так понимаю, увидела компьютерную игрушку. Возможно, ты права. Для тебя здесь и вправду все немного ненастоящее.

– А для тебя?

– Да, а как тут все выглядит для тебя, сын Луга? – неожиданно встряла Кайлих.

Он отвел взгляд, и сквозь черные ресницы сида блеснула бездонная печаль.

– Выглядит? Нет. Скорее я чувствую себя как в тот год, когда встретил тебя, дочь Ллира. То самое лето, и зелень холмов, и запах трав, и ветер…

Сида что-то буркнула себе под нос, резко развернулась и зашагала вдоль ручья дальше, словно не услышала ответа. Не хотела услышать. Диху немедленно утек вослед за ней. Вот как он это делает, а? Только что стоял рядом, а потом этак изогнулся и – раз! – уже идет по тропинке где-то впереди. А мы втроем – я, Прошка и Кеннет, только стоим и глазами хлопаем.