Людмила Астахова - После зимы [СИ]

С высоты птичьего полета Хито напоминал расколовшуюся надвое тарелку. Возможно потому, что русло реки Ван делало последний резкий изгиб прежде, чем влить серо-стальные воды в море, прямо по центру города. И еще из-за улиц радиально расходящихся от императорского дворца. Вблизи, из окна автомобиля, столица империи выглядела еще менее презентабельно. Дома самое большее полувековой давности, особым способом подрезанные липы — в зимнюю пору уродливые на вид, единичные прохожие, робко жмущиеся к стенам, при виде арайнских патрулей. Последняя гражданская война безвозвратно сгубила уникальный колорит древнего города. В те годы Хито был сожжен дотла, уцелел лишь дворец императора. Огонь не смог преодолеть его высокую и толстую защитную стену. Именно туда и вез капитана Маэду Кая сосредоточенный на своей миссии юноша-шофер. Его бы расспросить о том о сем, незаметно выведав реальную обстановку во дворце, но белая нашивка на левом плече означала, что молодой человек из так называемого «Отряда Правильных». Ничего, кроме патриотических речовок от него ждать не приходится.

— Площадь Сияющей Добродетели, — буркнул шофер не скрывая отвращения к местным напыщенным названиям.

Площадь как площадь, квадратная. Как водится, с памятником одному из великих императоров прошлого — свирепому воителю, опирающемуся на державный меч. Бронза со временем позеленела, голуби были беспощадны, а памятную табличку, похоже, недавно сбили такие же патриоты, как юный водитель трофейного «таби».

Тот словил неодобрительный взгляд капитана в зеркале заднего вида и безошибочно его истолковал.

— А нечего писать, мол, Арайна отныне и навеки принадлежит Ситтори! Теперь-то все наоборот! Непорядок!

— Это было пятьсот лет назад, капрал.

— Да и пофиг.

Спорить Маэда не стал. Еще чего доброго донос настрочит куда следует. В целом не страшно, но и приятного будет мало.

Автомобиль, чуть подпрыгивая на старинной брусчатке, обогнул по широкой дуге статую и подъехал к пропускному посту у подножья огромных ворот, где сутулый лейтенант чуть ли не с лупой проверил все печати и подписи на сопроводительных документах. А потом для страховки еще и перезвонил в Штаб. Маэда задержкой не тяготился ничуть, но это не помешало ему сполна насладиться ужасом в глазах рьяного служаки, когда трубку взял лично генерал армии Найто. Судя по тому, как последовательно бледнел лицом и синел губами бдительный страж, командующий выражений не выбирал.

— Прошу простить, капитан Штаба Маэда, я превысил свои полномочия, — пролепетал лейтенант, когда выволочка закончилась и он смог отдышаться.

— Ничего страшного, вы лишь выполняли свои прямые обязанности. Но командующий очень не любит, когда его отвлекают по пустякам, запомните это на будущее.

Запомнит, куда он денется, но и не забудет из-за кого схлопотал разнос, а заводить врагов так быстро Кай как-то не планировал. Обидно даже.

От ворот к главному дворцу вела аллея из знаменитых красных буков. Их кроны переплелись в вышине, а серебристые толстые стволы походили на колонны, и в свое время капитан Маэда запросто отдал бы несколько лет жизни за возможность пройтись здесь в разгар осени.

Кто знал, что однажды он станет частью всей этой красоты. Генерал Найто объяснил всё предельно просто:

— Кай, — сказал он проникновенно. — У тебя нет официальной должности, но и власть коменданта дворца на тебя не распространяется. Делай, что хочешь, обещай, что угодно, но заставь её подписать бумаги. До начала весны мы должны получить отречение. Иначе…

— Иначе, что?

— У всех будут крупные неприятности, — устало проворчал генерал, протирая стекла очков. — Прежде всего у меня. Но и у тебя тоже.

— Я справлюсь, наставник, я обещаю.

В конце концов, кто ещё в Штабе действующей армии защитил диссертацию в области культуры Ситтори и помнил всех этих бесчисленных императоров поименно? Кто мог отличить поэзию ранней Белой Эпохи от стиля поздней Багряной? Генерал Найто знал Кая с времен учебы в Высшей Военной Академии и лично рекомендовал Главнокомандующему как наиболее подходящего кандидата для важной миссии.

Аллея вывела к круглой площади перед зданием, похожим на исполинское белковое пирожное. Кружева резьбы по камню, позолоченные фигурки мифических животных и птиц в нишах, ажурные решетки на окнах — единственный в своем роде уцелевший образец из Золотой эпохи, когда над империей Ситтори, как считалось, никогда не заходило солнце. Ей тогда принадлежала буквально половина мира.

— Тут всё опечатано, чтобы свои же не разворовали, — сообщил водитель и почему-то добавил. — Говорят, внутри даже нужники из чистого золота.

Маэда мысленно пообещал, что обязательно устроит экскурсию по Главному дворцу для солдат и офицеров охраны, прежде, чем его сокровища вывезут в Арайну.

— А где содержится императрица Химара?

— В личном дворце, где ж еще? Там сейчас все живут. Остальные палаты тоже опечатаны и под охраной. Комендант Хори сначала хотел занять казармы императорской гвардии, но решил не разделять наших людей. Мало ли…

Если верить справочникам, дворцовый комплекс состоял из сорока зданий, из которых девятнадцать дворцов, три храма, а остальные — подсобные помещения. Плюс оранжерея, два фруктовых сада, пять парков и шесть прудов, а также причал с прогулочными яхтами и лодками. Маэда собирался осмотреть всё это в подробностях, невзирая на зимний сезон. Раз уж выпала такая удача, грех не воспользоваться.

— Тогда сначала едем во дворец императрицы, представлюсь коменданту Хори, а затем проедемся по округе.

— Как прикажете, капитан Штаба.

Капрал… как там его бишь? Капрал Коико, судя по тону, предпочел бы навернуть супа и поболтать с дежурными по гаражу.

— Тебя звать как?

— Этам, господин капитан.

— Просто отдашь мне ключ от машины, Этам, и свободен до завтрашнего утра.

Мальчишка благодарил так жарко, что Каю стало немного стыдно за свою неискренность. Ему-то хотелось поскорее избавиться от общества фанатично настроенного юнца.

Дворец императрицы, носящий поэтическое название — Дивная Песня, строили в середине прошлого века, когда в моде был аскетизм, а потому обошлись без завитушек и позолоты. По строгому фасаду прежде плелась лоза дикого винограда, но какой-то недоумок приказал её срубить и ободрать. Зачем? Чтобы царственная пленница не сбежала через окно в ночи? Какой идиотизм.

Хорошо хоть парк перед центральным входом не тронули. Так Маэда и сказал коменданту Хори при личной встрече.

— Арайна собирается задержаться здесь надолго, а по возможности и навсегда. Этот дворец является всемирным культурным наследием, которое теперь под нашей опекой. Вы осмелились бы вырубить священные сады на склонах Алаоки? Нет? Прекрасно, потому что это то же самое.