Людмила Астахова - Кошка колдуна

Диху при этих словах хохотнул в голос. Уж кем-кем, а друзьями альфары и племена Богини никогда не слыли.

Кайлих прищурилась и покачала головой.

– Не заговаривай мне зубы, Велунд! Недоразумение? Шутка? Отрезать ли мне сейчас пару бубенцов, которыми ты так гордишься? Это тоже станет неплохой шуткой!

А тетушка Шейла еще как могла и на голову укоротить, и на бубенцы обездолить.

– Шутить ты всегда была горазда, Кайлих. Но прежде чем обвинять меня в вероломстве, которое я еще не совершил, вспомни: поединок между моими ярлами и твоим защитником еще не завершен!

– Завершен, – возразил Диху, вновь привлекая к себе внимание.

И верно, Оддвар ярл, опрометчиво метнувший в Кайлих свое копье, отступил на несколько шагов, и хоть место боя и не было огорожено, каждому было ясно: обезоруженный альв признал поражение. Второй же, гордый Кари ярл, все еще скалил зубы и ворчал, но меч его в правой руке был опущен, а левой он зажимал рану в животе. И по всему было видно, что на одной только гордости Кари ярл долго не продержится.

– Поединок завершен, и я победил, – сказал Диху. – Но, впрочем, могу и продолжить. Могу и добить. Но лучше бы тебе, Велунд, выслушать речи Кайлих внимательно и не перебивая. А после сделать, как она хочет.

– Что ж… – Велунд с досадой покосился сначала на своих воинов, потом на Кайлих и выдавил улыбку. – Шутка и впрямь затянулась. Так чего же ты хочешь, дочь Ллира?

– Того же, что и раньше. – Кайлих предусмотрительно не спешила убирать копье. – Открой нам ворота и позволь пройти.

– Пусть так…

– Погоди! О проходе мы договаривались до того, как ты оскорбил меня и моего мужа. Теперь сверх прежнего договора я хочу еще и виру.

«А вот это по-нашему! – не удержался и одобрительно хмыкнул Кеннет. – Чьи яйца, то бишь бубенцы в беде, тот пусть и раскошеливается».

Велунд промолчал, позволяя ей продолжать.

– Альфкель-изгнанник теперь мой. Оставь его, не преследуй ни его домочадцев, ни его самого и позволь ему уйти из Норге, если он того захочет.

Все же сиды помнят добро и зло, хотя и нечасто признаются в этом, особенно людям. И горцу было приятно слышать эти слова Кайлих. Они с Лунным Ярлом дрались с троллями бок о бок, Ленэ угощала пирогами и перевязывала ему раны, значит, не чужие они теперь.

Альфары снова зароптали. Вломиться на пир, угрожать копьем и браниться – это одно, это в порядке вещей и вполне под стать сварливой дочери Ллира. Но вот портить конунгу забаву – это совсем другое.

– Ты всех шелудивых псов и негодных рабов решила собрать? – проворчал Велунд, но все-таки кивнул. Осторожно, чтобы самому не напороться на оружие сиды. – Пусть так! Убирайся и этих всех уводи. И паршивца Альфкеля забирай. Пусть он тебе пятки чешет, или хвосты крутит твоим коровам, или зачем еще такой негодный раб может быть нужен… Я открою врата.

Клясться Велунд не стал, да это и не требовалось. Для альфар нет особенной разницы между священными клятвами и простыми обещаниями – и те, и другие они забывают одинаково легко. Но сейчас преимущество было на стороне детей Дану, и лучшей гарантии не требовалось. А потом… Потом видно будет. Никто и не сомневался, что владыка Альвхейма так просто этот случай не оставит.

«Пырнуть бы его сейчас, пока случай удачный представился, – размышлял Кеннет. – Сам же напросился. Делов-то – чуть сильнее острием копья надавить». И вовсе не потому, что Маклеоды какой-то особой кровожадностью отличаются, а по здравому рассуждению. Униженный враг втрое опаснее просто побежденного, это и ребенок понимает. Оставлять же за спиной скрипящего зубами от злости оскорбленного конунга этих бледнорожих сволочей попросту опасно. Но дочь Ллира только что доказала, насколько была дальновидна и дерзка, рискнув явиться в Льюсальвхейм в явном меньшинстве. И горец ей поверил. Снова.

Диху

Из чертогов Велунда сиды не выходили – отступали боевым порядком. Кайлих впереди, Катя и Прошка в середине, Кеннет, сам себя назначивший в арьергард, следом. Диху прикрывал отступление. Побитые и раздосадованные альфары шипели и чуть ли не плевались вслед, не скупясь на откровенные пожелания и цветистые проклятия. Но в спину не ударил ни один, что само по себе было весьма странно и вызывало подозрения. До последнего мига Диху не верил, что Велунд их так запросто отпустит. Не верил и ждал, даже почти мечтал услышать лязг мечей или свист летящей куда-нибудь под лопатку стрелы. Поединка оказалось мало, чтобы унять пожар в крови сына Луга. Ему ведь понравилось! Настолько, что Диху не отказался бы и повторить бой, еще разок сплясать с альвами – и можно даже не с двумя, а со всей конунговой дружиной!

Потому что, когда он сражался, Кайлих не просто смотрела на него – она его видела.

Потому что впервые он дрался не против дочери Ллира и не вместе с ней, а за нее.

Как выяснилось, оно того стоило. Непонятно лишь, почему он раньше не догадался, отчего не встал когда-то один против всей родни – за нее. И за Этне.

Та давняя слабость саднила до сих пор, как засевший меж ребер наконечник стрелы.

Но сейчас, встречая льдисто-зеленый взгляд Кайлих, взгляд, в котором удивление постепенно уступало место гордости – за него, видит Богиня! – Диху всем существом своим чуял: рана все-таки начала зарастать.

Кайлих не простила и не забыла, но гордая дочь Ллира нашла в себе достаточно мудрости, чтобы протянуть ему руку. И ей хватило чего-то, чему Диху все никак не мог подобрать имени, чего-то неуловимого и мало свойственного детям Дану… Нашлось на дне сердца Кайлих-жестокосердой что-то, чего Диху не мог понять. Или опасался поверить.

Может, любовь?

Сида пренебрежительно фыркнула, словно услышала эти мысли, хотя он их старательно прятал. Но смешок у нее почему-то вышел совсем не обидный, и не горстью льдинок, летящих в лицо, а несвойственным Неблагой теплом отозвался этот смех в ушах Диху. Домашнее какое-то фырканье, родное и – пощади, Богиня! – доброе.

Он тряхнул головой, с усилием подавив желание прочистить как следует уши. И заодно глаза. Неужто недолгий визит в Альвхейм так изменил все? Вот уж погостили так погостили! И не благодарить ли теперь Велунда?..

– Не обольщайся, – проворчала сида не оборачиваясь. – И не расслабляйся. Мы еще не покинули владения Кузнеца. И никто не может поручиться, что Велунд сдержит слово. Как знать, куда может завести тропа, которую он нам открыл.

Диху молча улыбнулся ей в спину. Плевать! Теперь, когда в ледяных очах дочери Ллира притаилось это невозможное, невероятное тепло, ему все казалось нипочем. Без сомнений и колебаний он шагнул вперед, туда, где, словно маяк, призывно мерцал наконечник копья Кайлих.

Катя