Екатерина Рысь - Печать богини Нюйвы

– Я вам отвечу, госпожа хулид… наша небесная госпожа, – молвил конфуцианец, поравнявшись с Люсей и Пэй-гуном. – Все дело в вас. Вы, госпожа, – наша гарантия относительной безопасности.

– Да ладно? – вытаращила глаза девушка. – Это еще почему?

– Попытайтесь подумать: а есть ли смысл убивать человека, который и так уже стоит одной ногой в могиле? – тонко усмехнулся Цзи Синь, ненавязчиво демонстрируя интеллектуальное превосходство. – Всем известно, что тот, кто спутался с хулидзын, долго не живет.

Лю коротко хохотнул и подмигнул бесстыжим карим глазом. У-у-у, коварный прагматик! Люся демонстративно поджала губы.

– Ах так вот почему вы меня решили всем показать?

– И поэтому тоже, – не стал отпираться стратег. – Слухами полнится вся Поднебесная! А поскольку все чжухоу уже знают, что Пэй-гун что ни ночь, то проводит с лисой, а что ни утро, то все бледнее он и слабее…

– Серьезно? – «Лиса» выгнула бровь и испытующе заглянула в лицо давящемуся от смеха Пэй-гуну. – Любопытно, и в каком это месте он побледнел и ослабел? Я уж даже не спрашиваю, откуда это ведомо чжухоу…

Цзи Синь глянул с укоризной: мол, женщина, конечно, создание глупое, но не настолько же!

– Я очень постарался, чтобы каждый из ванов узнал о болезненном пристрастии Пэй-гуна, – изрек он с таким чопорным видом, будто пристрастился Пэй-гун к эфирчику с кокаинчиком. – Поэтому чжухоу и даже хитроумный Сян Лян не захотят марать руки и убивать нас сегодня. Они просто подождут, пока брат Лю сам себя погубит, расточив весь ян в общении с лисой.

– Понятненько… – протянула Люся. – Будущий мертвец – лучший союзник, тут сложно поспорить.

– И госпоже не стоит опасаться за свою жизнь. Никто из наших… грядущих союзников не рискнет связываться с лисой или причинить ей вред.

– Что не может не радовать, – проворчала не слишком польщенная такой двусмысленной славой «хулидзын». – О! Вот и ставка чжухоу, да? Солидно! А стягов-то, стягов!

– Чу, Ци, Вэй… – прищурившись, разглядывал флаги Лю. – Ого, и даже Чжао! Сун и Хань не видно, но оно и понятно, мы за них… А вообще, негусто. Думал, Сян Лян больше ванов собрал.

– Сколько есть, все наши будут, – обнадежила Людмила и поделилась оптимизмом, припомнив подходящий к случаю лозунг: – Чжухоу всей Поднебесной, соединяйтесь!

Лю Дзы и Сян Юн

Пэй-гун не понравился Сян Юну сразу. С первого взгляда. И чувство это было полностью и целиком взаимным. Слишком тот низко кланялся и так весь лучился дружелюбием, что впору зажмуриться. И от этой притворной, насквозь лживой сердечности было ни спрятаться, ни скрыться до такой степени, что в конце концов генерала Сяна потянуло назвать вчерашнего крестьянина братом. Разумеется, младшим. Но зато самым храбрым.

В ответ Пэй-гун торжественно поклялся чтить Сян Юна как родного, но давно утраченного отца, а Сян Ляна – как отца его родителя, то бишь дедушку. И так – до скончания времен. Обещание, говорившее знающим людям, что на их глазах происходит первая встреча двух смертельных врагов. Куай-ван – тот даже прослезился от умиления.

А после всех положенных приветствий и заверений, когда заздравные чаши пошли по четвертому кругу, а князья, ваны и генералы расслабились и тревожное шушуканье сменилось чавканьем и сытой икотой, Лю понял, что и бешеный Сян Юн отнюдь не так прост, как про него говорили. Поначалу-то чусец улыбался так, будто вот-вот в горло вцепится и перегрызет, играл желваками на скулах и очами сверкал, но быстро смирил норов. И принялся демонстративно так потчевать «братца». И если бы только самому Лю генерал Сян приказывал раз за разом подносить вино! Нет, он же и притихшей хулидзын собственноручно чашу наполнял, да еще и подмигивал. «Лисица» то и дело переглядывалась с сестрой и, изводясь от нетерпения, сама не замечала, как осушает чарку за чаркой. Почуяв, что у него самого челюсти свело от внезапного и острого приступа гнева, Пэй-гун решил, что с этой недружеской пьянкой пора заканчивать, а серьезный разговор, наоборот, начинать. Но остальные высокие гости пялились мутными от подозрений очами, и на Лю вдруг накатила волна веселой злости. Ну ладно, могучие ваны! Хотите позабавиться, глядя на потуги грязного смерда сравниться со знатным князем? Сейчас-сейчас.

Для начала Пэй-гун прикинулся счастливым и пьяным. И от вина, и от ласкового приема, и от радости восседать рядом с таким знатным и отважным героем, как генерал Юн.

– Этот жалкий крестьянин смиренно ожидает ваших наставлений, уважаемый брат! – наклонившись поближе к надменному чусцу, молвил Лю, блестя глазами и расплескивая вино из чаши – аккуратно, чтобы «брата» не облить, а то еще зарубит, пес бешеный. – О! А кстати! Уважаемый брат, а давайте в честь нашего счастливого воссоединения… кого-нибудь того… чего-нибудь… О! Давайте Пэнчэн возьмем, а?

Ваны Ци и Чжао тревожно переглянулись, внезапно протрезвев от такой резвости, и стали поглядывать на обреченного вскорости помереть Пэй-гуна с некоторой опаской. Этот лихой бандит да в союзе с бешеным чусцем такого навоюет, что всей Поднебесной мало не покажется. Еще до того момента, как хулидзын пожрет его ян на корню.

– Ведь чё там брать-то, а? – Лю решительно взмахнул рукой, чисто случайно заехав краем рукава по носу излишне любопытному соседу – мордастому генералу из Вэй. – Вам да мне – на полдня работы! Как – ик! – как свинку зарезать, делов-то! А ежели господа… – он осклабился в сторону других чжухоу, – труханут маленько, так мы люди не гордые, мы и сами возьмем!

Лю Дзы, словно вдруг напрочь утратив всякое воспитание и уважение, заговорил словесами, которых и последний мясник постыдился бы. Ну а что с ошалевшего от внезапной чести хамоватого простофили взять?

– У меня ж как заведено? – разглагольствовал он. – Я – Пэй-гун! Если пью, то первая чаша – брату! Если город беру, то лучшая баба… э… то есть доля – тоже брату. Чтоб по-честному. Может, обсудим с глазу на глаз, братан… ик… уважаемый брат?

А Сян Юн был бы и рад напиться, но никак не получалось, горячая печень не давала вину сделать свое дело. К тому же дядя Лян не зря столько лет вбивал в его голову азы политической стратегии. Эти знания и захочешь – не пропьешь. Как тут не понять, что его новоявленный «младший братец» точно так же трезв и готов говорить немедленно и по существу.

– О! Гляжу, мой любимый младший брат устал с дороги, и вино ударило ему в голову, – громко сказал Сян Юн.

– Негоже хозяину мучить гостя, – подыграл ему дядюшка.

Генерал, как бы в поисках подходящей кандидатуры, оглянулся и вроде как случайно наткнулся взглядом на хулидзын:

– Добрая госпожа ведь поможет мне?

– О! Точняк! – радостно всплеснул руками Лю, заодно опрокинув десяток плошек и один кувшин – исключительно от неумения носить дорогие одежды. А то, что вэйского генерала вином облил, так это по чистой случайности.