Вадим Крабов - Колдун. Из России с любовью

Якобы амнезия после отравления – чистейший блеф. Права была психиатр из Закутка, она единственная из специалистов сомневалась. Были еще непонятные сутки в Красноярске. Темнит Зина, упорно темнит, а в других вопросах вполне искренна. Местные сотрудники допросили чету Кравцовых из Омска, которых видели за одним столиком с Егором и Зиной. Они знакомство отрицают. Просто так подсели, от скуки, и те молодожены были не против. К тому же столик один и обслуживался, остальные прибирались. Характеризовались Кравцовы со всех сторон положительно – уважаемые люди в городе. Не понравилась Шувалову эта бумага, пахла отпиской местного сотрудника. Надо будет самому их копнуть.

Не любил подполковник молодое поколение чекистов. Мало кто из них шел служить в органы за идею. Дело было не в старческом брюзжании, он видел, что… не горят глаза у многих молодых. В его годы такого не было. Оборотни они или нет, судить не ему, но такие вот отписки стал встречать в своей службе все чаще и чаще.

Больше всего Шувалова поразили не разрезанные непонятно чем трупы, не амулеты, от знакомства с которыми у паранормалов волосы вставали дыбом, а найденные в доме Зины деревянные мечи. На него дохнуло фэнтези. Он затряс головой, отгоняя наваждение.

Были найдены не только деревянные егоровские изделия, но и сектантские. Они были не только каменные: нашлись еще два аметиста в приборах с электрической схемой и странная старинная брошь с черным агатом. Были еще три наконечника арбалетных болтов и финка, от которых экстрасенсы шарахались, и лишь Роза ответила наиболее понятно: «В них сидят злые духи, они забирают души людей. Душа Белого щамана оказалась им не по зубам». Сергей Вениаминович, начальник отдела «П», предложил завербовать шаманку, и Шувалов склонен был его поддержать.

Брошь и наконечники с ножом исследованию не поддавались, а вот каменные амулеты работали – держали пули! За исключением трех «севших». Стал понятен большой расход патронов на месте убийства. Случайно выяснили и назначение электронных устройств: они подчиняли стоящего рядом человека. Жертва выполняла команды хозяина амулета, правда, заряд одного устройства быстро кончился, поэтому второй экземпляр больше не включали. На владельца каменного талисмана прибор не действовал. Если все это поставить на службу Родине, то… голова кружилась от открывшихся возможностей.

Сильно смущало занятие убитых сатанистов, очень сильно. Рядом с лагерем обнаружили целое кладбище, братскую могилу с без малого сорока трупами. Все – старики и старухи с колотыми ранами в сердце. Из-за особенностей климата даже самые старые тела полуторагодичной давности сохранились в прекрасном состоянии.

На сатанинские секты по всей стране объявили охоту, особенно на организации с древнеегипетским уклоном. Самой крупной оказалась «Храм Сета», но человеческих жертвоприношений у них не обнаружили. Зато вокруг троих ныне убитых добропорядочных сотрудников одного частного института постоянно пропадали люди, и пару раз находили заколотых (беременных!) старух, но троицу никогда не подозревали! Несколько раз их вызывали в милицию, но после сразу прекращали дела – почти все жертвы были бомжами. Теперь, после открытия подчиняющих приборов, стала понятна причина отсутствия подозрений. На данный момент ФСБ осторожно просеивала все контакты этой «черной» тройки, как и контакты остальных опознанных сектантов. В стране и за границей их оказалась масса.

Егор и сектанты использовали для магии общую энергию, жизненную силу, по определению Розы Верхотуровой. Егор – свою, а сатанисты – чужую. Энергию забирали вместе с душой, утверждала Роза, но это никак не проверишь. Некоторые эксперты сомневались в ее существовании в принципе.

Ох уж эти «П»-эксперты! Они не отходили от тела Комеса, пока их не отогнали, убедившись в полной бесполезности. Да и медики разводили руками. Возможно, это и был легендарный летаргический сон. Дыхания нет, сердце бьется четыре раза в минуту, кровоток еле-еле угадывается, температура тела – комнатная. При этом анализы относительно нормальные. Сердце здоровое, мозг девственно чист. Удивительно! Выборочная биопсия показала, что клетки живые, но словно спящие – мечта космических путешественников: анабиоз. Один молодой врач наобум поставил капельницы с питательными растворами и через два дня поразился: тело начало медленно молодеть. Все участники проекта «Мерлин», а именно в него переросло дело Егора Комеса, вздохнули с облегчением. Убийства ему практически простили.

– Зачем же вы меня обманываете, Зинаида Ивановна? – спросил довольный Александр Сергеевич на очередном допросе. В последние дни они стали редкостью, а «злой» Виталий Леонидович и вовсе пропал.

– В чем? Я рассказала все, что знала, по нескольку раз рассказала. Как вы мне надоели… – упавшим голосом ответила Зина.

Она маялась от безделья в своей одиночке. Единственное спасение – книги. Библиотека в тюрьме изобиловала фантастикой, и ею девушка увлеклась всерьез. Она напоминала о Егоре, и горячее желание увидеть его, пусть и бездыханного, не утихало.

– Не скажите, мы так и не разобрались с Красноярском. Каждое слово лжи оттягивает для вас встречу с… мужем.

– Что вы меня мучаете! Мне нечего добавить, я все сказала! Шантажировать беззащитных девушек низко. У вас у самого дети есть? Наверное, моего возраста.

– А что вы хотели от «застенков КГБ»? Рыцарского отношения? – Шувалов довольно улыбался. – Что ж, раз вы такая забывчивая, я вам помогу. О чем разговаривал Игорь со своей матерью? – спросил неожиданно резко, буквально придавив девушку тяжелым, как молот, взглядом.

– Я вам все рассказала… – автоматически произнесла Зина и заткнулась. Сжалась под тяжелым взором следователя.

– Он не рассказывал вам про июльское убийство в …нске? Тогда он с гордостью носил имя Игорь. Где он потом скрывался, не просветите?

Девушка вдруг разревелась. Неожиданно, резко, навзрыд. Ей стало до ужаса обидно. Она искренне надеялась, что происхождение Егора не всплывет, что не поймут подложность документов, к Сергею не подкопаются, но оказалось, что самое обидное не это. Следователь знал о прошлом Егора гораздо больше чем она, его жена! Это было невыносимо мучительно. За две недели она так срослась с ролью единственной жены, что… ее больно ударило невольное напоминание о собственном месте.

– Прекратить истерику! – рявкнул следователь. – Меня игрой не проведешь; где он был три недели?!

Но Зина не могла успокоиться. Сквозь слезы она истерично прокричала:

– Я не знаю!!!

Шувалов налил в стакан воды и выплеснул его в лицо девушки. Она задохнулась, закашлялась, и плач сам собой прекратился.