Фёдор Соколовский - Рыцарь Шестопер. Новый дом

Высшая знать королевства боялась маршала намного меньше. Считали, что уж они-то всегда выкрутятся или откупятся. Но в душе тряслись до онемения конечностей. Да и пример предшественника герцога Изенгари говорил о многом. Тоже мнил себя пупом земли, да по глупости влез в назревающий заговор. А потому все равно был казнен особенным, экзотическим способом, о котором поведали вернувшиеся из дебрей Южной Африки миссионеры.

Поэтому, когда Лещук начинал говорить, его никто не пытался перебить или отвлечь, кроме короля, королевы и казначея. А! Еще и принц, бесшабашный, никого не уважающий и никого не боящийся, позволял себе спорить, а то и ругаться с «дядей» Лещом. Но он сегодня отсутствовал, и короткая речь прозвучала в полной тишине:

– В этом деле много спорных и неясных моментов. Но ведомство, подчиненное мне волей вашего величества, ведет кропотливую работу над выяснением всех… – Он сделал паузу и со значением повторил: – Всех обстоятельств без исключения. Но уже сейчас могу подтвердить, что монаршее помилование для рыцаря Шестопера следует объявить немедленно. И прекратить его розыск. Причем мы сейчас выясняем, кто конкретно отдал приказ уничтожить рыцаря на месте поимки как особо опасного преступника. И кто объявил огромную сумму награды за его голову. Уже допрашивается жестко чиновник, распорядившийся перевести доблестного воина в общую тюремную камеру. По негласному уговору сидящие в той камере уголовники убивали всех, кого к ним заталкивали. Как только дело, взятое мною со вчерашнего дня под личный присмотр, будет завершено, я напрошусь к вашему величеству с докладом.

Оба герцога вновь налились кровью, покраснели от еле сдерживаемых эмоций и гнева. Но сумели задавить в себе рвущиеся наружу фразы и возражения. Похоже, решили действовать иначе.

Король, от внимания которого не укрылась их реакция, хмыкнул, пожал плечами и согласно кивнул:

– Хорошо, подожду! А вот насчет помилования… Что ты думаешь, дорогая?

Такое обращение к супруге он позволял себе на людях только в узком кругу Малого Совета. Ибо за исключением одного человека все здесь были родственниками и близкими друзьями. Да и королева всегда отличалась душевностью, искренностью и не терпела официоза вкупе с излишним пафосом.

Вот и сейчас она не столько излагала свое мнение, сколько рассуждала вслух:

– В самом деле, здесь много неясностей. И я бы никоим образом не спешила с помилованием какого-то там рыцаря. Величина он ничтожная, а вот резонанс может получиться огромный. Этак каждый станет думать, что его оправдают легко и быстро, и начнет творить жуткие безобразия.

Она сделала паузу, величественно обводя взглядом всех присутствующих. Герцоги сразу подтянулись, успокоились, закивали степенно, словно соглашались с самой Макошью. Казначей опять с трудом удержался от зевка. Маршал Лещук пялился на королеву с глупой, бесшабашной улыбкой, за которую кого иного могли и в тюремные подвалы бросить. Начальник личной охраны сидел насупившийся и нахмуренный. Сам монарх изображал на лице полное внимание, хотя уголок его губ чуть дергался от сдерживаемой улыбки.

– Да и огромное количество людей, замешанных в связях с этим Шестопером, это неспроста. Наверняка зреет очередной заговор, в котором они все могут принять самое непосредственное участие. В связи с этим и с целью полной безопасности нашей династии у меня категоричное требование: немедленно удалить из столицы всех без исключения людей, которые так или иначе сталкивались с этим рыцарем! Немедленно! Этой же ночью! Иначе последствия могут оказаться невероятно трагичными! Об этом мне шепчет собственная интуиция и подсказывает огромный жизненный опыт.

Она, естественно, была умной женщиной, образованной, тактичной и прочее, прочее, прочее. Но зря она упомянула о своем опыте. Теперь уже у короля дрожали оба уголка губ, и он прикрыл их пальцами, словно поглаживая. Ему уже все стало ясно. И воспоминания прекрасной молодости промелькнули перед его мысленным взором. Умопомрачительная история настоящей любви и романтических приключений всегда вызывала у него умиление и небольшое умственное отупение.

Тогда еще молодой принц Ярик с парой своих друзей пустился в очередной загул. Веселились уже третий день и как раз развлекались в весьма пристойной таверне столицы. Облаченные скромно, но опрятно, они расслаблялись среди людей инкогнито и вели себя как купчишки средней руки. Тратили много, щедро и бесшабашно, и поэтому заявление Жулина грянуло как гром с ясного неба:

– Э-э-э, друз-з-зя! – Язык у него заплетался, но слова еще угадывались опьяненным сознанием. – А деньги-то у нас тю-тю, кончились!

Лещук заржал, как конь, а принц чуть не прослезился:

– Как же так?! А кто будет за все это расплачиваться?

– Понятия не имею…

– Где деньги-то?! Виконт, колись!.. – давил на друга будущий самодержец.

– Мм?.. Кажется, меня обокрали, – признался будущий казначей, потирая лоб и силясь что-то вспомнить. – Точно! Когда мы шли сюда через рынок…

Хохочущий Лещук выдавил из себя:

– Позор-то какой! Мы!.. И не заплатим?! Гы-гы-гы! Были бы девками, хоть бы натурой рассчитались, а так… Гы-гы! Хоть попрошайничать начинай.

– Ты предложил, ты и показывай, как это делается! – заявил Ярослав, помня старую аксиому: «Инициатива всегда наказуема исполнением предложенного!» – Пошел! Начинай с наших собутыльников и… э-э-э… собутыльниц!

Ну да, гуляли они не одни. К такой лихой, щедрой компании, как к комку снега, всегда прилипают любители поразвлечься на халяву. Причем принца в лицо никто из простого народа не знал, и отыскаться нежданному благодетелю было бы сложно. А уж заявлять о себе было вовсе не к лицу наследнику великой династии Хорфагеров.

Но его-то друзья все знали! И за свои слова привыкли отвечать.

Вот потому будущий маршал и начал клянчить, обращаясь к собутыльникам:

– Други! У нас деньги кончились. Кто поможет рассчитаться? Завтра вернем все до медяшки. Э! Куда вы?..

Естественно, что все собутыльники разбежались, как тараканы. А девушки еще и обвинили в скаредности, тупости и неуважении к их неземным прелестям. Уже тогда, будучи истинным Клещом, Лещук на этом не остановился. Ползая на коленях (ибо стоять уже толком у него не получалось), он под хохот и насмешки друзей приближался ко всем без исключения компаниям, вкушающим в таверне. И настойчиво твердил:

– Помогите, люди добрые! На рынке меня обокрали, расплатиться теперь нечем. Клянусь, что завтра отдам.

Кто делал вид, что не замечает неудачника, кто откровенно издевался в ответ, а кто звал хозяина заведения и требовал гнать взашей пьяного попрошайку. Но большинство откровенно ржало и давало дельные советы, как надо правильно просить милостыню. Хозяин пребывал в сомнении. Парни у него уже во второй раз, в первый заплатили сполна и щедро. Да и сейчас они не буйствовали, а скорее веселились, публику больше развлекали, чем нервировали.