Василий Сахаров - Ведун

– Кольчугу мне! – наконец оторвавшись от окна, потребовал князь.

Приказ был выполнен. Вартиславу помогли надеть броню и затянуть ремни. Он прикрыл голову превосходным миланским шлемом, напоминающим ведёрко, с крестообразными лицевыми щелями, в левую руку взял треугольный щит, на котором красовался вставший на дыбы грифон, а в правую – отличнейший рыцарский меч.

– Я лично приму участие в бою.

И, не обращая внимания на телохранителей, которым предстояло его прикрывать, князь направился на площадь. Но стоило ему выйти на порог, как вновь перед ним предстал Лауде. По лицу сотника из-под наспех надетого остроконечного шлема-шишака со стрелкой для защиты носа текла тёмно-красная струйка крови, и он без колебаний толкнул князя обратно в дом. Вартислав Грифин хотел было накричать на Генриха, но старый вояка выдохнул:

– Конец нам! Я же говорил, что это ловушка!

– Какой конец?! – возмутился Вартислав. – Что ты мелешь?!

– Поднимись на крышу, княже, и сам всё увидишь. – Обессиленный сотник повернулся к одному из телохранителей и кивнул на заряженный арбалет, который находился у того в руках. – Готовьте ваши самострелы, сейчас наших прикроете. Если есть ещё что-то стреляющее, всё сюда тяните, пригодится.

Телохранители метнулись к своим ковровым сумкам, а Вартислав в сопровождении двух воинов по узкой лесенке поднялся на крышу и обомлел. Бортничи были окружены со всех сторон. Из леса выходили небольшие группы местных жителей, которые прибежали на помощь землякам с охотничьих заимок, и с ходу кидались в бой против дружинников. Но лесовики были далеко не самой главной опасностью для воинов, которые могли перебить их всех. Основная проблема была в других противниках, которые приближались к деревушке по дороге. Один отряд – около восьми десятков всадников на неплохих лошадях, с хорошим оружием и в добротной броне, по виду варяги. Второй, идущий по следам княжеской дружины, – около двухсот смердов и десяток витязей Триглава. И что было особенно плохо, над ними реяло расчехлённое боевое знамя языческого бога, чёрно-красное полотнище, украшенное древними знаками, с несколькими длинными плетёными косицами на верхушке.

«Дело дрянь. – Князь как-то сразу сник и задал себе вопрос: – И что теперь делать?»

Ответа не было, и, помянув недобрым словом епископа Адальберта, который утверждал, что после уничтожения храмов язычники, как обычно, забьются в болота и не посмеют оказать ему сопротивления, Вартислав сбежал вниз. Он подскочил к Лауде, прижал его голову к своей и прошептал:

– Вырваться сможем?

– Поздно, – копируя шёпот князя, ответил сотник. – Пробиться сможем только все вместе, а дружинники по деревне разбежались, пока их в кулак соберём, время уйдёт.

– До наступления ночи всего ничего осталось. Можем попробовать уйти в темноте.

– Нет. Колечко уже замкнулось. Судя по всему, на нас специально засаду готовили. Так что единственный шанс уцелеть – это послать пару ловких парней в Грифиц и Колобрег. К утру кто-нибудь из них будет на месте, а к полу дню подойдут резервные сотни.

– А мы продержимся столько времени?

– Должны. Иначе никак.

– Хорошо. Командуй…

Лесовики, которые ещё удерживали добрую треть зданий в Бортниче, получив поддержку, под командованием витязей Триглава перешли в наступление. К тому времени уже стемнело, и схватка шла в полной темноте и местами при свете факелов. Резкие быстрые тени группами перемещались по деревне и насмерть схватывались в проходах между домами и в помещениях. Свистели стрелы, звенела сталь, ржали кони, многие из которых в суматохе и неразберихе боя получили раны, стонали умирающие воины. Однако продолжалось всё это недолго. В течение часа язычники, среди которых самыми активными, разумеется, были витязи Триглава, загнали христиан в здание, где держал оборону князь. Вот только пробиться внутрь они не смогли. Дружинники встретили идущих в атаку наёмных варягов и лесовиков выстрелами из арбалетов и трофейных луков, а Лауде организовал правильную контратаку, которая сбила наступательный порыв местных жителей, рванувшихся на врага без поддержки храмовников.

На некоторое время в деревушке наступила тишина. Лошадей княжеской дружины вывели в лес, раненые лесовики и варяги из Арконы, которых в помощь товарищам прислал витязь Сивер, были перевязаны, а воины Вартислава добиты. Сам князь в это время сидел подле большого очага, грел руки, изображал полнейшее спокойствие и пересчитывал своих воинов: «Пять. Семь. Пятнадцать. Двадцать три. Тридцать пять и шесть стрелков на крыше. Всё. И из этого числа дружинников две трети имеют ранения. Ах, если бы я послушал сотника! Сейчас бы все мои воины были живы, а я спал бы мирным сном в Березце или Круче и ни о чём плохом не думал. Но что случилось, то и случилось. Нам бы до завтрашнего полудня продержаться, а потом придёт помощь, и предатели умоются кровью».

Князь ещё раз пересчитал уцелевших бойцов, которые ждали нового натиска врагов, и подумал, что кого-то не хватает. Кого? Верно. Священнослужителя.

– Кто видел патера Стефана? – громко спросил князь.

– Он в самом начале боя исчез, – ответил кто-то.

– Среди мёртвых его не было, – добавил второй воин.

– Наверное, сбежал, паскуда, – вторя им, прошипел один из раненых и добавил: – Повезло гаду.

Дружиннику никто не возразил, хотя ещё вчера, за оскорбление священнослужителя ему пришлось бы ответить. Однако сейчас вера никого особо не интересовала. Главная цель – уцелеть, а остальное не суть важно, хотя некоторые по привычке, дабы успокоить себя, вполголоса шептали молитвы.

– Эй, Грифин! – разорвал настороженную ночную тишину окрик со стороны площади. – Сдайся, и за это мы пощадим твоих воинов.

Вартислав выглянул в окошко. Он встал так, чтобы его не подстрелили, и в свете факела, который горел на другой стороне площади, разглядел силуэт по пояс обнажённого воина с чубом на голове и золотым поясом.

– А ты кто таков будешь?! – в свою очередь спросил князь.

– Я Рагдай, витязь Триглава.

– Тогда слушай моё слово, витязь сраный. – Вартислав подпустил в голос насмешки и ехидности. – Беги отсюда пока цел, а то вскоре здесь мои воины будут и всех вас перебьют. Давай-давай, руки в ноги и бегом в болота, куда вы, словно крысы, забились. Всё! Пшёл вон!

Рагдай не сорвался на ответные оскорбления, а спросил:

– На гонцов надеешься? – Князь промолчал, и витязь продолжил: – Так зря надеешься. Мы всех поймали, двух воинов и монаха. Сюда их!

Рядом с Рагдаем появилось несколько варягов в броне и шлемах, а перед ними стояли избитые люди, два лучших княжеских разведчика и патер Стефан, лицо которого было превращено в кровавое месиво. Варяги на миг застыли, а затем вместе с пленниками, которых казнят позднее, ушли в темноту, и витязь трёхголового божества снова обратился к князю: