Василий Сахаров - Ведун

Взбодрённые обещанием на три дня получить в своё полное распоряжение небедный город, поляки рьяно взялись за дело. Было сколочено множество лестниц, заготовлены щиты-павизы и сделано несколько таранов. За пару дней бойцы Владислава всё приготовили. А затем, после молебнов и исповедей, под напевы трёх десятков католических священнослужителей воины двинулись на штурм, который закончился неудачей и большой кровью.

После этого приступы шли без остановок. Отряды сменяли друг друга, но всё было бесполезно. Запасов в городе оказалось много, точно так же, как и воинов, и Пырыца держалась. И только один раз воины Владислава, презрев смерть и теряя товарищей, неудержимым живым потоком подкатившись к городу, смогли взобраться на стену, закрепиться на ней и даже захватили небольшой пятачок на прилегающих к стене улочках. Но тут в дело вступил резерв поморян, несколько витязей Триглава и полусотня варягов, и лужицкие сербы не выдержали. Они прыгали со стен и бежали без оглядки, лишь бы только не оказаться на пути грозных рыцарей Щецинского храма. И тогда князь-кесарь на время прекратил бесполезные штурмы и дал своим отрядам кратковременный отдых.

Пока воины польского войска приводили себя в порядок и восстанавливали силы, Владислав допросил захваченных лужичанами пленных и узнал, что Пырыцу обороняет почти тысяча воинов, которыми командуют руянский воевода Крут Зима и витязь Сивер. Помимо мужчин, готовых умереть, но не сдать город, за стенами больше никого нет, поскольку женщины и дети со всем своим добром ещё месяц назад огромным обозом ушли в Щецин. Это было прискорбно, особенно для тех, кто мечтал о богатствах и бабах. Но ещё хуже была новость, что осаждённые ждут помощи, которая уже недалеко.

Выслушав истерзанных палачами венедов, князь-кесарь стал подумывать об отступлении. Однако Адальберт заверил его, что победа близка и, если войско поморян и варягов придёт, армия Владислава растопчет их и не заметит и князь-кесарь получит победу в одном сражении. Епископ был красноречив. Он смог убедить Владислава, и всё началось по новой. Штурмы, которые были направлены на то, чтобы держать осаждённых в постоянном напряжении, и разведка местности. И если с приступами всё складывалось более или менее неплохо, ибо потери хоть и были, но относительно небольшие, то с получением свежей информации дела обстояли весьма печально. Засевшие в чащобах вокруг города лесовики малые группы разведчиков уничтожали, а крупные отряды изматывали, а затем отгоняли обратно в польский лагерь. Поэтому сегодня Владислава Второго снова посетили сомнения в правильности того, что он делает…

– Кхм! – прерывая думы князя-кесаря, кашлянул епископ Адальберт.

Владислав посмотрел на него, столкнулся с прямым взглядом священнослужителя и, не выдержав его, перевёл взор. Его глаза замерли на верном человеке, дворянине Добчеке, который делал для князя всю грязную работу, а в этом походе руководил разведкой. Добчек, среднего роста крепыш в потёртом камзоле, заметив внимание сюзерена, шмыгнул острым носом, указательным пальцем потеребил рыжую щётку тоненьких усиков и замер. А князь-кесарь, удовлетворённый тем, что его хоть кто-то побаивается, обратился к нему:

– Добчек, что доносят твои люди? Где противник?

Дворянин пожал плечами:

– Нам ничего не известно, ваша светлость.

«Опять ваша светлость. – Владислав поморщился. – Когда же меня начнут называть ваше величество? Чёрт! С такими помощниками, похоже, не скоро».

– Почему ты не можешь добыть хорошего языка?

– Местные венеды очень хорошо прячутся, мой князь. Даже мазовшане и куявы, уж на что бывалые лесовики, но и они не могут их выследить. Я об этом уже докладывал.

– Плохо работаешь, Добчек. Очень плохо. Настолько, что я подумываю о том, что разведка – не твоё призвание. – Мастер тайных дел промолчал, а князь-кесарь посмотрел на Грифинов и процедил в сторону старшего брата: – Князь Ратибор, когда вы умоляли меня явиться в ваши земли и навести здесь порядок, то уверяли, что бунтовщики разбегутся от одного вида моего войска, города откроют ворота, а к вам немедленно присоединятся многочисленные сторонники. Однако выясняется, что вы меня обманывали. Пырыца до сих пор держится, а от вашей дружины, насколько мне известно, осталось только полсотни всадников, и не все воины погибли в бою. Нет, князь. Многие трусливо сбежали обратно в Польшу или, того хуже, перешли на сторону врага. Что всё это значит? Я жду объяснений.

Подобный разнос повторялся ежедневно, и Ратибор Грифин привычно забубнил:

– Ваша светлость, наши родовые земли лежат в приморских районах, и сторонники семьи Грифин там, и они по-прежнему ждут нас, а пырычане всегда были беспокойным племенем. Поэтому мы с братом сразу предлагали обойти Пырыцу стороной и идти к Щецину, а оттуда к Волину…

– Ага! Сейчас! – прерывая вассала, воскликнул Владислав. – Мы начнём марш по лесным дорогам, и тут появится войско бунтовщиков, которое ударит по нашим флангам. И хотя, конечно, мои храбрые воины разгонят это отребье, мы можем понести неоправданно тяжёлые потери. Поэтому моя армия останется на месте, а дальше как сложится. Или в городе закончатся припасы, или подойдёт главное войско противника, и мы его уничтожим. Ничего. Нам торопиться некуда. Со дня на день из Польши подтянутся подкрепления и обозы с провиантом, с ними прибудут мастера, которые смогут сделать катапульты и построить осадные башни. И тогда, я уверен, Пырыца быстро падёт. После чего и остальные мятежные города узнают, что такое тяжёлая рука Пястов.

Кулак князя-кесаря ударил по подлокотнику кресла. Владислав собирался продолжить свою гневную речь, но тут в шатер вбежал один из его воевод, молодой, но уже зарекомендовавший себя отличным командиром Зденек Змигод. Русоволосый дворянин, принимавший участие в последнем приступе, был растрёпан и всклокочен, глаза его блестели лихорадочным блеском. Полководец это сразу заметил и спросил его:

– Что такое, Зденек, Пырыца решила сдаться?

– Нет, ваша светлость. – Воевода отрицательно качнул головой и выдохнул: – Подкрепления пришли.

– Кто?! – обрадованный Владислав встал и только тут обратил внимание на то, что его ноги по-прежнему находятся в тазу.

– Отряды из Любуша, Боникова и Крушвица. Сборные дружины дядовшан и середян. И ещё с ними киевляне. Всего пятнадцать сотен пехоты, больше ста конных дворян и почти две сотни дружинников из Киева.

– А обоз?

– Телег не видел. Только стяги и людей сосчитал, и сразу к вам, мой князь.

– Ладно. – Владислав гордо выпрямил спину и отдал команду слугам: – Одежду сюда! Одеваться! Достать лучшего вина! Встретим дорогих гостей как полагается!