Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2

Сергай очень гордился собой:

– Мне не нужна победа любой ценой, победить – значит не причинить вреда своим, но при этом полностью разгромить неприятеля, а для этого все средства хороши!

Так или иначе, но мы не зря потратили время, присутствовав при этом действе, в конце концов, основная цель достигнута, да и скучно не было, а главное, никто из наших не пострадал. Мы отправились на поверхность подышать свежим воздухом и взглянуть заодно, как там обустроились подземные люди и лесные жители.

Что там наверху творилось! Всё было освещено ярким мерцающим светом, всюду полыхали огромные костры, на деревьях тут и там было развешено целое множество масляных фонарей, вокруг сновали вперемешку герониты и лесные, сразу нашедшие не только общий язык, но и общие интересы. Неподалёку, под надёжной смешанной охраной были аккуратно разложены на земле пленённые. Отовсюду доносились радостные возгласы и бойкие разговоры, мужской и женский смех. Нас вежливо пригласили к одному из костров, у которого сидели Парамон с Сергаем и ещё несколько человек из братских племён. Были здесь и женщины, надо заметить, очень даже симпатичные! А в полумраке, как зачастую случается, они завсегда кажутся неискушённому мужскому взгляду гораздо привлекательнее. Полумрак – верный друг и помощник женщин, как раз это обстоятельство особи сильнейшего пола, если считать мужчин особями сильного пола, всю историю эволюции ловко, коварно и умело использовали на нашу погибель! Хотя, конечно, многим женщинам эта суровая правда жизни придётся не по вкусу… ну, да ладно, сейчас не об этом.

Мы поздравили друг друга с удачным окончанием операции и, удобно расположившись вокруг костра, приняли из заботливых рук женщин по красивой деревянной чаше густого и ароматного дымящегося отвара. Нас потчевала розовощёкая женщина в очень хорошем теле со светло-русыми волосами, заплетёнными в косу, которую все ласково называли тётушка Румц. Судя по всему, её имя было производным от слова румянец, коего ей было не занимать, равно как и конопушек. Она несколько раз подливала нам дымящийся отвар, от которого всю нашу усталость как рукой сняло, и появилось желание сплясать или пробежаться эдак километра три, ибо в теле образовалась неуёмная и бьющая через край бодрость и жизнерадостность.

Тётушка Румц оказалась очень шустрой особой среднего возраста, она успевала одновременно и поддерживать разговор, и помогать с угощением, и даже строить глазки нашему скромнику Дорокорну, чем вгоняла его в крайнюю степень смущения, и ещё долго тот сверкал в мерцающем свете костров своими пылающими щеками. Никогда бы не подумал, что румянец может быть таким заразным, да ещё и на расстоянии. Это Дорокорну ещё повезло, что мстительный Юриник, занятый не менее важными делами, не обратил на это обстоятельство должного внимания.

У меня, было, мелькнула озорная мысль, так, ради забавы помочь ему узреть зарождающуюся страстную и чистую дружбу двух пламенных соратников, но я не стал этого делать, рука не поднялась! Вдруг ещё вместо забавных и остроумных шуток их кинет в пререкания, как это уже не раз бывало, позора не оберёшься, а я опять окажусь виноватым чуть не во всех смертных грехах одновременно. А эти конфузные пререкания возможны, принимая во внимание непримиримую позицию закоренелого праведника Дорокорна в отношении добропорядочных герониток и юриниковой безобидной слабости к ним.

Я внимательно огляделся в надежде усладить свой изнеженный целомудрием взор чем-нибудь прекрасным. Что-то милых сердцу мохнатеньких герониток пока не видать в нашем ближайшем окружении! Странно, это конспирация или некий тактический манёвр? Вокруг блуждают только женщины лесного народа, кстати, на мой взгляд, несколько более миловидные. Так что взор я свой всё же усладил, но не вполне достаточно, чую, чего-то не достаёт, и не достаёт именно басовитых герониток и той завуалированной колоритности, которая окутывает легкой дымкой их страстный темперамент. Видимо, ещё время для их появления не пришло, не пробил час, да и Юриник ни грамма не беспокоится, наверняка они уже обо всём условились, хитрецы.

Так что пусть Дорокорн с тётушкой Румц милуются, не стану вмешиваться, глядишь, в скорости пухленькие розовощёкие дорокорчики с румянчиками появятся. Ведь везде, где присутствуют прекрасные и милые сердцу женщины, многострадальных мужчин неудержимо тянет на разного рода подвиги и состязания, а то и ещё на что похлеще. И потому вовсе не мудрено, что вскоре начались хороводы и танцы. Скрипки, флейты, гармоники, дудочки, гитары вдруг зазвучали в дремучем лесу, появившись невесть откуда, будто по мановению волшебной палочки.

Удивительно гармонично вплелась в атмосферу царившего вокруг единения романтичная музыка, чередуясь с неожиданными всплесками залихватски витиеватых мотивов, которые стремительно взмывали ввысь, обрываясь на самом пике. Тогда-то тётушка Румц и тряхнула стариной! Сверкая хитрющими, разгоревшимися безудержным диким пламенем глазами, она отчаянно ринулась грудью на сближение с Дорокорном. Мне даже в какое-то мгновение показалось, что я нахожусь среди неистовых вакханалий каннибалов из затерянных миров. А между тем тётушка Румц продолжала неистовствовать, выражая накопившуюся нерастраченность чувств, и одержимо растворяясь во всё нарастающем ритме страстного танца. Дорокорн с восторгом вытянулся в струнку и напряжённо замер на месте. Потом они сблизились и воссоединились. И началось! Тётушка Румц и Дорокорн так жахнули с подскоком и выходом, что во всей округе бесам стало невыносимо тошно, больно и муторно, ибо они наконец-то уяснили для себя, что бесцельно прожили все эти годы, так ничему и не научившись. Действительно, откуда взяться в бесах алмазам?

А вокруг под задорную музыку с глухим и гулким топотом в такой же бешеной, восторженной пляске кружилось множество других пар. Даже целомудренный во всём, что его не касалось напрямую, Юриник, в бьющем через край возмущении раскрывший рот, напрочь позабыл все слова, готовые сорваться с языка. Наверное, отшибло память. Правда, рот несколько позже он всё же прикрыл.

Иногда у меня возникает закономерный вопрос, что же там у Дорокорна было со знойной тётушкой Румц? Но до сих пор ничего точно я об этом сказать не могу. К сожалению, специально не подглядывал. Но знаю точно, розовощёкая тётушка Румц произвела неизгладимое, незабываемое впечатление на нашего Дорокорна, а рикошетом на всех нас, и оставила глубокий след в его большом сердце.

Из деликатности я заставил себя переключиться на беседовавших у костра Дормидорфа, Парамона, Сергая и остальных. Развеселившийся не на шутку Сергай кликнул к нашему, и без того весёлому костру, своего друга детства и близкого соратника Якоба.