Leka-splushka - Фехтовальщица

— Не–не! Не надо капканов. А то я поставлю его на кровать, а потом сам и забуду. Бабушка говорит, я жутко рассеянный.

— Это она тебя с травой не видела, — веско произнес Грегори, а Гарри согласно хмыкнул.

— Ну, травология — совсем другое дело.

— Это называется не рассеянный, а увлекающийся. Пока ты о своих растениях думаешь, другого не замечаешь.

— Грегори, потом доспоришь! Давайте, делитесь, чего нарыли?

Мы пошуршали выписками, поругались над принадлежностью Пивза к какому–то определенному потустороннему виду и пришли к неутешительному выводу: с нашими силами и умениями ни о какой самозащите и речи быть не может. Всякий деточку обидеть сможет.

— Ну, что ж, ясно. Не киснем, ребята! Выход есть! Только объяснять нет времени. Пора на астрономию.

Мы живо собрались и пошли. Телескопы должны были установить без нас. Во всяком случае, так нас «обрадовал» староста перед уроком. Интересно, опять–таки, кто эти добрые люди, которые достали из моего сундука мою вещь? Хочу сказать им большое спасибо! У меня и надежного маггловского клея на все их дверные замки как раз хватит.

— А что ты придумала?

— Ну, Гермиооонааааа!

— Ну хоть на ходу расскажи!

— А это сложно?

— А это опасно?

— А мы все вместе будем это делать. По одиночке же не интересно, да?

И так они ныли всю дорогу.

И всю

уф

эту

уф

бесконечную

уф, погодите, я постою,

винтовую

какая сволочь эти ступеньки вырезала? уф

лестницу.

Не сбившись и не переводя дух.

— Вот это, ребята, у вас дыхалка! Такие таланты нельзя зарывать в землю. Завтра в 10–00 перед входом в Большой зал. Оденьтесь так, чтобы удобно было бегать и прыгать.

— Ага.

— А это связано с самообороной?

— А то! И с самообороной, и с жизнью в этом замке вообще.

— А у меня телескоп самый красивый. Что это вам купили? Мне папа выбирал. Мой папа…

— Ну, я про растения, значит, не болтай на чарах, а тебе, значит, обо всем можно…

— Ты невыносим бываешь, знаешь? — присоединилась я к общему стону.

— Да чего вы? Хорошо, когда отец есть! — нашелся защитник.

— Поттер, не защищай его, он не тебе зудит столько про папу.

— Чегой–то не мне? У нас половина уроков вместе, вообще–то.

Утром меня подняли не в девять утра, как я просила, а в семь.

И сделала это лично госпожа декан. Ей, видите ли, донесли, что я пропустила отработку.

Не дав мне ни умыться, ни позавтракать (спасибо, хоть мантию позволила натянуть), перед всей спальней злорадствующих соседок и примкнувших к ним старшекурсниц, меня поставили по стойке смирно и принялись отчитывать.

Педагог Минерва, наверное, от Бога. Я прям и не припомню столь же «талантливых» в своей школе. Даже всеми не любимая Зеленка, слыхом не слыхивавшая о душевной чуткости, все–таки нет–нет, да и задумывалась — а что дальше будет делать ребенок? А не пойдет ли он да не удавится по–тихому после такого прилюдного разноса?

Было б мне одиннадцать лет на самом деле. Да после ее презрительных взглядов…

Н-да. Совершенно точно, я здесь для того, чтобы обучиться противостоять общественному мнению.

Или менять его вектора?

Может, это меня так подталкивают устроить восстание в школе магии?

— Вы очень, очень меня разочаровали, мисс Грейнджер. Мисс Грейнджер, вы меня вообще слушали?

Я подняла на декана честные глаза:

— Да, мэм! Разумеется, слушала, мэм. Но разве назначают отработки в случаях с доказанной самозащитой?

— Что? Да что вы себе позволяете? Какая самозащита? От кого? Вам решительно ничего не угрожало, это во–первых. И отработку вы получили из–за неуважения к педагогу. Равно как и получаете еще неделю. И минус пять баллов с факультета по вашей милости, юная мисс.

Декан развернулась и величественно поплыла на выход из комнаты.

— От кого, от кого… От вас защищалась, что непонятного? — пробурчала я ей в спину.

МакГонагалл развернулась и пристально на меня посмотрела. Я скроила невинную физиономию. Перед зеркалом тренировалась. Правда, пока результат напоминает бешеного бобра, получившего подгрызенной осинкой по темечку, но тоже сойдет. Лучше считаться психованным бобром, чем снова спать стоя под ее заунывные стенания: «Плевать на Колпак, главное, что Я не считаю вас, мисс, достойной гриффиндоркой». Декан покачала головой и вымелась наконец из спальни. Соседушки собирались возрыдать над потерянными баллами, но я живо скинула мантию и завалилась обратно на кровать. Поду–у–ушечка-а–а–а-а!

Да, только лежа спать, пожалуй, слишком приятно. Проснулась я в десять ровно и поняла, что опаздываю.

Все–то я в этой школе забываю, пропускаю и опаздываю. Не похоже на меня. Пора органайзер распаковывать и записывать планы и идеи. Но это потом, потом, потом. Пока — бегом к Большому залу. Драко сегодня спускался один. Все–таки не очень удобны эти зачарования на лестницах. Вот честно, мне по плохо освещенным коридорам со всякими пустыми, сто лет не посещаемыми классами, нишами и закутками ходить куда страшнее, чем жилось бы в комнате, куда могут войти мальчики. Хотя… в общаге все равно не посидишь, не поболтаешь, фотки не поразглядываешь и чаю не попьешь — слишком много бесцеремонных детишек вокруг. Ну да хоть Драко будить меня мог бы. Хоть стуком в дверь. А так… Подарить ему шарик для пинг–понга, что ли? Или тут лучше подойдет баскетбольный мяч? Или купить себе супер–мега–устойчивый и увертливый (в общем, громкий, но живучий) будильник?

Мальчишки ждали меня в закутке под лестницей. Невилл и Драко восторженно зудели Гарри в оба уха. Один про фехтование, второй про квиддич. Что удивительно, парень явно успевал слушать обоих и периодически задавал дельные вопросы. А Винс и Грег обсуждали какую–то заумную ерунду по зельям. Вот уж кто внимательно слушает все про посадку и сбор местного сена.

— Доброе утро! Я пришла. Простите за опоздание.

— Доброе утро, — послышалось со всех сторон.

— Ну, приступим?

— К чему?

— НА ЗАРЯДКУ СТАНОВИСЬ! ПЯТЬ КРУГОВ ДЛЯ РАЗОГРЕВА!!! — ух, как приятно повопить во все горло после утреннего разноса!

И мы побежали. Вверх по лестнице, и еще вверх по лестнице, и еще…

На втором этаже Невилл начал притормаживать. Я еще с поступления помню, что по ступенькам он не очень любит ходить.

До третьего этажа едва не раздумали бежать — Грегори попал ногой в ловушку и чуть было не рухнул вниз. Ух и страху мы натерпелись! Но Грег сделал «мужественное лицо» и сказал, что бежим дальше.

— Правильно, быть единственным, угодившим в школьную ловушку, обидно, — съехидничала я и поскорее рванула вверх. Грегори надо вспомнить, что я девочка, а девочек бить нельзя. Даже подзатыльник нельзя, да–да.