Диана Удовиченко - Знак Потрошителя

Бывший хранитель времени, а теперь обычный смертный, нарушивший волю богов, стоял возле Неметона, покорно ожидая своей участи. Пес отвернулся от Сенкевича и смотрел на призрак девушки. Теперь монстр видел ее, и она, улыбаясь, поглаживала светящуюся шерсть.

Наконец она обретет покой, подумал Сенкевич. И посланник Дита вернется в привычный мир. Почему-то теперь судьбы покойницы и потусторонней сущности трогали его больше, чем человеческие.

Пес шагнул к озеру, дух жрицы полетел за ним. Сэр Генри, повинуясь горящему взгляду посланника, ступил на мраморный бортик. Сенкевич пошел следом, чтобы лучше видеть, как они будут уходить. Воды Неметона разверзлись, в центре закрутилась воронка, на мгновение открыв глубокую черноту. Хранитель прыгнул в бездонную круговерть, за ним плавно погрузился призрак жрицы. Собака Баскервилей исчезла последней.

Воронка стремительно стянулась, и вскоре поверхность озера стала гладкой, как обычно.

– Уотсон! То есть, тьфу, Сенкевич! Ты чего портал не открываешь? – К фонтану подбежал Платонов. – Ясно же: это место силы! Сейчас, пока энергия есть!

– Дорогой друг, – чопорно ответил Сенкевич, – позвольте мне самому решать, когда открывать портал. Хочу вас заверить: волноваться не о чем, энергия здесь будет всегда.

Платонов с Настей не слышали его беседу с посланником Дита. А рассказывать Сенкевич не хотел – начнутся подозрения, расспросы. Он и сам не был еще уверен, хорошо ли для него стать хранителем. Но ведь выбора не имелось – что ж теперь переживать.

Зато сейчас есть возможность отправить капитана с подружкой именно туда, куда они так стремятся: назад, в их реальность. В конце концов, это его обязанность как хранителя – пресекать несанкционированные путешествия через Междумирье.

Сенкевич вынул из кармана карандаш, листки с выведенными в лаборатории формулами, которые на всякий случай всегда носил с собой, и погрузился в расчеты. Итак, Платонов с Настей возвращаются домой, а сам он отправляется… нет, не во Флоренцию. В Германию XV века. Ему нужно все исправить: найти Розу, спасти ее, защитить, оградить от опасностей. И прожить с нею долгую, счастливую жизнь. Не одну – много жизней. Посланник Дита не говорил, что хранитель обязан быть одиноким. Значит, все в порядке.

Смущало только одно: для сохранения равновесия полагалось проживать жизнь объекта от рождения до смерти. Но, в конце концов, сейчас Сенкевич оказался в теле взрослого мужчины, а не младенца – значит, на эту ипостась правило распространяться не должно.

– Ты скоро? – торопила Настя, оглядываясь по сторонам. – Думаю, сюда обязательно заглянет полиция.

– Об этом можно не беспокоиться, – вежливо улыбнулся Платонов. – У нас имеются в наличии сбежавшие из лечебницы преступники, вернее их трупы. И зачинщик всего переполоха. – Он кивнул на связанного Альберта, который, сжавшись, дрожал на заднем крыльце рядом с Бэрримором. Дворецкий что-то сочувственно втолковывал принцу.

– Думаешь, дело дойдет до суда?

– Нас это волновать не должно. Главное – преступник пойман, его подельники мертвы. Джек Потрошитель больше не вернется.

Сенкевич не прислушивался к их диалогу. Как найти Розу? Как пересечься с нею в одной точке пространства и времени? И кем стать? Он ведь должен попасть в тело младенца, прожить жизнь от начала до конца. Введем переменную…

После долгих выкладок он все же пришел к нужному результату. Удовлетворенно кивнув, принялся вычерчивать перед озером магическую фигуру. Махнул Платонову и Насте. Втроем они встали в центр круга, Сенкевич прочел заклинание – над Неметоном повисла фиолетовая клякса. Стремительно расширяясь, она втягивала в себя сухие травинки, пыль и капли черной воды.

– Все так просто? – удивился Платонов.

– Да. Теперь все просто, – улыбнулся Сенкевич.

Они шагнули в портал.

Шерлок Холмс очнулся, приоткрыл глаза: над ним простиралось пасмурное утреннее небо. Он лежал на земле возле мраморного фонтана. Холмс сел, оглянулся: за спиной вздымалась обгорелая громада Баскервиль-холла, на заднем крыльце которого трясся и хныкал связанный человек, лицо которого показалось знакомым.

– Да, конечно. Принц Альберт, – пробормотал сыщик, касаясь затылка, в котором поселилась тупая боль.

Рядом с принцем сидел Бэрримор, что-то успокаивающе говорил.

Вокруг лежали… трупы? Красивая черноволосая девушка, в которой Холмс с трудом узнал Бэрил Степлтон, безусловно была мертва. Также мертв был мужчина средних лет в промокшей насквозь одежде. Еще два тела находились поодаль: у одного человека было перерезано горло, судя по луже крови, скопившейся вокруг головы, явно повреждена сонная артерия. Другого, с разбитым лицом, следовало осмотреть – возможно, жив.

Рядом с ними навзничь лежала миссис Хадсон, почему-то одетая в мужской костюм. Холмс вскочил, подбежал к женщине, присел рядом, коснулся шеи. Пульс бился ровно. Домохозяйка вздохнула и открыла глаза.

– Слава богу, миссис Хадсон, вы живы.

Сыщик помог домохозяйке подняться. Но увидев картину, достойную поля битвы, она застонала и медленно опустилась на землю.

– Обморок, – констатировал, подходя, доктор Уотсон. – Жаль, нет ни уксуса, ни нюхательных солей.

Его лицо и руки были покрыты кровоточащими порезами. Не обращая внимания на собственные раны, Уотсон расстегнул верхние пуговицы блузки миссис Хадсон и принялся похлопывать женщину по щекам.

– Кажется, я должен удалиться от дел, Уотсон, – произнес Холмс. – Я потерял дедуктивные способности. Иначе всего этого можно было бы избежать.

– У вас была амнезия, дорогой друг. И у меня тоже. Мы подверглись воздействию мистической силы, которая повлияла на нашу память.

– Мистических сил не существует, – прохладно заметил сыщик.

Уотсон рассмеялся, придерживая за плечи миссис Хадсон, которая очнулась и теперь сидела, зябко кутаясь в накидку.

– И это говорит человек, который своими глазами видел ритуал жертвоприношения друидскому богу, явление монстра, посланника этого бога, и разговаривал с призраком девушки, убитой много веков назад!

– Тем не менее, Уотсон, мистических сил не существует, – упорствовал Холмс. – Есть силы, которые наука еще не сумела объяснить. Но когда-нибудь это обязательно произойдет.

– Хорошо, дорогой друг, не буду спорить. Сейчас важнее другое: вернулась ли к вам память? Вы помните, что произошло весной в Баскервиль-холле?

Мы вернулись в Баскервиль-холл под утро – уставшие, замерзшие, перепачканные болотной тиной. Но отдохнуть не удалось: едва я успел принять ванну и переодеться, как приехали полицейские. Весь день прошел в суете: беседа с инспектором, поездка на ферму «Каменные столбы», из которой родом была последняя жертва, дочь хозяина, попытки справиться с газетчиками, которые невероятным образом узнают новости раньше всех и как стервятники слетаются на место трагедии.