Александр Башибузук - Оранжевая страна. Фельдкорнет

— Интересоваться, тем что вы заберете, бесполезно? — я еле удержался, чтобы не выматериться от изумления. Вот это развитие событий.

— Это не ценности, — спокойно ответил Максимов. — А вообще, это не моя тайна.

— Еще один вопрос… — я щелкнул массивной настольной зажигалкой и подкурил сигару. — К чему эти подарки? Если я случайно влез не в свое дело, а скорей всего так и есть, не проще ли меня убрать. Вернее, попытаться убрать.

— Гораздо проще… — подполковник говорил очень серьезно. — Но некоторые люди сделали на Майкла Игла ставку, так что вариант 'убрать', уже не актуален. Наоборот, теперь вас будут беречь как зеницу ока. По крайней мере — пока.

— Берите… — я положил ключ на стол.

— Благодарю вас Михаил Александрович, — Максимов взял ключ и шагнул к большому сейфу в углу кабинета.

— Код 2999… и второй 6870…

— Спасибо… ага… — Максимов взял в сейфе какой–то пакет, передал его де Йонгу и вернул мне ключ. — Вот, как бы и все…

— Точно все?

— Да, — кивнул подполковник. — Теперь ваша очередь. Я же, откланиваюсь. Охрана, кроме пары человек на улице, уйдет со мной. Никого в доме нет, так что хозяйничайте.

Я молча проводил подполковника до ворот и махнул рукой Степе:

— Наумыч заводи лошадей и бери переметные сумы. Грабить будем.

Степа одобрительно кивнул в ответ на мои слова и взялся за поводья…

Ну что я могу сказать? Круто, черт побери. Только килограммовых кустарных слитков золота нашлось ровно пятьдесят штук. Да два мешка с золотыми британскими соверенами, общим счетом в десять тысяч штук. Я уже не говорю о шкатулке с драгоценностями. Только они одни, могут превысить стоимость всего золота. А коллекция часов? Брегет, Лонжин, Омега, Патек Филипп, Тиссо… твою же дивизию…

Но это не все, мне кажется, главной драгоценностью является карта на которой очень тщательно отмечены некоторые места. Месторождения золота? Алмазов? Как бы пока непонятно… На всякий случай прикупить эти участки по сходной стоимости? Но это уже потом, совсем потом… Вроде с сейфом все…

Так… а это что? Оружейный шкаф? Мать моя… Франкотт, Перде, Голанд… а это что?

Я вытащил из пирамиды винтовку с оптическим прицелом. Х-м… даже чуток на современный смахивает. Винтарь — обычный Маузер, правда в штучном исполнении, а прицел… А… ну да, австрийский 'Телолар'! [50] Телолар ('Telorar') — один из первых оптических прицелов(ружейных телескопов) современного вида. Выпускался на австрийском предприятии KAHLES с 1900 года. Древность конечно неимоверная, но может и сгодится… Млять, все заберу…

— Ух етить!!! — Степа снял со стены кривую саблю. — Твою в дышло… Карабеля!!! [51] Корабеля (карабела) — тип сабли широко распространенной в Восточной Европе. Основным отличием карабелы является рукоять в форме 'орлиной головы', с загнутым вниз набалдашником. Эфес характеризовался обычной сабельной крестовиной с шаровидными утолщениями на концах.

— Забирай Наумыч, твоя теперь. И клыч [52] Клыч(килыч) — один из видов турецкой сабли. Изгиб клинка начинается с конца второй трети. Верхняя треть клинка — прямая. Рукоять прямая или изогнутая. Масса сабли колеблется, в среднем, от одного до полутора килограммов. бери. Да и среди этого добра твоя доля есть.

— Благодарствую Ляксандрыч… — Степа бережно прижал саблю к себе. — Не забуду…

— Да ладно тебе. Берись лучше за мешок… Тяжелый зараза…

В общем, ограбили мы кабинет Шульца почти подчистую. Вплоть до коллекции курительных трубок и шахмат с золотыми и серебряными фигурами. Да–да… я понимаю: жадность фраера сгубила, но будем надеяться, что это не тот случай. Добра набралось столько, что пришлось конфисковать пароконную повозку из конюшни при поместье. М-да… заразительное это дело…

Попал в гостиницу далеко за полночь. Спать… спать… Что за нахрен?

— Мишель, спрашивается, долго я тебя ждать буду? — обиженно протянул сонный женский голосок.

— Ты как сюда попала? — поинтересовался я у Франсуазы и зажег лампу. Да… именно она. Лежит на кровати в одном неглиже. Вот же засранка…

— Ты меня не рад видеть? — француженка сладко потянулась; темные пятнышки ее сосков отчетливо проявились на шелке пеньюара. — Противный…

— Отвечай на вопрос… — я расстегнул пояс и повесил его на стул. — Подкупила портье?

— Угу… — Франсуаза призывно протянула ко мне руки. — Не вредничай, иди ко мне…

— И как это понимать? Говори, говори, не стесняйся… — я налил себе и баронессе шампанского, стоявшего в ведерке с растаявшим льдом.

— Это важно? — большие красивые глаза опасно приблизились ко мне. Одурманивающий запах женского тела и жасмина заставил отчаянно забиться сердце.

— Как бы да… — я провел рукой по горячему бедру баронессы. — А с другой стороны, нет…

— Тогда вперед, мой герой…

В голове крутнулась крамольная мысль… Вот как–то нехорошо поучается… Лизхен в больнице, а я тут амуры развожу. Мулатки не в счет — они для здоровья, а вот Франсуаза… это совсем другое дело. Нет, я конечно не против здоровой конкуренции, но в данном случае… словом, если бы Лизхен была в добром здравии, все обязательно бы случилось. Нет… не могу…

— Франсин…

— Ну что такое? — нетерпеливые пальчики француженки возились с пуговками мой блузы.

— Я заскочил в гостиницу только на минутку. Меня ждут…

Я не понял смысл французских выражений слетевших с уст Франсуазы, кроме одного: дерьмо!!!

— Моя дорогая, ты достойна большего чем пару минут… — я встал и решительно подхватил ремень с кобурой.

— Но!

— Никаких 'но', милая Франсин. Родина в опасности, встретимся за обедом. А вот это… — я достал из кармана и положил ей в ладошку женский перстень из драгоценностей Шульца. — Это тебе…

— На нашу помолвку? — вкрадчиво поинтересовалась Франсуаза рассматривая драгоценность.

— О нет, милая!!! Ты достойна большего… — я шаг за шагом отступал к двери. — Гораздо большего… — очутившись в коридоре, с облегчением вздохнул и сбежал вниз по лестнице. — Ушел таки…

В холле подцепил за манишку напомаженного портье и с удовольствием, пару раз врезал ему по печени. Потом наградил одним фунтом и приказал подать даме в моем номере, утром роскошный завтрак.

Ну вот… как бы и все… переночую в пансионе…

— Зараза, там же диван жесткий…

На военный совет меня не позвали… Почему? Даже не знаю, но отношусь к этому факту вполне индифферентно. Проще говоря, плевать мне. Все что мог, Майкл Игл уже сделал, так что, мое присутствие там, ничего не решает. Уж как–нибудь сами справятся. Я о фон Бюлове и Максимове.