Алексей Переяславцев - Клыки и когти эскадрильи

Ответ был достоин включения в садистские анекдоты:

– А вот поправляйся – и узнаешь. – Всё, заканчиваем шутки. Толчок к выздоровлению дан, причём сильнейший. Пора продолжать. – Ребята, лишних по-хорошему прошу покинуть пещеру.

Стоит лишь вспомнить об уровне материальной культуры драконов, как станет понятно: угадать вид подарка можно, но… почти невозможно. И всё же десяток именно этим сейчас и займётся. В этом я был полностью уверен.

Команда вышла.

– Фаррир, встань вот здесь. Рриса, закрой глаз. Сейчас боль уменьшится. Итак…

В сущности, задача была не из самых трудных. Первым делом блокировать болевой синдром, потом простенькие конструкты на те места, где пошло нагноение. Перепонки точно подождут. Даже возможен такой вариант: их вообще не трогать в расчёте на самозаживление. Теперь задняя левая… Восстановление пальцев – задачка тоже на дальнюю перспективу… А вот со связками надо побороться прямо сейчас… Левый глаз восстановить можно, но уйдёт весь запас энергии, так что эта стадия тоже не первая… А правый очень даже нетрудно подлечить, там всего-то глубокая царапина на роговице… Да, ещё губы…

Находясь в пещере, трудно поглядывать на солнце. Я не мог определить, сколько времени прошло, но точно знал, что кристалл пуст на три четверти. На сегодня хватит.

– Ну вот, ребята. Указания: тебе, Рриса, говорить разрешаю только «да» и «нет» и то лишь с помощью гребня. Через два дня будет можно поболтать, но тихо и недолго. Нагноение я снял. Правый глаз будет здоров тоже через пару дней. Вот связки задней правой – дней через пять, не меньше. До этого ходить запрещаю. Хвост… тут не скажу определённо, но за четыре-пять дней придёт в норму, если его не беспокоить. Рано утром… нет, сегодня вечером ещё раз посмотрю, что можно сделать. – Я рассчитывал, что конструкты за короткое время не распадутся полностью и подновить их удастся без особых затрат. – А тебе, Фаррир, предстоит вот что. Ты видел, какие средства использовали целители?

Утвердительный жест.

– Запомнил, как именно?

В другой ситуации сомнение в драконьей памяти было бы эквивалентом оскорблению, но не сейчас.

– Ну так вот, это и будешь делать. Помощью обеспечу. Тебе тоже нужно отдыхать и всякое такое. Еду на вас двоих ребята притащат. Но есть задача потруднее. – Если оскаленные клыки означают улыбку, выходит, я улыбнулся. – О том, что сейчас видел, тебе предстоит молчать, пока я не разрешу говорить. Надеюсь, понятны причины?

Тугодумом Фаррир, возможно, был. Дураком – нет.

– Всё понятно.

– Мне к сотнику лететь.

Я вышел из пещеры, раздал указания и направился к начальству.

Согарр был хорошим заместителем. Именно поэтому он сразу же нарезал задачи:

– Глорр, тебе нести обед этим двоим. Не знаю, сколько Рриса съест, но тащи на всякий случай полную порцию. Рройта и Фиорра, вам поглядеть на целительские процедуры, чтобы вы в дальнейшем смогли сделать их сами. Таррик, потом сменишь Фаррира часа на три. Ему надо отдохнуть, иначе завтра он и крыло не расправит.

Вся компания дружно вошла в пещеру. Дамы тут же кинулись поздравлять. Но Рройта про себя отметила странное выражение морды Фиорры и её перешёптывание с другими дракони. Разъяснилось это быстро. Скромница задумала дерзость и осуществила её:

– Фаррир, а Стурр тебе сказал, что за подарок?

Впервые за последние двое суток наш великан-дракон позволил себе чуть-чуть улыбнуться.

– Не сказал. Но я, кажется, догадываюсь.

Дракони немедленно выскочили из пещеры, чтобы обсудить информацию. Обмен мнениями шёл оживлённо:

– И это всё?

– Спрашивать бесполезно, точно могу сказать.

– Выходит, мы ничего не знаем…

– Ошибаетесь, дорогие подруги. Кое-что знаем. – Это был голос Гирры. Весь десяток знал, что двуцветная дракона никогда не говорит просто так. Головы повернулись в её сторону. – Мы знаем, что Фаррир о чём-то догадался. А это первый значимый факт. Второй: командир ему ничего не сказал. Вывод: наш толстяк… – это было не дразнилкой, а дружеской подначкой; Фаррир вовсе не был толстым – вот крупным его можно было назвать по-справедливости, – что-то такое увидел. И сумел сделать выводы. Нетрудные выводы, потому что он в анализе не очень-то силён.

– А, понимаю. Командир притащил в пещеру что-то такое, что никто не увидел, а потом Фаррир это самое углядел. Оно-то и есть подарок.

Гирра оставила без внимания этот пассаж простодушной Фиорры. Её собственный вывод был иным и совершенно диким. Он даже не стоил обдумывания, но запомнить его следовало.

Сотник был недостаточно весел для столь блистательной победы. Это понизило уровень моего оптимизма.

– Без чинов, Стурр. Есть хорошая новость. Я тебя представил на повышение до полусотника. Правда, ещё не утверждено, но уверен, что утвердят. Пять десятков пока не дадут, но три – твои. Будешь их обучать.

– А плохая состоит в том…

– Что наша победа не очень-то победа. Переговоры о перемирии идут необычно медленно. Точнее, парламентёры от Ас-Лока их затягивают.

– Сведения надёжные?

– Раньше мой источник выдавал лишь достоверную информацию.

– Значит, они чего-то ждут.

Не нужен глубокий ум, чтобы понять: ждут чего-то, что поможет справиться с препятствием в лице меня и моих подчинённых. Чего именно? Удачного покушения, например, или какой-то дополнительной силы. Что долго думать: прилетит в голубом вертолёте некий маг с кристаллом хотя бы в двадцать килограммов – вот она, сила.

– Может быть. Пока не будет официального перемирия, никого по родным пещерам не отпустят. – Сотник досадливо дёрнул хвостом.

Неопределённость – что может быть хуже? Вполне понимаю Рруга.

Сотник сменил тему:

– Как там Рриса?

Почему-то уверен, что у начальства есть свои источники. Стало быть, выдаём только правду:

– Мы её перенесли в нашу пещеру. Похоже, ей лучше. Целитель дал хороший совет.

– Что же он посоветовал?

Спрошено вроде небрежно.

– Пробудить интерес к жизни.

– И только-то?

– Не только. Ещё дали много всяких повязок, пластырей, лекарств.

– Чем же её заинтересовали?

– Один из моих предложил ей хвост и сердце. Она согласилась.

Этой информации у Рруга не было. Он аж передёрнулся:

– Готов допустить, что Рриса в здравом уме…

Как раз на этот счёт у меня имелись сомнения.

– …но уж он точно сбрендил.

Говорить правду, правду и только правду!

– Он в неё влюблён. И делает всё, чтобы она поправилась.

О том, что все влюблённые в той или иной степени тронуты умом, я промолчал.

– Перспективы?

В этом вопросе содержалась какая-то неправильность, но вдумываться некогда.