Константин Костинов - Моя понимать

Нерадивый муж, проведший первую брачную ночь в сражениях с разными повстанцами, поклялся самому себе, что закажет для Флоранс револьвер под ее размеры. Тут уже спокойно используют гранатометы и пулеметы, так что от появления револьверов хуже не будет никому.

Он бы прямо здесь на полу и уснул, но тут появился летун-курьер с письмом. Димку вызывали во дворец. По пути он застрял в толпе, слушая речь вождя революции.

— Что это такое?

Димка подошел к столу, вгляделся…

— Кстати, совсем забыл. — Господин Шарль протянул Димке очки.

— Музей в особняке Франсуа продолжает работать. Все мастера и все устройства там сохранились. Так что осталось только подобрать линзы.

— Спасибо, — еле выговорил Димка. Это слово отсутствовало в словаре яггаев, и он выучил его совсем недавно.

Димка надел очки и наклонился над столом.

Интересно…

— Это то, — подошла сбоку Доминик, — что мы нашли при обыске в комнатах Жанетт и в квартире Луи. К сожалению, квартира эльфийки была уничтожена взрывом…

Димка смотрел на предметы.

Фонарик. Тонкий, в стальном корпусе, обтянутый резиной. Со светодиодом. Димка щелкнул кнопкой. Светит.

— Это светильник?

— Да.

Две черные пластиковые коробочки, размером с пол сигаретной пачки. Несколько кнопок, выдавленные цифры и латинские буквы на задней стороне каждой коробочки.

— Моя не знать.

С равным успехом это может быть и подслушивающее устройство, и взрывное. Лучше не проводить экспериментов…

Несколько батареек. Точно таких же, как и были в подслушивающем устройстве в кабинете Речника: серые, без надписей.

— Это мы знаем, — кивнула Доминик.

Отвертка. Самая обычная крестовая отвертка, маленькая с черной пластиковой ручкой.

— Вещь крепить другая вещь.

Шесть маленьких стеклянных ампул в блистерной упаковке.

— Моя думать, вещь быть смерть.

— Отрава? — прищурилась Доминик.

— Похоже, чем-то подобным отравился Каменщик…

Шкатулка. Вполне обычная, деревянная, с выжженным рисунком, изображающим какую-то ангелицу. В мире Свет в такой короткой юбчонке могли изобразить только ангелицу.

— Почему вещь здесь быть?

Господин Шарль щелчком открыл крышку шкатулки. Ух ты…

Внутри цифровой фотоаппарат. Объектив, кнопки, вспышка… Никаких надписей, только треугольник.

— Вещь делать хырр…

Димка постучал пальцем по картинке на крышке.

— Ангелиц? — переспросила Доминик.

— Рисунки. Эта вещь рисует. Так?

— Да. Очень быстро.

Димка бы показал, но, во-первых, он не понимал, как этот фотоаппарат работает, во-вторых, опасался все же жать на кнопки.

— Что скажете, господин Хыгр? Из какой страны вашего мира эти вещи?

Димка вздохнул:

— Моя не знать.

Никаких опознавательных надписей. Любая из этих вещей могла быть сделана хоть в России, хоть в США, хоть в Северном Габоне.

— Ладно, — вздохнул господин Шарль, видимо очень рассчитывающий на эти вещички. — Тогда остается только допрос пленных.

Пленные. Стоп, какие пленные?

— Где брать?

— Мы их уже взяли, — широко улыбнулся господин Шарль. — Спасибо дону Мильеру.

Понятно. Вернее, понятно, почему так доволен господин Шарль: получить выгоду от действий своего врага всегда приятно. Но непонятно, откуда все же пленные? Кажется, всех шпионов выявили.

Дон Мильер не зря следил за шпионами иного мира. Он сумел выследить нескольких человек в городе, к которым шпионы заходили чаще остальных. То ли связники, то есть те же шпионы и, возможно, также превращенные, то ли агенты из местных. В любом случае их допрос может дать полезную информацию.

Конечно, пришельцы могут заподозрить неладное уже по одному факту исчезновения разведсети… Хотя нет. Сейчас в городе много народу пропадало.

Только товарищ Речник мог провернуть то, что было сделано в городе после попытки переворота: публично объявить о наступлении свободы, амнистиях и эпохе всеобщего благоденствия, после чего начать аресты. Причем при полном одобрении того самого народа.

Отличный ход: после провозглашения начала свобод любой, поднявшийся против Речника, воспринимался жителями столицы как враг тех самых свобод, поэтому с арестами мирились как с неким неизбежным злом. Тем более что вождь обещал, что все ошибочно арестованные и невинно осужденные будут отпущены с извинениями. Что будет с нечаянно казненными, товарищ Речник не уточнял…

В общем, в атмосфере охоты на ведьм могла исчезнуть не то что разведсеть — рота десантников, причем так, что и следов не нашлось бы. Так что с этой стороны все в порядке.

Если, конечно, не попадутся опять такие же фанатики… Перережут себе глотку, и что тогда с ними делать? Как допрашивать? Пока что в их руки попадали исключительно трупы.

Димка устроился в углу допросной комнаты, наспех оборудованной во дворце из чьей-то спальни, в виде чучела самого себя. Господин Шарль и черный эльф Жозеф расположились на табуретах по обе стороны небольшого раззолоченного столика, развернувшись лицом к двери. На огромной семиспальной — судя по размерам — кровати сидели два конвоира, эльф и тролль. Рядом с кроватью стояла тумбочка, на которой лежали иномирные предметы. Тщательный обыск комнаты гнома во дворце не дал больше никаких результатов, за исключением пружинного ножа с прорезиненной рукоятью. Вот на кой он шпиону?

Господин Шарль предположил, что, увидев предметы, шпион-оборотень выдаст себя. Из этого предположения Димка сделал вывод, что живыми возможных шпионов отпускать никто не собирается.

Все ждали, пока приведут пленных. Или арестованных? Димка задумался на минуту, но потом пришел к выводу, что война между пришельцами и Этой страной официально не объявлялась, так что это будут арестованные.

Тут он вздрогнул.

Вздрагивающий яггай — зрелище диковинное и пугающее, поэтому вслед за ним подпрыгнули все, кто находился в комнате. Кроме господина Шарля.

— Что такое, господин Хыгр?

— Моя думать… Нет, моя не думать.

— Понятно…

Димка прикрыл глаза и для верности надвинул на них котелок.

С чего это он решил, что шпионы пришельцев — фанатики?

На самом деле, фанатики ли они?

Всего они встретили пять человек из иного мира. Шесть, если считать гнома-шпиона, которого Димка так и не увидел ни живым, ни мертвым.

Скольких из них можно назвать фанатиками?

Три гвардейца, которых наверняка с полным правом можно считать спецназовцами, погибли при нападении господина Шарля. Так что их отношение к плену неизвестно.

Один гвардеец-спецназовец покончил с собой. Фанатик. Если, конечно, не признать, что он настолько боялся плена и пыток, что предпочел умереть…

Димка обдумал эту мысль. Возможно, конечно, всякое, но трусов в спецназе он представить не мог. Вероятно, боец не рассчитывал на то, что выдержит пытки, которые в мире Свет применялись с легкостью…