Юрий Иванович - Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)

Вся сила воли мне понадобилась, чтоб сдержаться и не дернуться всем телом. Аккуратно приоткрыл глаза: рядом никого, в ухо никто не шепчет, а моя спутница смотрит в другую сторону.

Только стал расслабляться, как вновь чужой, словно пропитанный духом тысячелетий, голос: «Положи ладони на лобный камень, не бойся!..»

Чего тут бояться? Мне просто завыть от ужаса захотелось! Или я начал двигаться мозгами в этом мире, или этот мир хочет меня. Очевидная мысль окатила меня еще большей волной паники, и я мысленно заорал: «Но я не хочу быть хранителем!»

«Тебя и не заставляют! Просто подойди и послушай музыку иного мира, просто ощути восторг познания. Тебе это в любом случае будет полезным».

Все равно мне слабо верилось в здравость своего ума, и я внутренне это высказал: «Вдруг я сошел с ума и твой голос – плод моего полного сумасшествия?»

«Напрасные сомнения. Но есть способ тебя убедить. Посмотри наверх и загадай любой рисунок на своде, и сияющие огни его повторят».

Легко! Чего тут в этом мире не бывает? Логично – салютов! Я задрал голову и заказал именно их. Ух и заблистало же!

Рядом со мной и по всему залу раздались восхищенные вздохи, ахи и восклицания:

– Смотри, смотри!..

Минуты две на своде словно включили качественную телевизионную трансляцию и передали видимые мною не раз салюты. Посетители визжали и хрипели от восторга, из соседних залов и проходов на вспышки света бежали другие люди, подтягивались хранители и служители. Но зал так и не успел заполниться до отказа: салюты пропали, и панно заработало в своем прежнем ритме. А в моей башке раздалось по второму кругу: «Подойди к камню!..»

«Ладно, – решился я. – Подойду! Но вначале скажи, могу ли я вернуться домой?»

«Конечно».

«А как это сделать?»

«Ты должен сам раскрыть эти секреты. Иди!..»

И потом, сколько я ни спрашивал и сколько внутренне ни пыжился, в ответ раздавалось только одно слово: «Иди!..» Народ уже и расходиться стал, почти все уступы по радиусу опустели, да и меня Мансана взяла решительно за руку и повела к выходу. А мне окончательно захотелось и в самом деле попробовать положить руки на камень. Тем более что я хорошо помнил одну фразу: все, кто смог инициировать музыку, впоследствии получали и хорошие должности, и высокие звания, а значит, и мне не помешает озаботиться своим будущим. Да и подругам подспорье какое-никакое будет от моих талантов. Ну и самое главное: надежда на возвращение есть! Ведь не станет же лгать такое уникальное маготехническое сооружение?

Поэтому, проходя довольно близко от лобного камня, я аккуратно высвободил свою руку из ладони Мансаны, а когда она на меня удивленно оглянулась, смущенно пояснил:

– Тоже попробую.

И шагнул к камню.

– Борей, замри! – взвизгнула девушка, прыгая за мной.

Но неведомая сила ее остановила от меня в полуметре так, словно захватила в вязкую патоку. Тогда как я вполне легко сделал последний шаг и без особого теперь страха положил ладони на камень.

И грянула музыка! И зазвучала кантата неведомой цивилизации!

Только вот что странно: для меня она звучала несколько не так, иначе, чем я ее слышал при вчерашнем прослушивании.

Глава двадцать шестая

Опрометчивый шаг

Различия были существенные: порой в стройную мелодию вплетался какой-то скрежет, посторонние шумы и хрипы, удары и завывания, словно прокручивали древнюю, испорченную пластинку. Бабушка Марфа как-то завела свой патефон, так там слышались аналогичные сбои. Но с другой стороны, может, это только мне такая мелодия попалась? То бишь пластинка? Надо будет потом обязательно сравнить свои ощущения с ощущениями Мансаны.

Вон она как стоит: с изумленным выражением на лице и со сложенными на груди ладошками. Никак, видимо, не ожидала, что выходец с диких гор может оказаться и добрым, и хорошим. Кстати, а почему так и в самом деле получилось? Что-то тут не сходится со всеобщими понятиями. Я ведь и в убийствах участие принимал, и махинациями занимаюсь, незаконной контрабандой через миры, Емляна обманул с якобы заозерскими монетами, девушку вот к постельному сожительству склонил и при этом никаких матримониальных планов, как подобает джентльмену, не строю.

Да и еще десяток сомнительных грешков в моей биографии легко отыщется. Одно объяснение сразу на ум напрашивается: стереотипы у создателей и устроителей этого кургана могли быть совершенно отличными от общепринятых на Земле. Да и местных правил, догм, моральных принципов и определений сути я не знаю. Может, мои деяния тут вообще лишь в положительный актив записываются?

– Борей! С тобой все в порядке? – Голос девушки вывел меня из сильной задумчивости.

Вот те раз! Музыка давно отзвучала, а я продолжаю стоять возле лобного камня, словно замороженный. Небольшая группка посетителей уже начала интенсивно обмениваться мнениями, а хранители, как старшие, так и с посохами, продолжают стягиваться в зал с монументом чуть ли не со всех сторон. Только их надсадного и занудного внимания мне к собственной персоне не хватало! Сейчас как начнут упрашивать стать их коллегой, а мне до полного счастья только этого не хватает!

Как представил себя бродящим по залам с перекрученной палкой, выше меня в три раза, так еле сдержался от смеха. Подскочил к моей спутнице, уже сам схватил ее за руку и потащил к выходу. И только когда прошел первый тоннель, услышал за спиной знакомый голос дядюшки Круста:

– Борей, не надо так бежать! Время для спокойного выхода еще имеется.

– Догадываюсь, – ответил я, не оборачиваясь. – Только я очень спешу. Дел много.

– Любые мирские дела могут подождать для важного разговора.

То, что я пробегал за три быстрых шага, старший хранитель вместе с толпой своих коллег преодолевал за шаг. Они так и держались плотной группой следом за нами, но пока остановить меня силой попыток не делали. Легко шагающий Круст только и пытался меня до самого выхода уговорить не спешить, присесть для беседы прямо на ступеньках и выслушать тех, кто заботится о покое этого места уже много лет.

А я твердил как попугай:

– Нет-нет, сегодня я слишком занят. Приду завтра с утра!

Так они все и отстали возле центральных многочисленных ворот, посматривая мне вслед с недоумением, обидой и возмущением. Наверное, это был первый случай, когда строптивый посетитель после инициации музыки не стал с ними разговаривать и вести долгие беседы. Сходное состояние с ними испытывала и Мансана. Уже на улице она попыталась всеми силами меня остановить, но я просто выпустил ее руку, беспардонно забрал свой рюкзачок и поспешил в южную пейчеру.