Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

Впрочем, никто и не нежился – думали. Спорили полушепотом, все никак не могли решить, каким образом вызволить заточенную в башне Халису? Больше всего предложений высказал, конечно же, Хельги. Ирландцу и Никифору было, по большому счету, плевать на хазарку, они просто помогали своему ярлу, не считая возможным бросить его в трудную минуту.

А по всему городу, и дальше, по степям и урочищам, растекалась облава, охватывая оба берега Итиля. Искали варяга и приказчика – объявили за их головы награду, перетряхнули весь дом Вергела, оставили там засаду, разнесли постоялый двор старого Хакима, прошерстили народ на пристани – тщетно. Тогда конные сотни каган-бека ринулись в степи. Вот за ними-то и наблюдал с высоты могучего прибрежного утеса печенежский князь Хуслай. Князь был без шлема, светлые волосы его и гриву коня трепал холодный ветер, Хуслай не обращал на это внимания, зеленые глаза его сузились, губы кривились в ухмылке. Была у Хуслая мечта – разорить и сжечь дворец самого кагана… ну, или хотя бы каган-бека… на худой конец – какого-нибудь знатного тархана. В данном случае все это не играло особой роли, главным было другое – показать этим надменным хазарам, что все их укрепления, войско и даже магическая сила кагана – ничто по сравнению с молодецкой печенежской удалью и напором. Конечно, Хуслай хорошо понимал, что любой набег – а уж тем более, на хазарскую столицу – предприятие более чем рискованное, однако куражу ни ему, ни его воинам было не занимать. А почему бы нет? Надо только выбрать удобный момент, когда хазары будут чем-то обеспокоены, и тогда… Похоже, именно сегодня такой момент и наступил. Хуслай с удовлетворением посмотрел на большой отряд, проскакавший к урочищу. Впереди, на белом коне, несся кряжистый воин в золоченом шлеме с перьями цапли. Сам каган-бек? А что, очень может быть. Вон как развевается за его плечами алый шелковый плащ, как сверкают в лучах зимнего солнца бронзовые бляшки на панцире! Пронесшись галопом, отряд хазар скрылся в урочище, потревожив спавшего там лобастого белошеего волка. Опасаясь стрел, тот бросился в чащу из-под самых ног захрипевшего коня Завулона. И каган-беку на миг показалось, что на шее волка блеснула золотом цепь. Волки носят украшения? Надо же! Может, это какой-нибудь знатный волк, волк-тархан или даже – волк-каган? Завулон усмехнулся. Не до волка сейчас, не до волка… Поймать бы ублюдков, настигнуть. А опозоренных жен он завтра же прикажет сбросить с башни. Обеих.

– Смотри-ка, князь! – Кто-то из воинов показал камчой вниз, на дорогу, где прямо к утесу мчался, нахлестывая коня, одинокий всадник в волчьем плаще и мохнатой лисьей шапке.

– Лазутчик, – нехорошо усмехнулся Хуслай. – Убейте его. Нет, сначала поймайте и допросите. Впрочем… – Заслонив ладонью глаза от солнца, он внимательно всмотрелся вдаль. – О, боги! Так это же Сармак! И правда – лазутчик. Только не хазарский, а наш!

Воины засмеялись княжеской шутке.

– Наконец-то я нашел тебя, князь! – спешившись, поклонился Сармак. – В городе суматоха, почти все войско кого-то ловит.

– Это я вижу. Ты сделал то, что должен?

– О, да! – обветренное узкоглазое лицо Сармака озарилось улыбкой. – Верные люди откроют ворота. Правда, ненадолго.

– А нам плевать насколько! – Хуслай оглянулся на своих воинов, и те одобрительно зашумели. – Главное – войти в город, а выйти обратно мы сумеем и сами! Хамид, скачи в племя, пусть выезжают. Ну, а мы не будем терять время. Веди же, Сармак!

И небольшой отряд печенегов, рысью слетев с утеса, понесся вслед за своим князем. Хрипели кони, летели из-под копыт смерзшиеся комья земли пополам со снегом. Князь Хуслай был вовсе не так прост, как казался. Несмотря на охвативший его азарт, он вел воинов не прямо по степи, а оврагами, балками, перелесками. Так, что появившиеся словно из-под земли печенежские всадники вызвали у городской стражи настоящий шок!

– Пора. – Увидев печенегов, незаметно пробравшийся на стену Ирландец махнул рукой, и Хельги, вытащив меч, напал на воротную стражу. Те растерялись, закрутили головами – никак не могли подумать, что нападавший – один. Выхватили сабли, звякнула сталь – ярл справился бы с ними с легкостью, но притворно отступил, отвлекая от ворот. А скромно стоявший неподалеку Никифор подкатил под створку большой камень… Когда стражники опомнились – было уже поздно: печенежская сотня, размахивая саблями, ворвалась в город и с воплями закружила у ворот, ожидая приказа князя и пугая разбегающихся по сторонам прохожих.

– Вот наш человек, князь! – Сармак осадил коня, показывая князю на ловко отбивающегося от наседавших на него стражников Хельги. Ярл тоже узнал печенега и в три прыжка оказался возле его коня. Подмигнул, перевел взгляд на вожака:

– Ты – князь Хуслай?

Вождь печенегов кивнул.

– Тогда вперед. Пока стража не опомнилась, есть возможность разграбить дворец самого каган-бека!

– Покажешь дорогу, – сдерживая охватившую его радость, важно кивнул Хуслай и обернулся: – Коня ему! Кто-то из ближайших к князю воинов – в богатом плаще и серебристом шлеме, видно, не из простых – протянул ярлу поводья. Хельги поблагодарил кивком… И замер. Перед ним стоял Радимир! Стоял и улыбался.

– Рад тебя видеть, ярл, – радостно воскликнул он. – Но все вопросы потом. Пока же – вперед!

– Вперед, – вскакивая на коня, согласно кивнул Хельги.

И сотня головорезов вскачь понеслась к дворцу каган-бека. Они взяли ворота на раз – там и защитников-то почти не было, все, включая самого каган-бека, ловили беглецов за стенами Итиля.

– Жгите все. И хватайте добро и женщин. – Быстро распорядился Хуслай, впрочем, об этом вряд ли нужно было просить его воинов. Двор каган-бека напоминал сейчас торжище. Повсюду сновали какие-то люди – печенеги, слуги, просто прохожие, рискнувшие воспользоваться удобным случаем и прихватить все, что под руку попадется. Кто-то вытаскивал из дворца во двор длинную портьеру из блестящей парчовой ткани, кто-кто тащил на спине приятно звякающие мешки, а некоторые уже вовсю набивали переметные сумы добром каган-бека, весело переговариваясь и славя удачливого вождя. По всему двору летали перья, бегали куры, утки и какие-то полураздетые женщины – видимо, каган-бековы наложницы и жены. Уток, кур и женщин тоже хватали, причем женщин не насиловали – некогда было. Князь предупредил, чтобы все делали быстро.

Хельги-ярл первым делом ворвался в башню. Взбежал по узким ступенькам, чувствуя за спиной тяжелое дыхание Имата. Вырвав у трясущегося старика-стражника ключи, отпер замок. Распахнувшись, скрипнула дверь…

– Ой, мы, кажется, не туда попали.

Обернувшаяся женщина – сухая, как вобла – ничуть не походила на красавицу Халису. Скорее всего, это была Самида, старшая жена Завулона. Строго посмотрев на ярла, Самида поджала губы и гордо велела закрыть дверь, что Хельги с большим удовольствием и сделал. Хлопнув дверью, обернулся к Имату: – Ну и ведьма!