Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

– А зачем им она?

– Про то не ведаю. Но они ведь, известно, всякую красоту любят.

Незаметно стемнело. С той стороны реки все еще тянуло дымом пожарища, правда, огня уже видно не было, видно, выгорел весь лес на участке между ручьем и рекою. Больше гореть там было нечему. В стороне от реки, в дальнем лесном урочище, жгли костер воины Лейва. Палили осторожненько, в специально вырытой ямке, помнили недавний пожар. Молодые воины-волки молча ломали притащенный хворост. Рядом, в кустах, высунув язык, валялся опаливший шерсть пес и со страхом смотрел на костер. Две другие собаки не убереглись, сгину-ли-таки в пламени. Искать князя решено было утром, сейчас все одно ничего не видно, а до ночи бушевало пламя, и выйти к капищу не было решительно никакой возможности. Правда, поверит ли в это Дирмунд? Лейв Копытная Лужа хмуро потянулся к огню – на рогатках жарилась дичь: пара рябчиков и тетерев. Рядом с варягом лежал мешок с двумя головами, предназначенными для князя. Третий отрок, обреченный на смерть, то ли в пожаре сгинул, то ли утоп в болотине. Лейв считал, что уж с этим князь Дирмунд не будет особо-то разбираться. Забот и так хватало – нужно было искать место для нового острога, желательно поглубже в лесах. Потом снова искать отроков да девок – похоже, те девки сгорели в остроге, жаль, так их никто и не попробовал. Зазря пропали девки! А вот еще интересно, куда делся Истома? Ну, Ильман Карась, ясно – ускакал вместе с князем в капище, а вот Истома? Вроде бы, поначалу держался вместе со всеми, потом как-то незаметно отстал. Зачем? Истома никогда ничего не делал зря…

Откусив от рябчика изрядный кусок, Лейв чуть не подавился им – уж больно тот велик оказался – закашлялся, побагровел даже. Выплюнув мясо, подумал вдруг – а не происки ли это князя? С него станется, вполне! Поежившись, Копытыная Лужа исподлобья оглядел воинов – не заметили ли, как ему страшно? Вроде нет, никто не смотрел в его сторону. Кто-то из воинов нюхал воздух, широко раздувая ноздри. Со стороны реки – хоть ветер и дул не оттуда – по-прежнему ощутимо тянуло гарью. А ведь, на самом-то деле, это был небольшой пожар, так себе, пожарец, могло быть и хуже, да вот, видно, помогли боги.

– Да, помогли боги, – сидя в глубокой охотничьей яме, усмехнулся про себя Конхобар Ирландец. И в самом деле – помогли. Упал удачно – не поломал ни рук, ни ног, отделался только ушибами, да легким испугом, впрочем, кроме Черного друида, вряд ли кто мог бы испугать Ирландца. Хорошо – яма оказалась давнишней, утыкавшие дно колья сгнили, пообломались, да и Конхобар упал с краю. Повезло. Но, как говорят, всякое везение – милость богов. Впрочем, кто знает, верил ли Ирландец в богов? Вот в Черного друида точно верил, да еще в молодого ярла Хельги. А больше вряд ли в кого. Не сложилось у него что-то с богами и с верой, бывает. Пока наверху бушевал пожар, Конхобар отлеживался на дне ямы, уткнувшись носом во влажную землю. Недавно прошли дожди, и Ирландец, надеясь, что пожар не будет слишком длительным, время от времени, подпрыгивая, высовывал из ямы руку, неизбежно опаляемую жаром горящих деревьев. Ожидания его оправдались лишь к ночи. Пожар прекратился, и налетевший ветер гнал по сгоревшему лесу черные клочки дыма. Набросив пояс на упавшее сверху дерево, Ирландец осторожно подтянулся и выбрался из своего убежища. Двое его спутников – Порубор и белобрысый, чуть было не утонувший в болоте, парень – скорее всего, погибли в пожарище, вряд ли успев добраться до реки. Хотя… Нет, вряд ли. Надо бы поискать ярла… Ха! А где его искать, как не в остроге? Ориентируясь в темноте, Конхобар Ирландец осторожно побрел в сторону от реки, вдоль ручья, где и должен был находиться острог… Острога не было! Клубясь сизыми дымками, торчали лишь обгоревшие бревна.

– Похоже, все сгорело дотла, – цинично усмехнулся Ирландец. – Правда, вряд ли Хельги-ярл окончил здесь свои дни. Не такой он парень!

Немного подумав, он решительно направился к капищу. Вернее, в ту сторону, где, по его представлениям, оно находилась. И конечно, промахнулся… но этого не заметил и, как шел, так и шел…

Упорно ползший по ручью Истома Мозгляк с радостью чувствовал, как постепенно – то ли от холодной воды, то ли от напряжения сил – исчезает боль в подвернутой ноге. Стало возможным даже на нее наступать, и он тут же поднялся на ноги – воды в ручье заметно прибавилось, почти по грудь, так что ползти уже не было никакой возможности, а плыть было тоже нельзя – из-за камней, загромождавших все русло ручья. Водица в ручье оказалась студеной, и, как только появилась возможность, Мозгляк выскочил на противоположный от пожара берег. Уселся под елью и задремал, чувствуя, как покидают его последние силы.

Солнце садилось, и по темной лазури неба бегали смутные золотисто-алые тени, напоминавшие летящие копья. Подсвеченные снизу солнечными лучами облака тоже светились золотым и красным, а за ними серебрился месяц, еще дневной, полупрозрачный, тоненький, словно серп.

Подойдя к реке, Хельги-ярл обернулся к Снорри:

– Иди к Никифору, друг мой. Предупредишь его о возможных гостях. И, вот что – спускайтесь-ка с лошадьми вниз по реке да укройтесь там получше. Я же поищу Ирландца с проводником, надеюсь, их не затянуло в русло пожара.

Снорри кивнул, хотя, видят боги, ему очень хотелось остаться сейчас с ярлом и принять непосредственное участие в поисках. Хотя, с другой стороны, оставаться без лошадей тоже было нельзя – а Никифор вряд ли в одиночку сладит с нападением, буде оное последует. Вот и не поймешь, где сейчас нужней Снорри – здесь, с ярлом, или у лошадей, с Никифором? Пожалуй, нужней все-таки с Никифором. Хельги-ярл и один справится с любым врагом, в этом Снорри не сомневался.

Расставшись со Снорри, Хельги пошел прочь от реки, ноги, словно сами собой, несли его к старому капищу. Почему? Зачем? Хельги не давал себе в этом отчета, просто шел. Звяканье подпруг и разговоры он услыхал загодя, осторожно подкрался, осмотрел воинов. Грязные, закопченные, пропахшие дымом, они явно намеревались спуститься к реке, в чем их горячо убеждал лупоглазый мужик с прилизанной бородой и крупной бородавкой на левой щеке – Ильман Карась. Впрочем, особо убеждать воинов было не нужно. Все, как один, они давно поворотили коней в сторону реки, Ильман Карась напрасно расточал свое красноречие. Дирмунда средь них не было. Тем лучше… Хельги догадывался, где тот мог находиться – в капище! Вот и знакомый покосившийся частокол, темный силуэт дуба с подвешенными к нему обезглавленными трупами несчастных женщин. Рядом с дубом маячил какой-то человек, плотно закутанный в плащ. Дирмунд?

Обнажив меч, Хельги в два прыжка оказался рядом.

Человек в плаще обернулся: