Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

Сильно задумался Истома. Бежать – оно понятно – надо, да как? Половчее бы что придумать. А вообще, да чего тут думать-то? Как людишки местные бабкиных беглецов определяют? Верно – по ошейнику. Так вот, его расковать бы… Одному не справиться, помощник нужен. Порубор? Вятша? Вятша посильнее, да уж больно зыркает зло. И помнит его, Истому, по острожку сгоревшему, поди, и дружку своему рассказал. Да дружок-то его хлипковат, такого прижать чуть – все, что хочешь, исполнит. С собой его тащить придется, как ошейник раскует, не бросать же здесь – хай подымет. Хотя… можно и не тащить – стукнуть по башке чем тяжелым, да хоть и кузнецким молотом. Только сперва Вятшу-волчонка куда-нибудь деть… Да на цепь и посадить, пущай сидит, пес. Только не тянуть со всем этим, осень на дворе, это пока сухо да тепло, седмица – другая, и польют дожди, задует холодный ветер, раскиснут дороги, превращаясь в грязное месиво. Пойди-ка тогда, убеги, попробуй. Нет, ежели решаться, то сейчас, ни на миг не медля.

Между тем наступил вечер. Похолодало, но дождя, слава богам, не было, а на закате, за лесом алела чистая полоска зари. По всем приметам, и завтра должно быть солнечно.

Закончив работу, парни вылезли из глиняной ямы и, тяжело дыша, упали на траву. Едва поднялись, когда услыхали скрип телеги – то ехала за глиной бабка Гиздимея.

– Уж потрудились, работнички, – сдержанно похвалила она, зорко следя за погрузкой. Когда телега до верху наполнилось глиной, взяла под уздцы лошадь – повела, поставив сзади отроков – подталкивать – под присмотром Истомы. А тот и рад, намахался кнутом, выказывая преданность, немало зарубок от его плети осталось в этот вечер на спине Вятши, а вот Порубора щадил Мозгляк, пару раз всего и ожег, да следил внимательно, как тот оглядывается, испуганно и часто, как вжимает голову в плечи под каждым посвистом бича.

– Боишься? – довольно шептал про себя Истома. – Это хорошо, что боишься.

После того, как парни поели, он подскочил к хозяйке. Поклонился:

– Хорошо б матушка, Вятшу-отрока сковать на ночь. Уж больно он глазищами зыркает, как бы не убег.

– Чай, не убежит, – добродушно хмыкнула ведьма. – Корислава судьбу помнит. – Она покопалась кривым ногтем во рту, вытаскивая застрявшие меж зубов остатки мяса. Потянулась, посмотрела на вызвездившее небо, зевнула: – Инда, пора и почивать. Девка-то подоила ли коров?

– Посейчас проверю, матушка!

– Погодь. – Гиздимея засмеялась. – Экий ты неугомонный. Покуда бежать не решил. И ты не так ли мыслишь?

– Некуда мне от тебя бежать, матушка! – пал на колени Мозгляк. – Признаюсь те, как на духу, ищут меня в Киеве, еле упасся. Не ты б – точно убили.

– Да уж, – согласно кивнула старуха. – Головенку-то тебе пробили знатно. Болит?

– Ой, как болит, хозяюшка, – солгал Истома. – Особливо – к дождю.

– А не должна бы. – Гиздимея окинула его подозрительным взглядом. – Ужо трав к ней приложено изрядно, еще и наговоры.

– Да не так уж, чтоб сильно болит, – выкрутился Мозгляк. – Иногда побаливает.

– Пройдет, – убежденно заверила бабка. – Мое колдовство – крепкое. Кого ты там хотел заковать-то?

– Да вон этого. – Истома кивнул на Вятшу, незаметно для ведьмы показав тому кулак. – Ишь как зыркает.

– И вправду, зыркает, – посмотрев на парня, согласилась Гиздимея. – Что ж… придется и впрямь заковать на ночь… Ох, годы мои годы… Опять кузню разжигать. Сам-то справишься ли?

– Справлюсь, матушка! – Истома едва сдержал рвущееся наружу ликование.

Проводив бабку до избы, кинулся к кузне. Враз раздул мехами огонь в горне, аж упарился. Выглянув, поманил пальцем Вятшу:

– А иди-тко сюда, голубок.

Парень нехотя подчинился, пошел, таща по земле колодку. Наклонив отрока, Истома ловко сковал ему руки, оттолкнул:

– Пшел прочь. Дружка своего пришли, да побыстрее. Промешкает – плетей получит изрядно.

– Не бил бы ты его, Истома. – Вятша оглянулся в дверях. – Издохнет скоро.

– Не бил… – поворчал Мозгляк. – Нешто можно вас не бить? А порядок как же? Ну, чего встал?

С тяжелым сердцем Вятша вышел из кузницы и, медленно переступая закованными в колодку, истертыми в кровь ногами, побрел к землянке. Раздувая меха, Истома Мозгляк с бьющимся сердцем дожидался Порубора. Ну, где же он? Где?

Порубор в это время, споткнувшись, лежал на земле у самой кузницы и, не в силах подняться, беззвучно плакал. Горячие слезы крупными каплями стекали по щекам его и падали в пыль.

Орудовавший у горна Истома наконец услыхал рыдания и, выскочив, волоком затащил отрока в кузню.

А в темной землянке вполголоса ругался Вятша. Еще бы – Истома Мозгляк был не так уж не прав, когда намекал ведьме о склонности парня к побегу. И в самом деле, Вятша давно убежал бы, несмотря на ошейник и цепи, будь он один. Вот только колодка сильно смущала. Ну, так что колодка? Выбрать момент, перед работой, или сразу после, оттолкнуть в сторону Истому, да рвануть куда глаза глядят изо всех сил. Две вещи останавливали пока Вятшу, одна из них – бабкино черное колдовство – перед глазами до сих пор стояли извивающиеся змеи, нет, не хотел отрок такой лютой смерти! Другая, вернее, другой – Порубор-отрок. Вот уж он точно не сможет бежать, неизвестно куда. А если погоня? Порубор еле волочит ноги, исхудал весь, иссох, изрыдался, вот-вот помрет. Бросить его? Вятша не ответил бы даже самомусебе, почему он не мог поступить так? Даже не помнил, с каких пор привязался к отроку, как к родному, ощущая его своим младшим братом, самым настоящим родичем. Не помнил. Но братом ощущал – точно! И бросить его не мог. Правда, это всего лишь означало, что побег нужно организовать более продуманно, хитро. Вятша даже переговорил на эту тему с Порубором, и тот согласился – ну, а что им еще оставалось делать? Загибаться от непосильного труда, работая на колдунью с раннего утра до позднего вечера? Вятша видел, что друг его – не друг даже – брат! – хорошо понимал это. Видел. Но видел и другое – не выдюжить долгого пути Порубору, слишком уж слаб. Слаб. Слаб, чтоб идти. Раздобыть бы где-нибудь лошадь, жаль, у колдуньи их нет, одни быки да коровы. На корове же не поедешь? Не поедешь. А если… Плот! Вятша чуть не вскрикнул от радости. Ну, конечно же, плот! Ведь здесь где-то рядом река. Только прихватить с собой инструменты – хотя бы топор, да веревки – связать. А там – вниз по течению, как говорил Порубор – прямиком до Киева. Может, завтра и попробовать? Как пойдут снова на глину… Скорей бы уж Порубор вернулся из кузницы. Пусть сразу спит – копит на завтра силы.

Втащив упавшего парня, Истома посадил его на пол, прислонив спиной к стенке. Легонько похлопал по щекам:

– Жив ли, паря?

Отрок молча качнул головой.

– Матка ошейники расковывать умела, – оглядываясь, тихо сообщил Мозгляк. – Я покажу – как. Молот удержать сможешь?