Константин Калбазов - Рубикон. Дважды в одну реку

– В следующий раз я хочу пойти в поход вместе с тобой. И Табук тоже.

Сказано это был столь безапелляционным тоном, что нечего было и надеяться отговориться или убедить его в обратном. По сути, оба мужчины рода Пса занимались своим занятием по доброй воле. Дмитрий понимал, что из-под палки он не сможет их заставить делать свое дело. Они оба год назад наступили себе на горло и, не жалея сил, отдавались работе без остатка, веря в то, что приносят пользу племени. Но, как видно, их чаша терпения переполнилась, и теперь, когда была пролита кровь их соплеменников, они хотели с оружием в руках отстаивать право сауни на жизнь.

– Я рассчитывал на вас именно там, где вы сейчас.

– Мы знаем. Когда все закончится, мы вернемся. Но сейчас мы хотим драться.

– Вам нужно много тренироваться. Иметь доспех и оружие – еще не значит быть воином.

– Ты нам отказываешь?

– Как я могу вам запретить? Вы сами вызвались делать эту работу, хотя она вам и не нравится.

– Кто сказал, что не нравится? Сначала нет, но теперь… Я люблю свою кузницу, Табук каждый раз, когда возвращается с Кровавого склона, торопится обратно. Даже на охоте уже не так интересно, все думаем, как там… Я о кузнице, он о плавильнях. Дим, ты уже давно не говорил с нами.

Сказано это было с нескрываемым укором, и Дмитрию вдруг стало стыдно перед этими мужиками, которые трудились не щадя живота своего. Вот так. Работает все как надо. Крутится как и положено. Ну и нечего лезть. А любому работнику нужно не только осознание того, что он хорошо делает нужную работу. Время от времени ему требуется внимание, самая обычная похвала и доброе слово. Люди ведь, не роботы. Очевидно, за всей беготней Соловьев успел уже позабыть об этом.

– Прости, Гарун. Ты прав. Вы так много делаете для племени и делаете такое большое дело, а я о вас и вправду забыл. Даже на охоту с вами не хожу.

– Это ничего. Вот придет зима, и сходим. Ты не думай… Нам, конечно, немного обидно, но мы все понимаем, видим ведь, как ты сам себя не жалеешь.

– Не то сейчас время, чтобы себя жалеть, Гарун. Вот сделаем так, чтобы никто к нам и не думал лезть, а тогда и отдохнуть можно будет. Если хотите в поход, то вам нужно много тренироваться. Сегодня же схожу на склон и посмотрю, как там все. А завтра приступите к тренировкам. Да, в кузнице доспех не надевай, сердце не выдержит.

– Да я не всегда в доспехе. Но зато теперь ношу его, как обычную одежду.

– Ладно. Но запомни в отношении себя: пока оружием не обеспечишь всех мужчин, даже и не думай о походе.

– Для воинов все уже готово, даже лишние рогатины есть для поселка. Наконечники для стрел и ножи мальчишки и сами смогут делать. Мы тут еще один большой молот установили, так что управятся, даже топоры сумеют ковать.

Ну да, тут он ничуть не приукрашивает. Мальчишки-то они мальчишки, вот только каждый из них и ростом, и силушкой не обижен. В кузнецы и металлурги Дмитрий старался отбирать самых рослых и плечистых, а местные куда развитей в физическом плане, чем их сверстники из его мира. Так что тяжелую работу с железом вполне тянули, разумеется, с учетом применения механизмов.

– Погоди. Как это – еще один молот? И что, это колесо справляется?

– Нет, сразу все не тянет. Но если оставить только мехи и этот большой молот, то работает хорошо.

Дмитрий посмотрел на бывшего охотника, вдруг превратившегося в кузнеца, да еще и полюбившего новое занятие. И ведь без дураков, ему нравится его новая ипостась: так говорить и при этом светиться можно только о том, от чего по-настоящему получаешь удовольствие. Опять же инициативу проявляет. Вот понадобилось применение более массивного молота, сам с ребятами изготовил, без понуканий и намеков.

Мелькнула было крамольная мысль настоять на том, чтобы ни он, ни Табук ни в какой поход и не думали идти, но он отбросил ее в сторону. Да, в походе они могут и погибнуть, но ведь он с не меньшей гарантией потеряет их, если запретит в нем участвовать. А поход – это дело такое… Может, и не будет никакого похода, все зависит от того, как они смогут разыграть дипломатическую партию.

С утра Дмитрий с ребятами проверяли, насколько ладно получилось изготовить сбрую для бычка. Благо длительные тренировки дали положительные результаты, и в значительной мере подросший зоб вполне благосклонно реагировал на ту вольность, с которой вели себя люди. Впрочем, те время от времени задабривали подопечного подношениями в виде пока еще не созревших яблок.

Ярмо пришлось бычку впору, хотя в работе его использовать никак не получилось бы. Уже на следующий год животное значительно прибавит в росте, и эта упряжь будет для него маловата. Но Дмитрий не считал изготовление этого образца пустопорожним занятием.

Во-первых, заранее отрабатывался процесс изготовления и выявлялись недостатки, что позволит создать вполне рабочий образец, когда зоб будет готов тянуть плуг.

Во-вторых, бычок уже сейчас начнет приучаться перевозить груз. Разумеется, его никто не собирается перегружать, но в плане обучения это не будет лишним. Процесс долгий, требующий терпения и бережного отношения к животному. Да и не поймут местные, если начать измываться над меньшими братьями, даже если забыть о нецелесообразности такого пути.

В-третьих, этот малый по размерам образец найдет применение и в будущем. Несмотря на тревожное время, Дмитрий планировал уже в этом году организовать отлов молодняка. Огороды стахановскими темпами перерастали в поля, а для их обработки одних лопат и землекопов явно маловато. Забывать о перспективе никак нельзя. Так что этот образец пойдет для воспитания последующих животных.

Раньше ему сталкиваться с подобной упряжью не приходилось, разве что видел по телевизору или на картинках. Вот только там всегда быки использовались попарно. У него в наличии лишь один бычок, телочек заводить под ярмо он и не думал. К тому же он точно знал, что пахали и при помощи одной лошади, а быки куда сильнее лошадей, поэтому использовать в одиночку их вполне реально.

Другое дело, что лошадиный хомут, конструкция которого ему как раз хорошо знакома, для этого не подходил. Дело тут даже не в наличии рогов у зоба, а в разном сложении животных. Для быков подходит именно ярмо. Немного поморщив лоб и подумав, он все же удумал нечто среднее между ярмом и хомутом, а через несколько дней удалось изготовить и опытный образец. Можно было бы управиться и раньше, но не разорваться же.

Из того, что он помнил, было понятно: ярмо представляет собой голое дерево, имеющее определенную форму. Но Дмитрий решил подойти к этому вопросу с большей бережностью к животному. Поэтому его изделие, подобно хомуту, имело хомутину, эластичную подкладку, что должно предотвратить натирание и появление язв.