Олег Ёлшин - Франсуа Винсент

Шел дальше. Как хорошо было на этих улочках, освещаемых ярким немосковским солнцем! Солнцем на импорт. Подумал, что в последние годы и шагу не ступал по этому городу. Из офиса в машину. Из машины в ресторан. На прием, презентацию и так далее… Ходил лишь по беговой дорожке и в своем доме – одиноком логове. Лишь уезжая, чувствовал себя человеком. Он смотрел по сторонам, радовался людям, которые шли навстречу, и уже готов был сделать все для каждого из них…

– Брат, не найдется червончика?

– Простите? – он остановился.

– Десяточку не подкинете – не хватает.

Два мужичка стояли у столика рядом с киоском, и пили пиво. Он полез в карман. Достал купюру.

– У меня только пятьсот.

Мужики оживились, глаза заблестели.

– Может строим?

Он прекрасно помнил этот жаргон, когда люди выпивали на троих. Еще, когда студентом разгружал вагоны, так говорили, с тех пор ничего не изменилось. А почему это должно меняться? Просто, мужикам нужно выпить. Пожалуй, и ему тоже. Он протянул деньги, один из них буркнул: – сейчас, мигом.

Через две минуты сдача аккуратно лежала перед ним на столе, а водка наливалась в кружки с пивом. Он был уверен, что сдачу до копейки тот вернул, положив перед ним. Здесь были правила, которые не изменятся никогда. Это там, наверху, будут воровать миллионами, а здесь этот мужик, у которого не хватало червонца, будет абсолютно честен с тем, кого видит в первый раз, но с кем сейчас выпивает.

– Получку получил, гуляешь?

Он ответил:

– Ну, вроде того.

– Ты извини, нам второй месяц не платят. Вроде обещают на этой неделе… Тогда моя очередь будет… Ты в пятницу в это время подходи, налью. Мы как обычно здесь же и стоим…

Выпили еще.

– Часы у тебя красивые. Мне жена такие же хотела за полторы тысячи купить. Не купила. Наверное, решила, что пропью, и не купила. Твоя тебя любит больше.

– Я не женат, – коротко ответил он.

К разговору подключился второй мужичок:

– Вон, какая тачка проехала. У него, небось, часы не за полторы штуки, а за двести баксов.

Бутылка издала прощальное бульканье, и мужики растерянно посмотрели друг на друга.

– Может, повторим. Ты как? – тактично задал ему этот вопрос первый.

Он снова вынул деньги. И не хотелось никуда уходить – ему было с ними интересно. Вторая бутылка весело пошла по кругу.

– Может, закусим? – предложил он.

– Можно.

Мужики скромно потупили глаза, а он уже тащил из киоска бумажные тарелки с шаурмой, пирожками, сосисками. Выпили еще.

– Ты чего, – вдруг с участием спросил первый. – Случилось что?

– Почему спрашиваешь?

– Вид у тебя, как сказать, неприкаянный… Потерянный какой-то.

– Кому рассказать, не поверишь, – ответил он. Дал денег второму приятелю, и тот без звука побежал в магазин. Через минуту принес третью бутылку.

– Ну, давай, колись, чего там.

Он сам разлил водку в бокалы с пивом и подумал, – почему бы не рассказать?

– Друга я обидел… Понимаете, он денег попросил – кредит отдавать надо было. Вот он и попросил, а я не дал.

– А у тебя они были – эти деньги? – спросил первый.

– В том-то и дело, что были.

– И это вот ты ему их не дал, а теперь с нами пропиваешь?

– Нет, это триста лет назад было, – ответил он.

– …А-а-а, понятно. А ты, вроде, Кощей, типа Бессмертный.

Выпили еще, помолчали. Второй снова заговорил.

– Не важно, сейчас или триста лет назад. Друг то настоящий был? А то настоящий друг только один и бывает.

– Настоящий. Выросли вместе.

– Надо было дать.

– То были последние деньги, – ответил он.

– Я так разумею, для друга можно и последнюю рубашку снять. Если, конечно, друг настоящий. Я бы дал.

– А потом твоя тебе по башке такого бы дала, – вмешался первый.

– Не важно. По-человечески все должно быть. По-людски…

– Что теперь делать не знаю, – закончил он.

– Чего делать? Пойди и помоги ему, – как-то просто предложил второй.

– Я же говорю – это триста лет назад было. Не верите?

– Верим, почему не верить, – философски заявил первый.

– Не верите. Хорошо! Знаете, сколько стоят эти часы? Сто пятьдесят тысяч. Тоже не верите?

Он снял огромные часы, положив их на стол между стаканами и остатками еды.

– Разве бывают часы за сто пятьдесят тысяч? Это же несколько тысяч баксов, – покосился на них первый мужик и засмеялся.

– Болван, сто пятьдесят тысяч евро. Посмотри – это золото, а это бриллианты.

– Старик, я тебе верю. Только нужно немного передохнуть. Темп взяли хороший, – сказал первый мужичок. Он больше над ним не смеялся. Видимо, понял ту долю правды в его словах.

– Знаешь, верю – не верю. Часы свои спрячь и не показывай никому, мало ли волков ходят. А то действительно подумают… А разобрало тебя не от водки, а от денег этих. Ты с другом повстречайся, поговори. Он поймет. Давай, мы проводим. Куда тебе?

– Вон в тот дом, – почему-то сказал он.

– Ну, пошли. Все будет путем…

– Еще пива купи мне с собой…

Больше он не помнил ничего…

Проснулся оттого, что кто-то лизал ему нос. Открыл глаза. На него смотрела большая белая собака. У него никогда не было собаки. Огляделся. Он лежал в комнате на матрасе, прямо на полу, а собака лизала ему лицо.

– Пошла вон, – просто сказал он.

Вошла женщина. Это была она…

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Я здесь живу.

– Тогда, что здесь делаю я?

– Не знаю…

Он постепенно приходил в себя, но ничего не помнил, а женщина продолжала.

– Муж вечером вышел с собакой и увидел тебя. Ты сидел на нашей скамейке и пил пиво. Говорил, что тебе некуда идти.

– На нашей… На вашей скамейке…

– Он привел тебя к нам. Ты полночи рассказывал про какой-то замок, про девушку, потом уснул… Ты, наконец, влюбился?

– А ты ни капли не изменилась, – посмотрел он на нее.

– Муж позвонил твоим ребятам. Они скоро приедут. Ты в порядке?

– Как никогда! Спасибо за все. Где он?

– На работе, время двенадцать… Тебе пора жениться…

– Спасибо за совет, – отмахнулся он, глядя на свои часы, которые действительно показывали полдень.

– Тебе просто нужна нормальная женщина, которая будет рожать детей, а ты по вечерам будешь приходить к ней и есть свой ужин. Ты уже взрослый мальчик…

Взрослый мальчик вышел на улицу в сопровождении ребят охраны. Хаммер обиженно смотрел на него круглыми глазищами. Он забрался в него и через полчаса был дома. И снова эти каменные стены защищали его от посторонних глаз.

Первое, что он сделал – позвонил в офис и попросил зама.

– Ты не знаешь, сняли арест со счетов нашего общего знакомого?

– Еще две недели назад, – бодро ответил тот.

– Значит, все нормально? – спросил он и успокоился.

– У него, да… Может мылить веревку.

– Почему?

– А вы не в курсе?…