Вячеслав Коротин - «Флоту – побеждать!»

А Вирена, в конце концов, можно будет и на «Пересвет» младшим флагманом Первого броненосного отряда пристроить, тем более что пока они с Щенсновичем еще не адмиралы, а там, как говорится, «или эмир умрет, или ишак сдохнет».

К состоявшемуся назавтра совещанию уже были получены известия от Фока: «Японцы начали штурм Цинджоуских позиций». Было решено немедленно отправить к перешейку «Гремящий» и «Отважный» с «Бойким» и «Бурным». «Бобр» и «Сивуч» переводились в Дальний, чтобы находиться поближе к месту вражеской атаки и сменять своих товарищей побыстрее. «Гиляк» все-таки оставили на рейде Порт-Артура – никто не гарантировал того, что японцы не попытаются еще раз закупорить проход брандерами или в очередной раз набросать мин заграждения перед самым Порт-Артуром.

В результате трехдневных боев дивизиям генерала Оку ценой огромных потерь все-таки удалось выбить русских собственно из города Цинджоу, но на пути японской армии встала высота Наньшань, наглухо запирающая проход через перешеек. Защищала гору бригада генерал-майора Надеина.

Митрофан Александрович выведен в бессмертной эпопее Степанова дряхлым старичком… На самом деле ему было в 1904 году шестьдесят пять лет – не юноша, конечно, но и совсем не старик, а уж энергии у него хватало на нескольких тридцатилетних.

Первой волне пошедших на штурм японцев врезали от всей души. Русской, широкой, загадочной и размашистой. И в реальной истории японцы понесли, наверное, самые страшные потери именно под Цинджоу, а уж теперь…

Казалось бы: насколько серьезно могут повлиять на результаты столь масштабной битвы несколько дополнительных десятков малокалиберных пушек и пулеметов? Сколько вражеских жизней они смогут забрать в довесок к имеющимся возможностям? Несколько сотен? Тысячу?..

Но ведь каждый убитый или раненый враг – это оставшийся в живых свой боец, а он может уничтожить еще одного врага, а может и не одного.

Четвертая дивизия генерала Оку покрыла своими телами подступы к высоте, после чего японцы перешли к артиллерийской дуэли с защитниками перешейка. Причем сначала удача была на стороне атакующей стороны – со своих закрытых позиций орудия страны Ямато стали исправно перемешивать с землей стоящие относительно открыто русские пушки. Но тут в драку вмешался флот. Тот, который под Андреевским флагом.

«Гремящий» и «Отважный» вошли в бухту Хэнд и стали методично разносить вдребезги и пополам как японские батареи, позиции которых отлично просматривались с моря, так и любые, сколь-нибудь заметные скопления пехоты. Девяти – и шестидюймовые снаряды обрушились на укрепления и боевые порядки японских войск. А корабельная пушка выпускает в единицу времени снарядов больше, чем сухопутная батарея такого же калибра – механизмы и электричество на боевом корабле имеются в достатке. И это совсем не тот случай, о котором говорил Нахимов: «Пушка на берегу стоит корабля в море» – артурцам пришлось иметь дело не с береговыми батареями противника, а открытыми для обстрела с моря полевыми. Лебедев и Цвингман подвели свои канонерки к берегу настолько близко, насколько было возможно, даже разворачиваться они смогли только с помощью миноносцев. Благодаря их огню атаки японских войск в центре и на левом фланге были отбиты с большими потерями для наступавших. С наступлением темноты «Гремящий» и «Отважный» вместе с эсминцами вернулись в Дальний, где своей очереди вступить в бой назавтра ожидали «Бобр», «Сивуч» и «Бесшумный» с «Беспощадным» – русский флот не собирался предоставлять никаких передышек рвущимся на Квантунский полуостров врагам.

Русские канлодки натворили только за один день таких дел, что Оку немедленно запросил помощи у адмирала Того.

Командующему Соединенным флотом отнюдь не улыбалось сейчас, когда еще не все корабли, побывавшие в последнем сражении, стали полностью боеготовы (а «Асаму» вообще пришлось отправить на ремонт в Сасебо), снова вступать в бой с Тихоокеанской эскадрой русских. К тому же имелись агентурные сведения о вводе в строй «Ретвизана» и «Цесаревича».

Поэтому было решено оказать помощь армии со стороны Печелийского залива, на правом фланге наступления. Туда направился отряд капитана второго ранга Ничияма в составе «Цукубы», «Хейена», «Акаги» и «Чокай». Прикрывали переход Шестой боевой отряд и «Ниссин» с «Якумо», которым были приданы Третий отряд истребителей и Девятый отряд миноносцев под общим командованием контр-адмирала Того Масамичи, младшего брата командующего Соединенным флотом страны Ямато.

Сказать, что защитников высоты Наньшань неприятно удивил обстрел их левого фланга с моря – практически ничего не сказать. Солдаты и офицеры квантунского гарнизона уже успели привыкнуть к мысли, что флот их в обиду не даст, что подтвердилось как вчера, так и нынешним утром – «Бобр» и «Сивуч» старательно обкладывали своими снарядами японские позиции, очень успешно обкладывали, ведь у этих, пусть и более стареньких, канонерок имелось по несколько дополнительных стосемимиллиметровых пушек. Каковых их более молодые «коллеги» «Гремящий» и «Отважный» не имели. Так что приходилось полкам генерала Оку еще более лихо, чем вчера. Пока не загрохотало с запада…

Японцы включили в состав атакующего артиллерией русские позиции отряда корабли с максимально крупнокалиберной артиллерией, которая могла располагаться на мелкосидящих судах. Пушки хоть и старенькие, но тяжелые. И снаряды имели соответствующие…

В общем, отряд капитана второго ранга Ничияма стал творить зеркальное тому, что делали русские канлодки на противоположном берегу перешейка. Тяжелые морские орудия здорово подрасковыряли левый фланг обороны горы Наньшань, к тому же японская пехота не оставляла сомнений по поводу своего упорства и мужества в бою. Даже русские стрелки и артиллеристы, посылая пули и шрапнель в батальоны, идущие по грудь в воде, пытавшиеся форсировать мелководье для атаки русского берега, поражались настойчивости атакующих. Передававших свое знамя из рук в руки до самого последнего неубитого бойца. Убивали и последнего. Плавали за утонувшими знаменами, но восхищение храбростью и упорством атаковавшей японской армии высказали позже в своих мемуарах очень многие из российских офицеров.

Однако довольно скоро японские канонерские лодки обстрел прекратили и отошли в Печелийский залив.

И ничего удивительного – Макаров, как только узнал о такой наглости со стороны противника, как прорыв в залив Желтого моря прямо мимо главной базы российского флота, в первую же высокую воду вывел из Порт-Артура все, что несло на себе Андреевский флаг и давало более тринадцати узлов. Даже «Амур». В порту, кроме клиперов и «Забияки», из боевых кораблей не выбрали якорей только ремонтирующиеся «Петропавловск», «Пересвет» и «Аскольд». Плюс «Гиляк» с четверкой «соколов» для охраны рейда. И «Всадник» с «Гайдамаком» тоже оставались в распоряжении Лощинского.