Вячеслав Коротин - «Флоту – побеждать!»

Зато остальные уже выходили на рубеж атаки. В четырех кабельтовых от «Микасы» уже здорово побитый «Новик» отвернул, предварительно выстрелив своими минами. Без особой надежды на попадание… Но свою задачу он выполнил – кавторанг Елисеев выпалил в небо желтую ракету, и запшикали огнями выстрелов минные аппараты на оставшихся боеготовыми миноносцах отряда. Восемь торпед вспузырили своими винтами волны, ища борта вражеских кораблей.

Две в этом преуспели – ударило взрывом сначала в носовой оконечности «Микасы», а потом рвануло и посередине корпуса. Данного издевательства не смог вынести даже такой совершенный корабль, как флагман Объединенного флота, – менее пяти минут потребовалось для того, чтобы броненосец лег на борт. И еще через семь только покрытое водорослями и ракушками днище гиганта возвышалось над волнами. Умирал, наверное, сильнейший корабль своего времени, даже в английском флоте имелись только сравнимые. И в русском. Три. Два из которых и подготовили сегодня гибель «Микасы». Почти со всем экипажем. Лучшие комендоры, лучшие гальванеры, лучшие дальномерщики и прочие «лучшие» специалисты японского флота сейчас, в лучшем случае, отплывали подальше от борта своего гибнущего корабля, а большинство из них даже в воду прыгнуть не успели…

А лучшие кочегары и машинисты вообще не имели никаких шансов на спасение, как и все, кто находился на момент взрыва русских мин под броневой палубой. Их «мир» просто зверски встряхнуло, перевернуло, все, что не было закреплено, поползло и посыпалось, куроча на своем пути человеческую плоть. Но те, что умерли в этот момент, могли еще благодарить судьбу за относительно легкую смерть – им не пришлось, уже находясь на дне вместе со своим броненосцем, добирать последние вдохи воздуха в своих отсеках…

«Новик» пребывал в состоянии нокдауна – он за время атаки успел схлопотать три только двенадцатидюймовых снаряда: первый разорвался на волноотбойнике, осколками и ударной волной полностью выведя из строя расчет бакового орудия. Второй раскурочил носовую трубу, а третий близким разрывом взломал борт в районе носового минного аппарата – благо что торпеда из него уже вышла… Еще несколько шестидюймовых прогулялись по борту и палубе, но от их разрывов и пробоин ничего фатального не приключилось.

Крейсер во всю силу оставшихся узлов уносил ноги из-под обстрела «Асахи», который палил хоть и вслепую, но очень зло и настойчиво – комендорам японского броненосца до жути хотелось отомстить за своего погибшего собрата.

– Ну и как у нас дела, Казимир Адольфович? – обратился Шульц к зашедшему в боевую рубку лейтенанту Порембскому. – Сам догадываюсь, что неважно, но хотелось бы конкретики.

– Не так все плохо: на баке взрывом взломало палубу, сбросило за борт два якоря, расчет первого орудия сплошь убитые, раненые и контуженые, разбит носовой прожектор. Большая пробоина в районе носового минного аппарата, у ватерлинии, затапливаются три отсека. Первую трубу раскроило, ну а что там в первом машинном, выяснить не успел – да вам это и полегче сделать будет. Пока все. Доклад закончил.

– И на том спасибо, – кивнул командир «Новика». – Рубка – машинному!.. – Это уже в переговорное устройство.

– Здесь машинное! – отозвался из недр крейсера инженер-механик Жданов.

– Что с механизмами?

– В порядке механизмы. Вот только тяга в первом машинном упала. Нужно топки гасить.

– На сколько узлов можем пока рассчитывать?

– Начерно – до семнадцати. Но это вы уже сами там смотрите – я о пробоинах в корпусе совершенно не в курсе…

– Держите пока четырнадцать.

– Думаю, что разумнее двенадцать, Максимилиан Федорович, – наконец-то подал голос Матусевич. – Не стоит бравировать, не выяснив до конца последствий полученных нами попаданий. Отходим к «Пересвету». Надеюсь, что Елисеев разглядит наш маневр и последует в нужном направлении.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – не посмел перечить Шульц. – Машинное: иметь двенадцать узлов. На руле: четыре румба вправо…

«Бесшумный» уверенно вел за собой в атаку на «Якумо» остальные миноносцы Первого отряда: еще три шихауской постройки и две «невки» – «Бойкий» и «Бурный». Особых проблем не предвиделось – «Полтава» орудийным огнем качественно подсветила цель своим миноносникам: на японском крейсере до сих пор не удалось потушить два пожара, пламя которых являлось прекрасным ориентиром в сгущающейся темноте для выходящих в атаку артурских истребителей. Единственный уцелевший в бою прожектор на «Якумо» ухитрился выхватить из темноты силуэт «Беспощадного» и теперь вцепился своим лучом в борт русского корабля намертво. Теперь по миноносцу лейтенанта Лукина комендоры японца били относительно прицельно, при этом осыпая снарядами ближайшие окрестности, справедливо полагая, что там тоже находится потенциальная смерть…

Находящимся в боевой рубке «Беспощадного» показалось, что с хрустом оторвалось днище миноносца. Практически все находившиеся на палубе попадали, да и не только на палубе. Кого-то в недрах корабля бросило и на работающие части судовых машин, кого-то приложило об раскаленные топки…

Миноносец на секунды весь как будто наполнился огнем и, окутанный дымом, вывалился из атакующего строя. Благо что рулевой идущего следом «Бойкого» успел среагировать и вовремя отвернул с прежнего курса.

Встреча с восемью дюймами стали и взрывчатки кораблику в триста с небольшим тонн водоизмещения категорически противопоказана. Перебило машинный телеграф, паровой привод к штурвалу, разбило водоотливную турбину, вышел из строя паровой котел, загорелись два ящика с сорокасемимиллиметровыми патронами в жилой палубе, изувечило около полутора десятков матросов… Хорошо еще, что не сдетонировала ни одна из приготовленных к выстрелу торпед.

Поврежденный русский истребитель пожаром привлек к себе огонь практически всей артиллерии атакуемого крейсера, японские офицеры потратили около пары минут, различными способами вразумляя комендоров, что на данный момент важнее палить в пустоту, выстраивая стену заградительного огня, чем добивать «Беспощадного». Результаты сказались, но поздно – артурские контрминоносцы уже вышли на дистанцию торпедного выстрела. Прожектором удалось зацепить «Бурного», ненадолго.

– Сколько до японца? – нервно поинтересовался командир «Бесшумного», а по совместительству начальник второй группы Первого отряда миноносцев, кавторанг Скорупо у своего артиллерийского офицера.

– Да бес его разберет, Фома Ромуальдович, – нервно отозвался мичман. – Может, три кабельтовых, может, пять… Может, через минуту вообще им в борт врежемся…